– Это добрый совет. Уже совсем ночь. Мы разместимся во дворе. А завтра уедем.
Мужчина кивнул и проводил их до двери. Сириус, сонно моргая, присоединился.
– Спасибо вам за истории. Приятно встретить новые лица.
– И приятно встретить новые уши, – ответил Рассказчик.
Снаружи ночь уже поглотила мир. Поднялся влажный ветер.
– Постойте, – сказал мужчина, опершись рукой о косяк. – Похоже, ночью будет дождь. Можете спать в доме, если хотите. У нас две свободные комнаты.
Рассказчик отрицательно покачал головой:
– Спасибо. Если вы не против, мы разобьем лагерь под навесом, с той стороны двора.
– Вы уверены? – настаивал Эрик. – Знаете, дом большой и…
– Нет, – отрезал Рассказчик, – я сплю спокойно только под звездами.
Через несколько минут на плоскогорье обрушился сильный ливень.
Каждая капля стучала по жестяной крыше навеса как молоточек. Шум стоял невыносимый, тем не менее Малыш мгновенно уснул в обнимку с Сириусом.
Авриль, завернувшись в спасательное одеяло, проклинала Рассказчика, который скрылся в повозке. Она всё бы отдала, чтобы поспать на мягкой и сухой постели.
36
Ты чуешь ее запах, Сириус?
Да, ты тоже его чуешь.
Она где-то здесь, на ферме.
Мы не видим, нет, зато чувствуем.
Мы ведь почуяли ее, едва вошли во двор, правда?
А может, раньше?
Да, там, у пруда, мы тоже чуяли!
Когда мужчина прятался в лесу. Когда смотрел на нас. Когда делал вид, что его там нет. Да, мы чуяли запах, он у него повсюду, на одежде, на руках.
Одиночество сильно пахнет, правда?
Его можно почуять.
Так говорит запах.
Запах говорит: Я где-то на ферме. Я одна. Я старая. Мне холодно. У меня болят кости из-за дождя.
А она, она нас чует?
Может, и нет. Она старая. Вряд ли она чует так же, как раньше.
А если бы она могла почуять наш запах, то знала бы, что не одна.
Мы здесь.
Мы придем и погладим ее, а, Сириус?
Мы придем.
Эзоп, ты оставайся.
А мы пойдем.
Потому что мы не можем спать
с этим запахом.
Запахом, который повторяет:
Я одна!
Я одна!
Я одна!
35
– Авриль.
Во сне девушка плыла под водой как рыба, но ее разбудил голос.
– Авриль?
– Малыш, что такое? Не спится?
Авриль открыла глаза.
Дождь барабанил по крыше. Какая-то тень нависла над ней и приложила к губам палец.
– Тише, нас могут услышать.
– Малыш?
Тень приблизилась, и перед Авриль появилось лицо Нолана.
– Что? Ты здесь зачем?
Подросток улыбнулся:
– Авриль, я тебе ничего не сделаю.
Авриль помотала головой и отвернулась, тщательнее укрывшись.
– Дай поспать.
– Постой, постой, – стал упрашивать Нолан. – Я готов, клянусь.
– К чему готов? – спросила девушка спиной к нему.
– Как к чему? Присоединиться к вам! Готов стать еще одной!
– Одной… кем?
– Ну, Черной Звездой.
Авриль оцепенела. Она подумала, что ослышалась, но подросток настаивал:
– Да ладно тебе! Чего скрытничать, я видел твою татуировку у пруда. Черная звезда на плече – это их метка, я знаю. Ты точно одна из них! И пришла за мной!
Авриль приподнялась на локтях. Улыбка Нолана полумесяцем плавала в темноте.
– Не парься, отцу я не сказал. Он ничего не подозревает. Да и вообще ничего не замечает никогда. А они? Ну, старик и мальчик, знают, кто ты?
Авриль не ответила. Подросток присвистнул.
– Да ладно! Не знают?! Гениально, просто гениально!
Нолан воскликнул это с таким восторгом, что Авриль боялась, как бы он кого-нибудь не разбудил. Малыш с Сириусом спали в темном закутке поодаль, и было слышно, как, несмотря на грохот дождя, храпит под зеленым навесом Рассказчик. Авриль жестом велела Нолану ждать и выбралась из спасательного одеяла.
– Пойдем. Там поговорим.
Девушка взяла его за руку, как берут капризного ребенка, и увела к воротам. За ними разливалась густая ночь.
Глаза Нолана возбужденно блестели.
– Знаешь, Авриль, я так тебе рад. Как меня всё здесь достало! Еще отец с его вечными байками о прошлом. Ты не представляешь, что значит жить в этой чертовой дыре! Сапоги, трактор, эта чушь собачья. Но всё пропало с концами! Да я и не любил этого никогда. Когда мелким был, терпеть не мог запах животных. Клянусь. Их вонь – это ад! А для отца – рай. Думает, что всё образуется и проклятие будет снято. Только себя обманывает.
Авриль перебила его:
– Слушай, ты ошибся, Нолан.
Но подросток продолжал, его несло:
– Нет-нет, не беспокойся. Я-то полностью с вами согласен. Точно. Знаю, ничего не поменяется, как ни старайся. Знаю, что Бог хочет жертв. Мир должен исчезнуть полностью. Весь мир погибнет, и тогда мы спасемся. Я понимаю. Я всё понимаю! Знаешь, иногда я хожу к обрыву и смотрю на долину. И вижу вокруг одну мерзость. Всё не для нас. Так что я не против, чтобы мир исчез. Наоборот, даже рад. Я понял, что другого выхода не было. Что этого хочет Бог! Если мы хорошо поработаем, то спасемся. Да, безбожники должны исчезнуть! Только преданные останутся, так сказал Бог, я знаю. И мы же избранные, ведь так? Значит, надо сделать всё. Даже если придется марать руки. Я не боюсь. Когда я был мелкий, то уже убивал животных. Могу начать снова. И если надо будет убивать детей, знаешь, я сделаю. Я не боюсь, нет.
Нолан замолчал и оглянулся на скрытый во мраке дом. Парень не заметил, что Авриль в ужасе зажала руками рот.
– Я уже видел мертвых. Когда вся скотина с фермы подохла от старости, я это видел. Мне не было страшно. Знаешь почему? Потому что я уже видел свою мать. Я нашел тело в сарае, когда она повесилась. Клянусь, смотрел на труп – и хоть бы что. Все равно что на курицу с…
От удара Авриль Нолан упал навзничь за ворота. Парень звонко шлепнулся в лужу.
– Ты что творишь? – яростно зашипел подросток.
Авриль подошла. Дождь хлестал ее по лицу.
– Ты вернешься домой к отцу. И никому не скажешь об этом ни слова, ты понял? Больше не заикайся о Черных Звездах. Никогда. Выкинь всё из памяти сейчас же!
Поскальзываясь в грязи, подросток с трудом поднялся, не обращая внимания на колотивший его дождь. Нолан смотрел на Авриль со странной улыбкой.
– Это проверка, да? Хочешь проверить мою преданность. Что ж, прошу прощения, что назвал себя избранным, ведь я пока не в числе Черных Звезд. Но я докажу тебе, что стану достойным членом, пойдем. – И он направился к кирпичному строению в самой глубине двора. – Пошли, я кое-что покажу.
Авриль помотала головой.
– Иди домой.
Подросток вернулся и прошептал ей в ухо:
– Как думаешь, почему мой отец был к вам так добр? Тебе это странным не кажется?
– Что ты хочешь сказать?
– Пойдем, Авриль, и я покажу.
34
Под ливнем они добежали до крайней постройки двора. Нолан включил фонарик.
Авриль дрожала и от холода, и от страха. Этот подросток был конченым фанатиком. Девушка чувствовала, что он готов абсолютно на всё, и не знала, как его вразумить. Парень был уверен, что Авриль пришла за ним. Зачем? Увести далеко-далеко? Подальше от фермы и отца? Как объяснить Нолану, что она больше не имеет с Черными Звездами ничего общего? Как дать понять парню, какое это счастье – иметь живого отца?
– Сюда, проходи. Она никогда отсюда не выходит.
Нолан повел Авриль между старых стойл с низкими бетонными перегородками, крошащимися от сырости. Здесь еще пахло животными, хотя они давно исчезли. Пол был покрыт слоем соломы вперемешку с сухим навозом. От каждого шага в воздух поднималась пыль, так что в носу свербило. Подросток завел Авриль в дальний конец. Грохот ливня стал глуше. В луче фонаря Авриль увидела будку из грубых досок. Оттуда шел крепкий запах мочи, кала и пота. Нолан указал девушке на дверцу с квадратным отверстием.
– Она внутри. Погляди.
Авриль осторожно подошла к будке. На ней висел большой замок.
Тогда она заглянула в дырку, выпиленную в досках на высоте человеческого роста.
Сперва девушка видела только темноту, пропитанную тошнотворной вонью.
Потом звякнули цепи, и проступило нечто живое, нелепое, уродливое.
Это была свиноматка с розоватой щетиной.
Два слепых глаза. Облезшая до крови голова. Брюхо волочится по земле, а серые соски похожи на отвратительный шлейф. Удивительно длинное рыло в слизи и экскрементах.
Свинья подняла на девушку слепые глаза. Авриль отпрянула в ужасе.
– Это Роза. – Подросток сплюнул. – Мамина свинья. Отец никак не мог с ней расстаться. Роза таскалась по ферме годами. Я говорил отцу, что нельзя было ее выпускать. Похоже, Роза сожрала что-то зараженное и наполовину рехнулась. Стала злобной. Открой мы эту дверцу, уверен, она нас сожрет. Но отец оставил ее жить в будке, вот мерзость. Когда я увидел вас у пруда, с поросенком, и рассказал отцу, он решил, что для Розы это самое то.
Авриль тряхнула головой, она ничего не понимала.
– Отец, милый, по-твоему, человек, сказал мне: «Нолан, пойдем туда и заберем поросенка. Если он мальчик, посадим его к Розе, и у них родятся детки. Проклятие будет снято». Вот только я не знал, что у вашего старика ружье и он станет вас защищать. А так как мой отец – трус, убить вас не решился. Подумал, что проще будет украсть поросенка, пока все спят. Но вы отказались ночевать в доме. Поэтому отец послал меня проверить, все ли спят под навесом. Он ждет, когда я вернусь. И тогда пойдет красть вашего поросенка.
Авриль немного шатало, она оперлась о будку. Изнутри послышалось хрюканье.
Подросток порылся в кармане, достал ключ и вставил в висячий замок.
– Главное, пока не открывай, – сказал он Авриль. – А то сожрет тебя.
Нолан отошел, оставив девушку в темноте. Два белых глаза качались в отверстии как две луны.