Я собирался поговорить с моими подчинёнными, а также с инженерно-техническим составом. Всё же побывали в бою с «Апачами». Ну и про парней погибших сегодня нужно будет поговорить.
Чем ближе я подходил к ангару, тем сильнее до меня начинали доноситься громкие разговоры.
— Да щас! Совсем, что ли⁈ — услышал я возглас Занина.
— Я вам говорю, что всё у нас хорошо… — присоединился к нему его штурман Лагойко.
После этой фразы мне в поле зрения попался УАЗ «Таблетка». Я сразу вспомнил слова Зуева, что на базу прибыло пополнение советских специалистов для усиления. Похоже, что и медицинские работники среди них тоже были.
— Мы гражданские, рыбонька… — вновь начал говорить Василий.
— Я вам не рыбонька! — услышал я громкий женский голос, подойдя к Ми-28 в арочном укрытии.
Эхо от этой фразы разнеслось по всему огромному помещению. Кто-то из техсостава даже выронил инструменты из рук.
В этот момент мне на ум пришло имя только одной девушки, которая могла вот так заявиться к нам в ангар. Я быстро обошёл вертолёт и стал свидетелем того, как Антонина Белецкая «сыпет» кучей статей, параграфов и пунктов из документов. Занин и Лагойко были в шоке.
— Да ладно, тебе. Мы всё поняли… — пытался Кеша успокоить Тосю.
— Если не пройдёте полный медосмотр, всех отстраню. А потом будете у меня и чистку желудка проходить. Устроить вам клизму⁈ — возмущалась Тося.
— Нет! — хором ответили все.
Мне показалось, что и техники тоже.
— А теперь, быстро все в медкабинет. Со справками по ВЛК. Иначе, я вас предупредила. У меня приказ от самого главного военного советника генерал-полковника Яковлева, — закончила выступление Антонина и повернулась в мою сторону.
Тося была в медицинском белом халате. Когда мы встретились взглядами, она мне улыбнулась и подмигнула. Показушно прокашлявшись, Белецкая решила сохранить статус грозного врача и резко задрала подбородок. Да так, что медицинский колпак с её головы чуть не упал.
— А вас, Саша… то есть, товарищ майор, это тоже касается. Почему ваши подчинённые не соблюдают предполётный и послеполётный режимы?
— Война, Антонина Степановна. И кстати, у вас колпак ушёл в сваливание, — не удержался я, подошёл ближе к девушке и поправил головной убор.
— Спасибо, — приятным голосом ответила Тося, но тут же опять включила режим «грозный». — Война войной, а медосмотр быть должен.
За спиной Тоси я увидел Кешу, который еле сдерживал смех. Но Занин, Лагойко и остальные лётчики продолжали пребывать в шоковом состоянии.
— Так точно, товарищ Белецкая, — ответил я.
— И… это… после всех зайдёте, — сказала Антонина, притопнула ногой и пошла в сторону санитарного автомобиля.
Я подошёл к товарищам, которые начали бурно обсуждать произошедшее.
— Ну ты и… Василий! — воскликнул Володя Горин, похлопав по плечу Занина.
— Рыбонька! Ты бы её ещё щучкой назвал, — покачал головой военный испытатель Шамиль Керимов, вытащивший из своего портфеля справку ВЛК.
— Надо было её пираньей назвать, — покачал головой Занин. — Саныч, тут такое было…
— Можешь не рассказывать. С Антониной я знаком давно, — улыбнулся я, присаживаясь на ящик с запасным имуществом.
— И насколько близко? — подсел ко мне Иван Зелин — коллега Керимова по Владимирску.
— Не ближе, чем ты сидишь рядом со мной, — ответил я. — Эротических и романтических историй не будет, Вань.
— Я бы сейчас не отказался. Сирийки вон какие красивые в Дамаске ходили. Наши дамы в Синем доме тоже. А здесь только песок и бетон, — махнул он рукой.
Возникла небольшая пауза, которую прервал Занин.
— Саныч, ты ж был на месте гибели. Что там?
— Ничего. Обломки и тела. Сами знаете, что Ми-8МТП-1 — «голубь мира» в сравнении даже с простой МТшкой. А без прикрытия шансов у них не было.
Я рассказал, что с большой долей вероятности, гибель наших товарищей — дело рук диверсионной группы.
— Выходит, если раньше они знали маршруты сирийцев, теперь и наши маршруты известны, так? — уточнил Керимов.
— Не совсем. Свои маршруты мы меняем сразу после взлёта. Они могут знать только те, что мы отрабатываем на командном пункте.
— То есть примерный район, но это им не помогает, — кивнул Кеша.
— Верно. А вот местоположение постановщиков помех можно отследить по зонам дежурства истребителей, которые их прикрывают. Это узнать можно. А ещё можно узнать и… характеристики и тактику экипажей Ми-8МТП-1, — сказал я, посмотрев на Занина и Лагойко.
Двое испытателей напряглись. Думаю, что они меня поняли правильно. Особенно Василий.
— Саныч, ты на что намекаешь? — уточнил Керимов.
Я уже собирался сам всем рассказывать про Евича, но меня опередили.
— По всей видимости, на эту наёмную структуру Блэк Рок работает перебежчик Евич, — сказал Василий.
— Приплыли! — хлопнул Иван Зелин себя по коленям.
— Поэтому, в сегодняшнем бою нас чуть было не сбили. Поставили помехи, друг друга мы слышали плохо. Ну и всё было рассчитано так, чтобы сбить 4 вертолёта сразу. Ещё и сделать рекламу «Апачу», — ответил я.
Далее мы перешли к обсуждению этого зверя, под названием АН-64. Этот вертолёт как минимум равен по манёвренности и возможностям нашим Ми-28. А если Евич предложил новшества американским инженерам, то теперь «Апач» может и выигрывать в некоторых компонентах.
— Судя по всему, на двух сегодняшних бортах были подвешены ракеты «Стингер». Слишком хорошо они среагировали на ловушки и работу станции оптико-электронных помех.
А ведь вероятность увода ракет «Стингер» порядка 80%, как показала практика в Афганистане.
— Что будем делать? Есть предложение по минимизации возможностей столкновения с «Апачами», — предложил Лагойко.
— Это невозможно. Мы не знаем, когда и откуда они будут атаковать. Рельеф непростой в районе Голан, противодействие с земли плотное, а радиолокационного поля никакого… — начал говорить Зотов — штурман из Торска.
Но в этот момент я вспомнил, что у нас есть один Ми-28, который имеет надвтулочную бортовую РЛС.
— Используем второй борт, который подбили позавчера, — ответил я и подошёл к старшему инженерной бригады.
Он мне объяснил, что вертолёт готов, но есть нюансы.
— Саныч, не факт, что пойдёт. Я эту РЛС включал. Барахлит и отказывает, — объяснил мне Занин.
— Ну вам же нужно её испытать. Почему бы не сразу в боевой обстановке? — спросил я.
Моя идея была в следующем. Заявленная дальность обнаружения у бортовой РЛС Ми-28 до 20 км. Борт с этой станцией отводим чуть дальше от района боя и он зависает, выставляя обтекатель антенны выше рельефа. Тем самым вертолёт скрытно может наблюдать за обстановкой на поле боя.
— Рискованно. Если не пойдёт, что делать будем? — спросил Лагойко.
— По старинке. Мы ничего не теряем. Зато может получиться обнаруживать «Апачи» на подлёте.
Занин и его штурман согласились. Иначе, зачем нужна эта РЛС, если она просто место занимает над втулкой несущего винта.
Сразу после нашей беседы, все отправились к Антонине в её медицинский кабинет. На удивление, ей выделили помещение в медсанчасти сирийцев. Полностью она разложиться ещё не успела, но работа у неё кипела. В очереди к ней стояли все техники и лётный состав отдельного вертолётного отряда, который перебазировали из Дамаска.
Пока стояли в очереди, я успел поговорить с их командиром. Естественно, что разговор был о погибших.
— Тела в Дамаск увезли. Сказали, что ночью должны будут отправить на Родину. Быстро, скрытно и без пышного прощания.
— Мы кого-то стесняемся? — спросил я.
— Это мы в Афганистане официально. Здесь не так. Пока ещё.
— И никто из вас не поедет?
Командир отряда отрицательно помотал головой.
Вспомнив, что у меня в кармане фото, которое принадлежит одному из погибших, я достал его.
— На месте гибели нашёл, — протянул я обгоревшее фото.
Командир отряда взял у меня фото, и мы вместе с ним помолчали. У каждого в голове роились свои мысли. Кто знает, возможно, завтра не станет и нас.
Спустя полчаса дошла очередь и до нашей группы. Само собой, что Кеша проявил себя на медосмотре.
Дверь в кабинет была открыта, так что всё было слышно.
— Какой у вас объём лёгких? Или сейчас будешь дышать в спирометр, — пригрозила ему Тося.
— Ну я не помню. Я всегда, когда дышал, он ерунду показывал.
— Хорошо! Ещё раз спрашиваю, сколько вы выдуваете? — нервничала Антонина.
Кеша задумался.
— Так сколько вы, Иннокентий, выдуваете обычно?
— Выдуваю… выдуваю обычно литра 3.
— Может 5? — поинтересовалась Тося.
— Не-а. 5 на свадьбе только смогу. Обычно 3 выдуваю.
Антонина хлопнула себя по лбу и отпустила Кешу.
— Зачем ты её доводишь? — поинтересовался я у Иннокентия.
— Ну смешно же, Саныч. Да и она первая в ангаре начала.
— Рано или поздно, она тебе точно клизму поставит, — похлопал я по плечу товарища.
Следующим, и последним на сегодня посетителем, был я. День сегодня был тяжёлым как у меня, так и у Антонины. Сильно задерживаться в медицинском кабинете я не стал. Перекинувшись парой фраз, и отказавшись от предложенного чая, я пошёл к себе в модуль.
Наутро весь аэродром вновь загудел. Только солнце показалось из-за горизонта, на удар ушли первые Су-22 под прикрытием МиГ-23. Интенсивность была высокой. Пока я дошёл до КП взлетели восемь самолётов, разрывая небо гулом включения форсажа. У самого входа меня встретил запыхавшийся начальник штаба дивизии.
— Господин майор, мы вас ждём. У вас срочное задание.
— От вас? Вы мне его поручаете, — удивился я.
— Как бы да, но… это всё из Дамаска пришло. У нас приказ всем, что есть в резерве атаковать подступы к Эль-Кунейтра. Похоже, что сионисты прорвали оборону и скоро захватят город.
Дальше времени на разговоры не было. Я крикнул одному из техников, чтобы он передал моей команде готовиться.
— Нет-нет! Только вы один! — замахал руками начальник штаба.