— Господин майор! Вам передали команду — лётчики на КП, — произнёс он последнюю фразу на ломанном русском.
— Сейчас будем.
Времени на разговоры не было. Война идёт полным ходом. Вдолгую Израиль вести бои не будет. Нет у этой страны столько ресурсов, а у Сирии они есть.
Отдав снаряжение и оружие Иннокентию, я отправил его отдыхать в модуль. Как раз и охладится, и расскажет об обстановке остальным. Сам же пошёл на командный пункт. Генерал-майор Борисов требовал от меня доклада после посадки.
Пока шёл по стоянке, успел рассмотреть МиГ-23БК, которые смогли прилететь. Повреждения двигателей у некоторых такие, что непонятно, как им это удалось. Вместо сопла — одни обрывки.
В помещении командного пункта суета среди офицеров виделась нормальным распорядком работы. Командир дивизии спокойно принимал доклады об изменении обстановки и новых вылетах. Зуев и вовсе в открытую курил, сбрасывая пепел в маленькую пепельницу.
— Сан Саныч, вы уже прибыли. Это хорошо, — встретил меня Зуев. — И как?
— Жарко и пить хочется.
Салех услышав мои пожелания тут же распорядился принести мне кувшин с водой.
— И матэ ему, — крикнул в вдогонку Малик.
— Это уже лишнее, господин полковник.
— Поверьте, не лишнее. Где нашли израильского пилота? — запросил Салех и я показал ему место на карте.
Пока Малик и Зуев занимались анализом обстановки, я доложил генералу Борисову. Его больше интересовал прорыв израильских танков.
— МиГи отработали. Удар был мощный. Продвижение противника остановлено, — доложил я.
— Сам не ранен? Лётчик-штурман цел? — спросил у меня генерал.
— Всё в порядке.
— Хорошо. Что ещё у тебя?
— Иван Васильевич, слишком высокая цена — 5 МиГов против полутора десятков подбитых танков.
Я объяснил, что сама тактика сковывает возможности самолётов.
— Прорыв на предельно малой высоте вынуждает использовать одни и те же горные проходы. Шаблонность на руку противнику. С учётом численного перевеса Израиля в авиации, долго так Голаны удерживать не получится.
— У сирийцев — нет. А вот у вас — да. Насколько быстро вы готовы вступить в бой своим звеном Ми-28?
— В течение часа, — ответил я.
— Готовьтесь. Весь замысел операции вам сейчас объяснит Зуев.
Если Борисов начал говорить про использование Ми-28, значит, нам предстоит атаковать подразделения израильтян.
— Мы вступаем в войну? — уточнил я.
Иван Васильевич глубоко вздохнул, прежде чем ответить.
— Эвакуацию советских граждан провести не удалось. Небо закрыто, а вывозить людей в северные провинции опасно. В пустыню просто некуда и некому. Приказ из Москвы следующий — оказать всю возможную помощь сирийскому народу в отражении внешней агрессии и сделать всё для защиты советских граждан.
Значит, я задал риторический вопрос. Про переговоры и международное давление спрашивать нет смысла. Время людей в пиджаках ещё не наступило.
— Берегите себя и личный состав, майор.
— Есть, товарищ генерал.
Я повесил трубку, а подполковник Зуев уже смотрел на меня вопросительно. Если уж наше командование решило ввести в бой и наше звено, то танки израильтян уже на подступах к городу Эль-Кунейтра.
— Из-за того, что в долине Бекаа развернулись более серьёзные бои, чем ожидало руководство, решено усилить именно позиции на ливанской территории. На Голанах ждали резервы к обеду, но их решено направить в долину. Другие подразделения смогут подойти только завтра, — объяснил Зуев.
— До завтра никого уже в буферной зоне не останется. Там и так было немного войск.
— Верно. Поэтому основной опорный пункт — Эль-Кунейтра. Город брошен гражданскими жителями уже много лет, но стратегической роли не потерял. Вот его и обороняет небольшой гарнизон, — указал Зуев на карте местоположение «мёртвого» города.
— Понятно. Значит, выйти в район и уничтожить как можно больше танков, — уяснил я поставленную задачу.
Зуев кивнул, но и это было ещё не всё. Оказывается, нас будут прикрывать постановщики помех Ми-8МТП-1, а также две пары истребителей Су-27 и МиГ-29.
— Как видишь, всё силами советских специалистов.
— Мы не доверяем сирийцам оборону их же государства? — спросил я.
Зуев в очередной раз исполнил свою фирменную разводку руками.
Согласовав маршрут, я направился к нашему арочному укрытию, где стояли Ми-28. Вся группа была уже здесь в ожидании указания на запуск двигателей.
На площадке перед ангаром техсостав уже заканчивал готовить к вылету вертолёты, проверяя подвешенное вооружение.
— Саныч, похоже приказ поступил? — уточнил у меня Горин.
Его оператор Зотов в это время заканчивал осмотр вертолёта. Испытатели тоже завершили проверку и быстрым шагом подошли ко мне.
— Израильские танковые подразделения наступают через Голанские высоты. На пути несколько сирийских застав и небольшой гарнизон в Эль-Кунейтре, — ответил я, взяв разгрузку из рук Кеши.
— И нет других вертолётов, чтобы их остановить, — выдохнул Иннокентий.
— Да. Идите ближе. Обсудим, как будем работать.
Я не сомневался в профессиональной подготовке моих подчинённых. Вот только опыта борьбы с танками не было.
Я довёл до ребят, что нас будут прикрывать вертолёты Ми-8МТП-1, ставя помехи в районе работы, а «крыша» будет в лице наших МиГ-29 и Су-27.
— У каждого по 2 блока С-8КОМ и по 8 ПТУРов. Управляемым вооружением работаем с максимальной дальности. Заходим от солнца, под углом к колонне и работаем парами. Интервал 10–20 секунд в паре. Есть вероятность, что будут вертолёты. Так что возможность встретиться в воздушном бою с «Коброй» у нас есть. Ну и у израильтян однозначно будут «Стингеры».
— И как нам быть? У них дальность пуска до 5 километров, — поинтересовался Иван Зелин — коллега Занина из Владимирска.
— В условиях высоких температур и запылённости, дальность будет не более 2 км. Вполне возможно, будут стараться поразить нас своими ПТРК «ТОУ», а может и «Хеллфайр». Смотря что успели им поставить. У нас же после пуска ПТУРа с дальности 5 километров, ракета долетит до цели за 12 секунд. Есть время выйти из атаки, либо выполнить пуск НАРами.
— Но дальность пуска их ПТРК примерно столько же. Как быть? — спросил Занин.
— Маневрировать. У «ТОУ» дальность не более 3 километров, а у «Хеллфайр» скорость ракеты ниже, чем у наших ПТУР. То же самое расстояние в 5 километров она пролетит за 17–19 секунд. Плюс к этому время на захват и сопровождение цели. Шансы большие.
Занин и член его экипажа Лагойко переглянулись и задумались. У них энтузиазма на лицах не было.
— Чего хмурые такие? — спросил я у Василия.
— Хотелось бы знать, ради чего мы будем сейчас подставляться под удар. Ты уж извини, Саныч, но мы с моим штурманом — гражданские.
— Согласен, что требует объяснения. Если танки прорвутся, то у них будет прямая дорога на Дамаск. А там… ну вы знаете, как ведут войны на Ближнем Востоке. Будут накрывать кварталами, а это люди. Там и наши советские граждане, которых ещё не успели эвакуировать.
— Как не успели⁈ — возмутился Зотов.
— Это не так уж и просто в такой обстановке.
От товарищей прозвучало несколько фраз из разряда «Бардак!» и «Как всегда!».
— В общем, всю тяжесть мира вновь взвалил на плечи советский солдат, — спокойно произнёс один из военных испытателей Шамиль Керимов, надевая перчатки на руки.
— Ждём вашей команды, товарищ майор, — поддержал Василий Занин.
— По вертолётам! — скомандовал я, и все быстрым шагом направились к своим машинам.
Запуск произвели быстро. Винты начали раскручиваться, поднимая вокруг себя осевшую пыль. С каждой секундой чувствуешь, как этот вертолёт рвётся в бой.
— На МФИ информация есть. Радиовысотомер включён. Опасная высота меньше 10 метров… установлена, — зачитывал контрольную карту Кеша.
— Внимание, я 101-й, группе доклад о готовности, — запросил я в эфир.
Времени не так много. Темп продвижения войск ЦАХАЛа 25–35 километров в сутки, не меньше.
Глава 12
Поочерёдно каждый из группы доложил, что готов к вылету. Со мной в паре ведомым пойдёт Занин и Лагойко, а с Гориным и Зотовым — Керимов и Зелин.
— Хальхаль-контроль, 101-й, группой взлёт, — запросил я у руководителя полётами и получил разрешение. — Внимание! Взлёт.
Аккуратно поднял рычаг шаг-газ, отклоняя правую педаль. Вертолёт оторвался на 3 метра от бетона и завис, упираясь в воздушную подушку.
— Отходим влево. Пеленг правый. Скорость по прибору 220. Паашли! — произнёс я и отклонил ручку управления от себя.
Вертолёт прошёл переходный режим. Скорость начала расти быстрее. В зеркало заднего вида вижу, как Занин держится за мной.
— 220 на приборе, — доложил Василий, набрав нужную скорость.
— Понял, — ответил я, посматривая влево и контролируя, как разворачивается в нашу сторону пара Горина.
Высоту выдерживали на отметке в 10 метров. Первоначальный маршрут должен был пройти севернее Кунейтры. Но во-первых, это уже отработанный истребителями маршрут и о нём знают израильтяне, а во-вторых — солнце будет нам бить в глаза.
— Первый поворотный. Далее курс 265°, — подсказал Кеша.
Пролетаем одну деревню за другой. Каждую сопку приходится обходить у самой поверхности, чтобы не подняться на большую высоту. Кеша уже докладывает, что готовит аппаратуру для наведения.
В эфире тишина. Пока ещё играем в радиомолчание, но когда выйдем на боевой курс, молчанке конец.
Солнце мощно пригревает слева. Впереди уже видно пылевое облако, которое поднимается над высотами. Танковые подразделения продолжают продвигаться к позициям сирийцев. Видно, как работает артиллерия, но выстрелы слишком редкие.
— 101-й, 312-му, — услышал я тихий голос в эфире.
Пока решил не отвечать. Хоть это и был позывной Олега Печки, но лучше промолчать.
— 101-й, «Крыша» на месте. «Топоры» в зоне. Хорошей работы!
Не сдержавшись, я улыбнулся. Всегда приятно, когда рядом свои. Всегда прикроют!