— Всё понял? — спросил я у Диси.
— Конечно! В бою не терпится опробовать.
— Не торопись, а то успеешь, Джанаб. Мы готовим вас к войне с очень сильным противником. Легкомысленно относиться нельзя.
Диси кивнул. Он задумался и снял очки. Султан молчал, а я в это время остановил взгляд на стоянке. Туда несколько минут назад зарулил вертолёт Занина. Как раз сейчас лётчик-испытатель пытается объяснить подопечному — командиру эскадрильи, как выполняется поворот на горке.
Василий выписывал руками в воздухе, как выполняется этот манёвр. Комэска сирийцев весьма скептически поглядывал на Занина, пытаясь что-то ему доказать.
— Знаешь, аль-каид, нам командование говорит, что мы не будем сразу ввязываться в войну. Мол, только если израильские войска подойдут к реке Захрани, — сказал Султан, отвлекая меня от спора Занина и командира эскадрильи.
— Ваше руководство знает, что делает.
— Конечно. Я верю своему президенту. Но…
— Воевать не хочешь? — спросил я, и Джанаб кивнул. — Это нормально. Первые, кто старается избежать войны — военные. Потому что все мы знаем, что боевые действия заканчиваются переговорами.
Сложная ситуация. У Израиля и Палестины полный карт-бланш начать боевые действия, из-за недавних терактов. Сирия не сможет остаться в стороне.
Войну ещё можно избежать, но позволят ли «ястребы из-за океана»? Там спят и видят, как бы больнее ударить по интересам Советского Союза, столкнув Израиль и Сирию — главного на данный момент союзника СССР на Ближнем Востоке.
Очередной фронт холодной войны, который может быть весьма «огненным».
После вылета с Диси, я решил собрать моих подчинённых. Краткое подведение итогов дня мы проводили постоянно.
Рассевшись в беседке рядом с нашим модулем, все поочерёдно выступали и рассказывали о проведённой работе.
— Я ему говорю вниз, а он вверх шаг тянет, — возмущался Горин, рассказывая о своих впечатлениях от полёта с одним из сирийцев.
— Вызываю его, а он молчит. Весь полёт молчит. Потом выходит и говорит, что фишка отсоединилась. Ничего не слышал, — удивлялся Ваня Зелин.
Он, будучи коллегой Василия Занина по работе военным испытателем, был более сдержан с подопечным. Скомпоновав все хвалебные и отрицательные отзывы, сделал для себя вывод: всё у сирийцев в порядке. Есть лётчики посильнее, есть послабее. Так в любом подразделении.
— Саныч, тут появилось предложение от местного командования. Мы же сейчас в Дамаск, на выходные? — спросил у меня Занин.
— Да. В Ми-8 грузимся и летим.
Пару дней назад прилетела «восьмёрка», но из-за поломки обратно не улетела. Экипаж, кроме бортового техника, убыл. Нам же поручили, как вертолёт починят прибывшие техники, перегнать обратно. Сегодня тот самый день.
— Короче, комэска Рафик нам презент пообещал. Есть деревня, в которой его брат сестры жены дяди племянника… — начал говорить Занин, загибая пальцы на руке.
— Василий, я понял, что там его родственник, — остановил я коллегу.
— Ну так я о том же! По пути сядем и возьмём мяса. Хорошего! И, соответственно, употребим по назначению.
Идея с шашлыком неплохая. Давненько не ел жареного мяса.
— Так, Вась, ну а запивать чем?
Лагойко озабоченно посмотрел на Занина.
— Разберёмся. Саныч, ну только от тебя всё зависит. Рафик так и сказал: как решит командир, — продолжил уговаривать Василий.
По глазам подчинённых я понял, что все уже устали быть трезвенниками.
— Раз у вас нет сил вести здоровый образ жизни, будем вести нездоровый. Как минимум, в выходные, — принял я командирское решение, чем вызвал восторг товарищей.
Через полчаса всей группой загрузились в вертолёт. Я занял место командира, а Кешу посадил лётчиком-штурманом. Бортовой техник Сергей из отдельного вертолётного отряда, который базировался в Дамаске, начал процедуру запуска.
Вспомогательная силовая установка загудела. Вскоре начали запускать двигатели.
— Кеша, ты отметил на карте, где деревня? — спросил я.
— Конечно. Нам по пути. Вот она, — протянул мне Иннокентий карта-держатель, показывая точку, где следовало забрать мясо.
Искомый населённый пункт Бурак расположен возле трассы, ведущей на Дамаск. То есть, плутать и искать деревню в сирийской пустыне нам не нужно.
Бортач Серёга осмотрел вертолёт и вернулся на своё место, показав мне, что всё в норме.
— Взлетаем, — проговорил я по внутренней связи и начал поднимать рычаг шаг-газ.
Медленно оторвались от площадки, выполнили контрольное висение. Немного повертелись на месте, чтобы проверить, как вертолёт себя ведёт после устранения неисправности.
— Разгон, — сказал я, когда убедился, что всё в порядке.
Ми-8 начал разгоняться вдоль земли, отбрасывая мощные потоки воздуха. Набрали нужную скорость и заняли высоту 150 метров.
Под нами простиралась выжженная солнцем равнина. Каменистая почва с редкими пятнами низкорослых кустарников, извилистые дороги, теряющиеся среди холмов, и разбросанные вдалеке бедуинские шатры.
Через несколько минут обнаружили и тот самый Бурак.
Это была небольшая деревушка в южной части Сирии. Несколько десятков домов из светлого камня теснились вдоль единственной главной улицы. Крыши плоские. Возле каждого дома небольшие огороженные дворики. В центре деревни выделялся высокий минарет, а рядом с ним старая мечеть. Вдоль улицы тянулись крытые навесы, под которыми местные жители прятались от солнца.
Я решил, что нужно пройти над домами и обозначить себя. Сотовых телефонов ещё нет, а искать в Бураке нашего Рафика у нас времени нет.
— Зашевелились. Справа нам машут, командир, — произнёс по внутренней связи Кеша.
Я быстро развернул вертолёт, заложив крен в 30°. Как раз прошли очень близко над крышами отдельно стоящих домов. Возможно, жителям не понравилось такое приветствие.
— Площадку наблюдаю, — ответил я, заметив пустырь рядом с большим домом на окраине.
Туда уже ехали на нескольких белых пикапах и внедорожниках местные жители. Из кузовов видно, что нам приветливо машут. Враждебно настроенных сирийцев в эти годы ещё нет.
После посадки выключаться я не стал, поскольку можно было потом не запуститься. И потом объясняй, как так получилось.
Когда пыль немного осела, к вертолёту подбежали двое сирийцев. Среди них я узнал и Рафика, который размахивал бутылкой с какой-то жидкостью.
Впереди двое сирийцев несли огромный свёрток брезента с пятнами крови. Видимо, то самое мясо.
Презент быстро загрузили, бортач Серёга закрыл дверь и вернулся на место.
— Сан Саныч, там мясо на весь аппарат советников в Сирии, — объяснил он.
— Будет чем угостить, — ответил я и махнул Рафику, который стоял метрах в пятидесяти от вертолёта.
Стоило нам выполнить посадку в Дамаске, нас тут же приехала встречать делегация из «Синего дома» во главе с начальником оперативного отдела.
Не успел я даже выйти из кабины, как услышал перепалку у вертолёта.
— Что привезли? Откуда? Показывайте быстро, — спрашивал начальник оперативного отдела.
Этот подполковник был невысокого роста, лысый и с противным голосом, похожим на писк комара.
Каким образом к мероприятиям по досмотру вещей относится начальник оперативного отдела, я понятия не имею.
Естественно, что он был послан Васей Заниным в направлении «Синего дома» быстрее, чем это сделал я.
Мне довелось только увидеть красное от злобы лицо подполковника.
— Вы у меня все будете писать объяснительные! — ругался этот лысый сморчок.
— Одну на всех напишем, товарищ подполковник, — ответил я на эту угрозу.
Начальник оперативного отдела фыркнул что-то невнятное и пообещал вновь с нами разобраться. Прыгнул в УАЗ и уехал.
— Странное поведение, — покачал головой Занин, пока парни выносили из кабины сумки и презент от Рафика.
— Меня больше интересует, как он узнал, — ответил я.
Тут всё нам объяснил бортач Серёга, который в Сирии уже не первый месяц. Оказывается, их вертолётный отряд частенько покупал у местных сирийцев домашний алкоголь и мясо. Это не особо нравилось некоторым представителям командования.
— К нам даже начальник особого отдела приезжал. Разговаривал долго, но вошёл в положение. А этот до сих пор гадит, — кивнул в сторону уезжающего УАЗа Сергей.
Поделившись мясом с вертолётным отрядом, мы загрузились в наш микроавтобус и направились в «Синий дом». Пока ехали, мои товарищи обсуждали с чего начать сегодняшнее застолье.
Выбор был неплохой. Командир эскадрильи Рафик Малик угостил нас араком и вином.
— Сан Саныч, с чего думаешь начать? — спросил моего совета Кеша.
— Как будто я в Сирии уже был и всё попробовал, — соврал я. — Начните по алфавиту с арака. И говорят, что лучше его не разбавлять. А то будет привкус лекарств.
У арака действительно специфический вкус. Напоминает микстуру, если его разбавить, но всё зависит от того, как он приготовлен.
Я смотрел в окно микроавтобуса, любуясь Дамаском. Узкие улочки пересекались с широкими проспектами, среди домов возвышались минареты и купола церквей. Здесь мечети и христианские храмы соседствовали веками, вплетаясь в жизнь города. Солнце ложилось на золотые купола, тени пальм скользили по крышам, и Дамаск жил, словно не замечая тревог времени.
Заехав на территорию, все начали разгружаться. Шашлык решено было пожарить на заднем дворе, где уже кто-то до нас сделал так называемую зону барбекю.
Выйдя из машины, я посмотрел по сторонам. Рядом с бассейном бегала девочка 6 лет от роду. Почему-то в этот жаркий вечер одна. Остальные дети играли на заднем дворе.
В окнах дома и на балконах можно было увидеть наших коллег всех должностей и званий. Играли мелодии советской эстрады, а из какого-то окна можно было услышать перепалку между мужем и женой.
Обычный советский двор, находящийся далеко от Родины.
— Саныч, ты чего задумался? — спросил у меня Кеша, подойдя сбоку с большими авоськами фруктов и восточных сладостей.