— Высадку провести посадочным способом… — продолжал генерал, показывая схему аэродрома и исходный район десантирования.
Как только Махлуф закончил, слово взял командующий ВВС Сирийской Арабской республики. Он был в звании генерал-майора и тоже, как и Борисов, одет в лётный комбинезон.
— Что-то мне подсказывает, что сегодня в бой идут одни старики, — шепнул Олег.
— Немудрено после удара по столовой в Хальхале, — ответил я, продолжая делать пометки в блокноте.
Командующий ВВС начал доводить состав групп в боевом порядке, интервалы между группами, основные и запасные площадки для высадки. Что-то я отмечал себе в планшете, а что-то прослушивал без записи.
Между рядами прошёл один из адъютантов и раздал комплект фотопланшетов, на которых был запечатлён аэродром.
— Группа доразведки, подготовки площадок и подавления ПВО — ведущий майор Клюковкин, — произнёс генерал.
Я встал, не дожидаясь пока переводчик переведёт мне слова командующего.
— Есть! — подтвердил я приём задачи.
— По данным разведки, аэродром прикрывается как в общей системе ПВО, так и зенитными средствами. Позиции расчётов ПЗРК «Стингер» и «Ред Ай», М163 «Ховет» и М148 «Дракон» обозначены на фотопланшетах.
Любят израильтяне всё на иврит переводить. «Ховет» это не что иное, как 20 мм пушка «Вулкан». Под названием «Дракон» сокрыт комплекс «Чапарэль».
— И ещё. Аэродром охраняют две роты из состава батальона охраны. Третья рота в резерве. Время прибытия 25–30 минут. Из вооружения — стрелковое оружие и легкобронированные машины.
В общем, работы будет много.
— К вашей тройке Ми-28 придаются ещё пять Ми-24. Задача — подавить средства ПВО противника, выявить огневые точки, подготовить площадку для высадки. Вопросы есть? — спросил командующий.
— Никак нет.
Далее довели состав групп прикрытия и главных сил десанта. Сам командующий ВВС будет участвовать в роли командира десантной группы вертолётов.
Когда перешли к доведению авиационного и артиллерийского обеспечения десанта, слово взял старший советник командующего ВВС Борисов.
— Основная наша задача — вывести из строя РЛС на горе Хермон и другие радиолокационные посты в районе Голанских высот, — указал Иван Васильевич на места расположения станций.
— Расчёт сил и средств? — спросил Олег.
Вполне возможно, что данную задачу будут выполнять советские лётчики на МиГ-29 и Су-27. Думаю, какие-нибудь новинки в средствах поражения им дали.
— Чуть позже, каждому доведут цели, под которые будут уже определены и силы, и средства, — ответил Борисов.
Начинаю теряться в догадках, кто же это нам всё будет доводить. На ум приходит только появление Казанова или ещё кого-то из конторы.
Борисов закончил, и финальное слово взял Махлуф.
— Вопросы есть? Если нет, то хочу вот что сказать. Задача сложная, опасная, рисковая. Потому для её выполнения выбраны только самые лучшие подразделения. От вас зависит исход этой войны.
Похоже, что в случае провала, Хафез Асад пойдёт на переговоры даже в статусе проигравшего. А с ним и Советский Союз получит удар по престижу и позициям на Ближнем Востоке.
Постановка задачи была завершена. Зал начал пустеть, но уйти мне не дали.
— Мы пока не уходим, — остановил меня Сопин и придержал ещё и Олега.
— Вторая часть постановки? — спросил Печка.
— Я бы сказал — основная, — произнёс Казанов, войдя в кабинет вместе с сирийским «мухабаратчиком» Рустумом.
Уверенности в нашем кураторе было хоть отбавляй. Следом появились Римаков и Али Дуба.
Из помещения вышли почти все. Я был несколько удивлён, что из представителей генералитета присутствовал только Борисов и командующий ВВС.
Также остались командиры групп сирийского коммандос, Сопин и его подчинённые, а также мы с Олегом.
— Господа и товарищи, просим вас сесть, — произнёс Али Дуба дважды — на русском и арабском.
К трибуне подошёл Римаков. Максим Евгеньевич был одет в сирийскую форму, а на голове кепка с гербом в виде орла.
— Добрый вечер! — поздоровался Римаков, снимая головной убор. — Операция, назначенная на завтрашнее утро, имеет небольшую особенность. Чтобы взять аэродром, потребуется устранить одно, но очень серьёзное препятствие. В Рош-Пинна находится временное место дислокации большого числа наёмников из частной военной компании «Блэк Рок Интернешнл». Численностью порядка 150 человек.
Вот так дела! Не одним стремлением к коренному перелому в войне обусловлен наш тактический десант.
— Цель этого подразделения — осуществление диверсионных операций на территории Сирии. Ваша задача — их ликвидация. Нанести ракетно-бомбовый удар не представляется возможным. Полоса Голанских высот хорошо прикрыта средствами обнаружения и комплексами ПВО. Группе десантирования будет обеспечен коридор пролёта… здесь, — указал Римаков на карте.
Это была южная часть Голан. Видимо, нам предлагается лететь через Тибериадское озеро. Это вполне разумно.
К карте вновь подошёл Борисов и начал объяснять задачи группе подавления ПВО.
— Удар необходимо выполнить на всех направлениях с целью сокрытия основного маршрута группы десантирования. Боевую зарядку доведём позже. Также, на ваших самолётах Печка, будут стоять комплексы РЭБ.
Что-то новенькое.
— Так точно, — улыбнулся Олег.
— Рад, что у вас хорошее настроение, — отреагировал на это Борисов.
Печка кивнул и продолжил себе помечать в планшете детали задачи. Когда Борисов закончил, все маршруты были определены, а личный состав распределён по бортам, к трибуне вышел Али Дуба.
— Последнее, а для пилотов крайнее, что я хотел бы вам сказать. Жертв среди мирных граждан быть не должно. С пленными солдатами противника обходиться достойно. Но в отношении наёмников — никакой пощады. Пленных среди них не брать.
Закончив с постановкой, мы вышли на улицу. С Олегом ещё постояли несколько минут и пошли к местам ночлега. Спать нам оставалось совсем немного.
Сам аэродром в это время не спал. В ангарах велась работа над самолётами и вертолётами. Транспортные самолёты разгружались, а гул от моторов машин создавал подобие жужжания.
— Знаешь, Сань. Вся эта операция с аэродромом с нашей стороны похожа на какую-то месть, — сказал Олег.
— Я уже имел несчастье с этими наёмниками пересечься. Приятного мало.
Олег выдержал паузу, но задал напрашивающийся вопрос.
— Ты кого-то потерял?
— Да. Мой оператор умер в госпитале от последствий… встречи. Два экипажа Ми-8 сбитые в Сирии, а также подбитый Ми-28, когда погиб ещё один мой однополчанин — всё дело рук «Блэк Рок».
— И как я понял, ракета в столовую прилетела тоже не с израильского самолёта, — кивнул Олег.
— С высокой долей вероятности. Так, что алаверды должно быть по максимуму.
Проходя мимо одного из арочных укрытий, мы услышали потрясающий диалог инженеров и техников.
— Где он?
— Кто?
— Писюн, твою мать!
— Это не писюн, а изделие…
— Безделие! Тащите писюн, говорю. Вешать будем.
Олег посмеялся и предложил заглянуть в ангар. Исключительно из-за здорового интереса, хотелось бы посмотреть, что имел в виду инженер под названием мужского полового органа.
Четвёрка самолётов Су-27 стояла в два ряда. На каждом из них велась работа по подвеске вооружения и проверке оборудования.
Я сразу заметил, что каждый из этих самолётов отличается друг от друга. У одного имеется переднее горизонтальное оперение. Другой — двухместный. У третьего визир оптико-локационной станции смещён вправо по полёту. А четвёртый борт пошёл дальше всех — у него нет тормозного парашюта, и крылья сложены.
Даже корабельный вариант Су-27 появился в этой реальности гораздо раньше, чем в моём прошлом.
— Вы всю линейку Су-27 пригнали сюда? — спросил я.
— Решили, что каждый из опытных образцов должен пройти испытания в боевой обстановке. «Корабелку» тоже взяли, но у неё скоро будет много работы. К осени должны будут сформировать корабельный истребительный полк.
Радует, что авиационная промышленность идёт вперёд быстрыми темпами.
— Витя, ты мне нервы делать всю ночь будешь? — вылез из-под двухместного Су-27 инженер с планшеткой.
— Да они уже катят их. Эти контейнеры охраняют, как ядерное оружие, — объяснил ему коллега.
— Мне всё равно, кто их там охраняет. Нам ещё эти писюны настраивать надо…
Только в авиации могут придумать такие названия. Олег объяснил, что так инженеры и техники прозвали эти самые контейнеры РЭБ, который подвесят на Су-27е. Слишком уж они напоминают половой орган.
— На МиГах сразу придумали — «Оберег», а у нас пока что «изделие».
Я вспомнил, что в будущем у одной из станций помех будет название «Хибины».
— Назовите «Карпаты», например, — предложил я.
— Неплохо звучит.
Ещё несколько минут посмотрев на работу инженерно-технического состава, мы вышли из ангара.
— Время позднее. По койкам, — сказал я Олегу, и мы с ним пожали друг другу руки.
— Сань, ты там повнимательнее. По мне так вам придётся пройти через, возможно, самую сильную линию обороны в мире. Мы всё что можем, сделаем. Но за «ленточкой» будет ад.
Пожалуй, с Олегом можно согласиться. Задача сложная, но не невыполнимая.
— Ничего, прорвёмся. В ад и обратно, — ответил я.
В здании высотного снаряжения было уже тихо, когда я пришёл. Нас разместили в одном из классов. Всё по-походному — кровати, расставленные подальше от окон, один стол посередине и несколько шкафов для снаряжения.
— Саныч, присаживайся. Чайку попьём, — предложил мне Занин.
Я разделся, умылся и сел за стол. Не было смысла сейчас идти к карте, рассаживаться и готовиться к вылету. Все уже и так поняли, что мы возвращаемся на Голаны.
Но карту достать пришлось. В течение 40 минут, употребив целый чайник и несколько консервов с галетами, разобрали маршрут, порядок действий и возможные изменения в планах.
— Вот такие пироги, товарищи. Будет и авианаводчик, и прикрытие нашими истребителями. Но будет и противодействие с земли. Мощное.