— Местная специфика… Некоторые уважают только силу.
Иван хотел было спросить, что за «добрые люди» оказывают матпомощь их отряду, но — не стал спрашивать, передумал.
— Вот так и воюем, — зажав сигарету уголками губ, сказал Саныч. — А ты как сам-то? — Он протянул Ивану початую пачку «Мальборо». — Что думаешь дальше делать?
Козак не стал чиниться — взял сигарету. Прикурил от чужой зажигалки, пыхнул дымом, задумчиво произнес:
— Если те двое были турецкими спецслужбистами… То ходу мне обратно к османам нет.
— Можем тебя вывезти к сирийским военным, у нас есть соответствующие контакты. Да вот хоть завтра отвезем тебя к ним.
— Умгу, — угрюмо сказал Козак. — Те сообщат обо мне в наше посольство… Или сами туда передадут — с рук на руки.
— А тебя это напряжет?
— Еще как, — выпустив колечко дыма, сказал Козак. — Я же говорил, что на меня дело заведено. А сам я числюсь в федеральном розыске.
— Я вижу, ты не глупый мужик, — старший одобрительно покивал. — Соображаешь…
— Саныч… — Иван посмотрел на старшего. — А у вас тут, часом, вакансии для такого, как я, не сыщется?
— Может быть… — прищурив правый глаз, сказал тот. — Может, и сыщется. Смотря что ты умеешь в военном деле и как сумеешь поладить с остальными нашими.
— Кое-что умею, — Козак слегка усмехнулся. — А у вас тут что, еще и деньжат немного можно заработать?
— Ты хочешь воевать или деньги получать? И на чьей именно стороне ты хотел бы воевать?
— Я хочу получать деньги за свое ремесло. Политика и прочая хрень меня не интересует.
— Разумный подход. — Вновь в адрес новичка последовал одобрительный кивок. — Война — это деньги. — Старший наступил на окурок подошвой тяжелого армейского ботинка. — Все остальное от лукавого.
Бойцы в «арафатках» после ЧП куда-то растворились, как и не было их. Поблизости из «русскоязычных» один только Антон — он сидел на перевернутом ящике у открытых ворот бывшего склада. Парень с простреленной головой все еще лежал там, где его застигла смерть, у пикапа; из-под него уже натекла лужица крови.
Старший, глянув на часы, сказал:
— Половина четвертого… Пойдем, Козак, посмотрим с нашего вээнпэ на окрестности.
Они обошли каменное строение, за которым обнаружилась кирпичная водонапорная башня. С этой стороны фермы сохранилась также часть стены, сложенной из обожженного кирпича. В стене кое-где зияли прорехи, а на самой «башне», высота которой около восьми метров, как и на укрепленной сверху металлической цистерне, видны отверстия и глубокие ссадины от пуль и осколков.
Старший и Козак поднялись наверх по металлической лестнице. Здесь, на площадке, оборудованной из поднятых сюда брусьев, дежурил наблюдатель — худощавый парень в камуфляже и пятнистом кепи лет двадцати пяти, славянской наружности. На приступке — поверх заботливо расстеленной дерюжки — снайперская винтовка Steyr Elite.
«Не самый дешевый австрийский винтарь, — отметил про себя Козак. — Но и не так чтобы слишком навороченный или редко встречающийся образец снайперского инструмента…»
— Что у тебя тут интересного, Филин? — спросил старший. — Как наши ближайшие соседи среагировали на стрельбу?
— Ничего тревожного, командир, — покосившись на новичка, сказал наблюдатель. — На «анаданском» КПП, ближнем к нам, выстрелов, похоже, не расслышали.
Старший взял у него бинокль Leica. Подойдя к имевшейся в кладке башни прорехе, стал что-то высматривать в оптику…
Иван видел перед собой — через этот же проем с неровными краями — чуть холмистое поле с редкими вихрами поникших — не убранных с прошлого года — зерновых. На другой его стороне, между двумя оливковыми рощами, обнаружились какие-то строения. До них километра три примерно; и к ним, к этим строениям, к шоссе, которое угадывается за деревьями, ведет от фермы узкая асфальтированная дорога…
— Видишь те здания, за оливами?
— Я как раз туда и смотрю, — сказал Иван. — Какой-то населенный пункт?
— Это КПП «Анадан»… — не отрываясь от окуляров, сказал старший. — Там сходятся две магистральные дороги… Обе идут к Халебу от турецкой границы. И обе уже довольно давно и плотно контролируются повстанцами.
— На этом КПП, должно быть, серьезный гарнизон?
— Конечно. Там сейчас базируются местный батальон «аль Нусры» и еще какие-то подразделения «тапочников»… Окраины Халеба видишь?
— Могу я глянуть в оптику?
— Держи «лейку»…
Иван стал вглядываться через линзы восьмикратной оптики в пасмурную даль. Правее одной из оливковых рощ видны светло-серые и песчаного цвета строения; хорошо виден также минарет… И еще один…
Похоже на жилые кварталы. Сразу в нескольких местах клубится дым; кое-где сизый, редкий, распадающийся на тонкие лоскуты, а где-то жирный, поднимающийся темными клубами к небу и потому видимый издалека.
Что это за строения, которые он видит в окулярах бинокля, Козак мог лишь гадать. Хотя, если прикинуть по сторонам света, можно предположить, что там, куда он смотрит, на юге и юго-западе, находятся именно окраинные районы второго по величине города Сирии — Алеппо.
— А вы не боитесь, Саныч, что сюда могут нагрянуть гости?
— Ты имеешь в виду, что мы слишком близко к ним расположились?
— Да, именно это.
Старший усмехнулся.
— Не только не боюсь, но нахожу нашу нынешнюю диспозицию — отличной.
— Почему так?
— Впереди — минное поле… «Противопехотки» здесь ставили как сами повстанцы, так и сидевшее здесь прошлой осенью армейское подразделение. Техника тоже не пройдет — дорога и обочины заминированы. А саперов у «тапочников»… кот наплакал.
— Понятно, — высматривая видневшиеся на поле там и сям подозрительные холмики, а также обратив внимание на остовы нескольких машин, сказал Козак. — Понятно… — Он вернул бинокль наблюдателю. — Ну а с другой стороны? Там, кажется, еще одна подъездная дорога?
— Да, именно по ней мы сюда и приехали… Еще с одной стороны мы прикрыты таким же образом. Тут все напичкано минами, пехотными и противотанковыми. Кроме того, о чем уже сказал и что ты сам видел, есть кое-какие нюансы. Скажем так — тут имеются свои правила, свои местные понятия.
— О чем речь?
— Мы не лезем на дорогу на этом вот участке, не трогаем и гарнизон Анадана. Ну а они как бы не замечают нашего присутствия.
После посещения НП двое мужчин вернулись к каменному строению. Труп уже кто-то прибрал; осталась лишь натекшая лужица и тянущийся от нее сужающийся, прерывистый багровый след.
— Антон, у нас пополнение! — Старший хлопнул Козака по спине. — Берем с испытательным сроком?!
Здоровяк ухмыльнулся, показав крупные белые зубы.
— А чо… В бою посмотрим, Иван, какой ты из себя «козак»! — Он посмотрел на старшего. — А че с этой делать, с «наташей»?
Старший почесал в затылке.
— Вот что… Выпусти ее из машнака [31]!
— А чем ее занять? — ухмылка на толстых губах верзилы стала еще шире.
— У нас повар, кажется, выбыл?
— Марат неплохо плов готовит. А можно зверушек попросить…
— Не стоит, — поморщившись, сказал старший. — Они сейчас на нерве . Марат и другие ребята пусть отдыхают: уже третья ночь почти без сна!.. — Он обернулся к Козаку. — А эта Наташа умеет готовить?
Иван с трудом подавил желание расхохотаться: он ни разу не видел Джейн за готовкой и не представлял ее в качестве повара. Разве что только, если понадобится приготовить что-нибудь «остренькое»… Вот здесь она, судя по увиденному на кипрской вилле, судя по приготовленной «лично Джейн» отбивной, которой угостили собачку, крупный специалист.
— Признаться, я не в курсе, — сказал он, скрывая усмешку. — Спросите у нее сами.
— Когда стемнеет, надо развести огонь в пристройке и приготовить горячее на всю нашу команду. На «русскоязычную», — уточнил старший, — потому что местные сами себя обслуживают в плане харчей. Но учтите, с огнем надо аккуратно, а то нам сюда отгрузят партию гостинцев… мин или чего потяжелей.
— Если найдется казан и продукты, могу плов сварить. И очаг устрою так, чтобы дым рассеивался… Если дождаться темноты, то со стороны никто ничего не заметит.
— Займись мужской работой. — Старший показал на пикап с простреленным колесом. — Поставь «запаску»… Набей из цинка ленту… короче, дело тебе найдем.
Антон направился отпирать крышку погреба, а старший вновь озабоченно посмотрел на часы.
— После «нолей» планируем вылазку в город… Ты говорил, Иван, что тебе не доводилось бывать в Халебе?
— В Алеппо? — удивленно переспросил Козак. — Я правильно вас понял?
— Да, в Алеппо, — подтвердил старший группы. — Не был еще в этом славном древнем городе? Нет? Ну, вот мы и устраним этот досадный недостаток…
Глава 9. Дамаск
Анне потребовалось некоторое время после звонка и короткого разговора с Иваном, чтобы успокоиться, чтобы прийти в себя.
Спустя примерно полтора часа ей позвонил Антонов.
— Анна, я прослушал запись недавнего разговора. Ты молодец, умно себя повела…
Козакова хмыкнула про себя — она-то думала иначе; она считала, что растерялась в момент звонка и вела себя как дурочка.
— Все нормально, — словно прочитав ее мысли, сказал куратор. — Лично я оцениваю случившееся позитивно. Но сугубо для порядка спрошу — ты опознала голос?
— Да, это был Иван. Я в этом полностью уверена.
— Не похоже на «нарезку»?
— Абсолютно точно, что это не «нарезка» из его слов… Мы говорили в онлайне , он меня слышал и реагировал на мой голос.
— Мне тоже так показалось.
— Жаль только, что разговор получился короткий…
— Его намерено оборвали.
— Я так и поняла, что у него имеются какие-то проблемы.
— Он пока не свободен, вокруг него идет игра . Но зато мы удостоверились, что он жив и здоров.
— Это самое главное.
— Сам этот разговор… он довольно неожиданный подарок для нас. Теперь появилась ниточка, за которую мы можем потянуть… В дополнение к тем кончикам, за которые мы дергаем уже сейчас.