Ощущение какого-то предательства. Зачем тогда нужны были все эти жертвы, чтобы сбежать и поджать хвост?
— Получается, что всё было зря? Парни просто так погибли, — вскочил на ноги Занин и пошёл в направлении Зуева.
Я успел встать и усадить Василия на место.
— Занин, не забывайтесь. Вы хоть и гражданский, но здесь подчиняетесь мне, — повысил Зуев голос на Васю.
— Да плевал я на ваше «не забывайтесь». Вы притащили нас сюда. Дали приказ воевать за Сирию. А теперь собираемся и на выход? Нам здесь люди поверили…
— Успокойте своих подчинённых, Клюковкин. Не превращайте постановку задачи в цирк.
Зуев вышел из кабинета на перекур после столь эмоционального начала постановки на перелёт.
Занин вновь пытался вскочить на ноги, но я его остановил.
— Хорош! — громко сказал я. — Чего ты добиться хочешь? Думаешь, тебя оставят?
— А ты как будто здесь закончил работу. Тебя ж до конца жизни будет жрать изнутри, что не довёл дело до конца.
— Дело доведём, но сейчас выполняем приказ. Все меня услышали? — громко повторил я.
— Так точно, — тихо, но одновременно ответили все.
Василий Занин ещё пыхтел как паровоз, но и у него не было выбора. Нужно соглашаться. Его можно понять — Горин и Зотов прикрывали его вертолёт. А раз мы уходим, Вася за его гибель поквитаться не сможет.
Как и я за всех, кто погиб от руки наёмников из Блэк Рок.
— Сначала взрывы. Потом гибель товарищей. Теперь ещё и сирийских лётчиков напугали. Эффективно сработали, — порассуждал штурман Лагойко.
Всё это время молчаливее всех был Валера Зотов. Наверное, ему не меньше, чем мне хотелось бы остаться и «спросить» с Блэк Рок.
Зуев вернулся и завершил постановку. Вылет был назначен на вечер, чтобы перед заходом солнца произвести посадку в Эт-Тияссе. Почему-то командование решило, что это поможет скрыть наше убытие.
Вечером все до последнего думали, что приказ будет отменён. Иван Зелин отказывался собирать сумку, предполагая, что сейчас нас вернут в дело. Но изменений не было.
— Пошли на вылет, — сказал я, когда время было уже идти к вертолёту.
Идя по аэродрому, невольно вспоминал вылеты с сирийцами, весёлые разговоры с Аси и Диси, а также препирания Кеши и бортового техника Вазима. Даже улыбнулся от таких воспоминаний.
На медосмотре я спросил, что там с Тосей. Один из медиков объяснил, что она уехала в свой полк сразу после прибытия из Дамаска.
— Приказ поступил. Так что вы с ней уже в Союзе встретитесь.
— Жаль, — ответил я.
А ведь хотел с Антониной, когда война закончится, в Пальмиру съездить. Или слетать. Карелина бы попросил пофоткать на его модный «Зенит». Теперь уж только дома.
На стоянке вертолёты уже были готовы к вылету. Техники в очередной раз всё сделали быстро. Попрощавшись с сирийцами, некоторые из которых пришли нас проводить, я начал занимать место в кабине.
Кеша занял место оператора. Начали запускать вертолёт. Ми-28 слегка вздрагивал. Будто тоже недоволен убытием из страны.
— Параметры в норме. Курсовая согласована. Давление… установил. Готов? — запросил я Кешу по внутренней связи.
— Готов, — ответил Петров.
Поочерёдно о готовности доложили и два других экипажа. Валера Зотов уже улетел на Ми-8 с группой техников.
— Хальхаль-старт, группе 101-го, прошу вырулить для взлёта, — запросил я у руководителя полётами.
Получив разрешение, мы вырулили со стоянки на магистральную рулёжку. Отсюда и будем взлетать всей группой.
— 2-й, готов.
— 4-й, готов.
— Понял. Внимание! Взлетаем, — скомандовал я.
Вертолёт аккуратно оторвался от бетонной поверхности. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь блистер. В очередной раз пришлось опустить светофильтр, чтобы не словить солнечных «зайчиков».
— Внимание! Паашли! — произнёс я в эфир и отклонил ручку управления от себя.
Вертолёт начал разгон. Мы проносились над самолётами, стоящими на стоянке.
— Машут нам, — тихо проговорил Кеша по внутренней связи.
В голову пришла мысль, за которую не зазорно было бы и наказание схлопотать. Но кто ж нас в Сирии накажет.
— Ещё один заход сделаем, — сказал я, отворачивая на обратный курс.
Быстро отыскал среди строений авиабазы бывшую столовую. Сирийским братьям по небу нужно отдать дань уважения.
— 2-й, не отставать, — сказал я в эфир.
— Понял, — ответил мне Занин и в зеркале заднего вида увидел, как его вертолёт разворачивается вслед за мной.
— 4-й, понял, — проследовал за нами и Ваня Зелин.
Мы уже были рядом со столовой. Совсем немного и выполним проход над ней. Я аккуратно отклонил ручку влево, а затем и вправо. Такое покачивание не характерно для вертолёта, но главное, что уважение к погибшим сирийским коллегам мы проявили.
— 101-й, наблюдали. Спасибо, — произнёс в эфир кто-то на арабском.
— Мир вам! — ответил я.
Полёт до Эт-Тияс длился полтора часа, но хотелось бы дольше. Очертания Сирии, красоту её пустыни и заходящего солнца хотелось посмотреть подольше.
— Тифор-контроль, 101-му на связь, — запросил я руководителя полётами базы Эт-Тияс.
— Отвечаю, 101-й. Добрый вечер!
— Добрый от экипажа! Тремя единицами с Хальхала. К вам с посадкой. Прошу условия.
РП довёл, что погода на аэродроме простая. Мы быстро вышли на посадочный курс и начали выполнять посадку.
С высоты было отчётливо видно, что на лётном поле много советских транспортных самолётов. На посадку только что зашёл очередной Ил-76. Остальные уже готовы к загрузке. Стоят с открытыми грузовыми люками и опущенной рампой.
— Наши вертолёты туда закатят? — спросил Кеша.
Наверняка он увидел, как большой автомобиль выехал из грузовой кабины и отъехал в сторону.
Место посадки нам определили недалеко от стоянки Ан-22. Мы быстро приземлись и начали выключаться.
Лопасти еще не остановились, а я уже смотрел на наших техников, которые прилетели раньше. Они о чём-то спорили с бортовым техником одного из Ил-76. Он отказывался начинать погрузку.
— То торопят, то не торопятся сами, — произнёс я и открыл дверь кабины.
Только я слез и встал на бетон, так сразу же заметил некую странность.
В ангары закатывали наши истребители МиГ-29 и Су-27. От самолётов отъезжали гружёные машины, а рядом с транспортниками находилось много вооружённых людей. И это явно не сирийцы.
— Саныч, что-то тут не то! — услышал я громкий голос Кеши.
Он уже вылез из кабины вертолёта и шёл в мою сторону. Как и ещё трое человек.
— С прибытием, товарищи! — крикнул мне Казанов.
С ним рядом шёл Карелин, рассматривающий всё вокруг. Параллельно ему в нашу сторону двигался ещё один человек. Тот, кого я совсем не ожидал тут увидеть.
Слева, только что прилетевший Ил-76, начал выгрузку. И это был наш самый настоящий десант. В полной экипировке и с оружием.
— Впечатляет? — спросил у меня тот самый третий человек.
— А то, Игорь Геннадьевич! — поздоровался я с Сопиным.
Уважаемые читатели! Приглашаю вас в историю про Алексея Карелина: «Военкор» https://author.today/work/439649 Буду рад вас всех видеть!
Глава 23
Выгрузка личного состава и техники продолжалась. Советские военные постепенно собирались около самолётов.
Гул двигателей машин, разъезжающих по аэродрому, оглушал и не позволял разговаривать без криков. Со всех сторон шли разговоры то на русском, то на арабском.
— Рад вас видеть, Сан Саныч! Кажется, только недавно в Афганистане виделись, — приобнял меня за плечи Сопин.
— Да тут пару месяцев прошло. Не больше. Стесняюсь спросить, какими судьбами?
На Сопине была «прыжковка», которая довольно сильно выгорела. На ногах кроссовки. Ощущение такое, что его в Сирию привезли прям с боевого выхода.
— По работе, — улыбнулся Игорь Геннадьевич.
Я повернулся к Казанову, который что-то шептал Карелину.
— Поделитесь замыслом командования? — обратился я к Виталию Ивановичу.
Казанов был в костюме КЗС. На голове у него была кепка и сигарета за ухом.
— Всё очень просто — операцию по дезинформации провели. Переходим к этапу постановки задачи.
— Какой задачи?
Виталий Иванович покачал головой, а Сопин загадочно улыбнулся. Только один Карелин продолжал стоять отдельно и смотреть за происходящим на лётном поле.
Если судить по находящимся рядом со мной людям, количеству наших бойцов и выгружаемой техники, то планируется либо рассредоточение по базам в Сирии, либо…
— Мы что-то захватить собираемся? — поинтересовался я.
— Да. Мысль у командования светлая, а операция планируется дерзкая. Вы в такой точно ещё участия не принимали, — лукаво улыбнулся Казанов.
Ой, и хорошо, что он так думает. Чует моё сердце, грядёт что-то очень серьёзное. Вряд ли это передовые силы, чтобы организовать базу в Хмеймиме, как это было в моём прошлом.
Казанов дал мне пятнадцать минут, чтобы я пообщался с подчинёнными и проследил за тем, как уберут вертолёты в арочные укрытия.
— Мы когда убываем? — спросил у меня Иван Зенин, когда я подошёл к своей группе.
— Думаю, что нам придётся задержаться в Сирии. Есть дело. Назревает нечто крупное, — сказал я.
В глазах ребят появился азарт. В таких ситуациях, когда планируется крупная операция, многим хочется побыстрее в ней поучаствовать. Но что-то мне не по себе от предстоящих действий.
Армия Израиля — не душманы. На Голанских высотах удержать позиции сирийцам не удалось. Сомневаюсь, что тем количеством личного состава, что сейчас находится на аэродроме, будут штурмовать Голаны или захватывать стратегически важные пункты на других участках.
— Бригаде инженеров и техников готовить вертолёты на завтра. И пусть вопросов не задают, — повернулся я к Зенину.
Пока все переваривали новость о задержке в Сирии, я подозвал к себе старшего испытательной бригады.
— Что-нибудь знаешь? — показал я рукой на происходящее на аэродроме.