И чуть едкий запах людей. Пока вдали.
Я вскакиваю.
Опасность. Люди.
Вот что меня разбудило.
Люди. Опасность.
Я встаю. Суставы хрустят от сырости.
Чешу за ухом.
Что-то странное. Как будто… как будто у меня когти.
Я смотрю на свою руку и вижу огромную шерстистую лапу, и на ней торчат толстые желтые когти.
Такое же и тело: огромное, всё в бурой шерсти.
Я рычу.
Я понимаю, что уже не совсем Малыш.
Я – Артио.
Я Малыш и Артио одновременно.
Это не сон.
Нет.
Я в Живой Книге Артио!
Я рычу, как рычал бы медведь.
Я иду, как шел бы медведь.
Я иду много дней. Я страдаю от голода. Я много раз пыталась перейти реку, но воды слишком глубокие, течение слишком сильное. И мне пришлось идти дальше и дальше. Запахи маленького человека, юной самки, осла и поросенка уже близко. Завтра я перейду реку. Я направлюсь к Горе. Туда, куда мы должны идти, по зову звезд. И я встречусь с ними.
Но этим вечером я проснулась от людского смрада. От опасности.
Они идут сюда. Они уже рядом. Теперь я слышу их шаги. Вижу их разрывающие ночь факелы.
Я жду их. Мне страшно. Нельзя показывать людям свой страх. Страх возбуждает их, я знаю. От страха им хочется крови.
Факелы ближе.
Их свет слепит меня.
Они здесь.
Самцы. Их шестеро. Они смеются, кричат. Им тоже страшно. Они пахнут страхом, одиночеством и безумием.
Люди пытаются окружить меня.
Я рычу: Уберите огонь! Уберите свет!
Я встаю на задние лапы. Оборачиваюсь кругом.
Я бью по факелам когтями. Кто-то кричит.
Лес наполняет запах крови и страха. Один самец вопит и падает без руки.
Остальные тоже орут, размахивают вилами, топорами.
Они готовы напасть. Я готова защищаться. Мы смотрим друг на друга долго.
Тишина.
Один кидается на меня. Лезвие рассекает мне бедро. Но я не чувствую боли. Мне не до этого. Я должна жить.
Я зажимаю голову человека челюстями. Я чувствую, как ломаются кости. Вкус крови взрывается во рту.
Лезвие впивается мне в спину.
Потом еще одно – в бок.
Я вою от злости.
Факел ослепляет меня.
Трое людей мертвы. Но на смену им идут другие, еще и еще. Я уже не так точно бью лапами. Когти рассекают лишь воздух. Их оружие вспарывает мою плоть, их факелы опаляют мою медвежью шкуру.
Я теряю силы. Мечусь в кругу людей.
Они знают, что могут победить. Что могут убить меня. Знают, что я колеблюсь.
И всё же есть Гора. Есть этот зов в моем животе. Барабан земли.
Вдруг один самец выходит в круг. Я узнаю его. Узнаю запах.
Это мальчик-смерть.
За ним я брела по пятам все эти дни и ночи. Он как будто спокоен. Он не пахнет страхом. Он смотрит на меня пристально. Говорит.
И, может быть, Артио не понимает его слов, но я, Малыш, прекрасно их слышу.
Мальчик-смерть говорит: «Оставьте этого медведя».
Остальные смеются.
Они говорят: Он наш. Это наша добыча!
Они говорят: Иди отсюда, или умрешь. Мы и тебя съедим.
Мальчик-смерть молчит. Он оглядывает троих мужчин по очереди.
Потом, как молния, выхватывает кинжал, висевший на поясе, и бросается на них.
Клинок, как вспышка, рассекает плоть. Его не остановить.
Трое падают один за другим.
Мертвые.
Мальчик-смерть вытирает кинжал.
Он подходит ко мне. Я начеку.
Мальчик-смерть говорит: Ты думала, я тебя не видел? Я знаю, что ты ходишь за мной по лесу уже пару недель. Я делал вид, что не замечаю, но я слышал тебя. Сначала я не понял. Не хотел понимать. Я думал, ты хочешь меня съесть. Но ты этого не сделала. Теперь, мне кажется, я знаю. Я знаю, ты защищаешь Авриль и того мальчика, ведь так? Я знаю, один раз ты уже спасла их, прогнав двух Черных Звезд, которые их выследили. Они рассказали, как ты защищала мальчика. Как ты «говорила» с ним. Я видел его со свиньей и крысой. Он особенный, ведь так? Я не знаю, что происходит. Не знаю, понимаешь ли ты меня. Не знаю даже, как это возможно. Но я видел, как ты шла за мной до самого Моста. И потом пошла в обход. И теперь ты идешь к ним, я уверен.
Я рычу. Я понимаю, что говорит мальчик-смерть, и не понимаю.
Я в замешательстве. Мне страшно.
Мальчик-смерть кивает: Я знаю, что тебе страшно. Что ты хочешь есть.
Он кладет передо мной еду.
Я чую. Запах пшеницы, сухих ягод, орехов и меда.
У меня текут слюни.
Мальчик-смерть говорит: Ешь. Ешь и иди дальше. Иди, куда должна идти.
Я знаю, что нельзя.
Но голод слишком силен.
Я ем.
Я ем, и он смотрит на меня молча.
Мальчик-смерть.
10
Они проснулись до рассвета.
Авриль была уже не такой бледной.
Малыш, спавший с ней под одним спасательным одеялом, погладил девушку по щеке.
– Малыш? – пробормотала Авриль, не открывая глаз.
– Да. Малыш, он тут.
Авриль приоткрыла глаза и улыбнулась мальчику.
– Где… Где это мы?
– Мы иди на Гору.
– А Дарий, – смогла выговорить Авриль, – где Дарий?
Рассказчик присел рядом с ней.
– Авриль, не волнуйся, сейчас ты в безопасности.
Когда Авриль увидела мужчину, глаза у нее округлились.
– Как… Как вы нас нашли?
– Не важно, – сказал Рассказчик.
И, помолчав, добавил:
– У тебя, наверное, сотрясение мозга. Мы положим тебя в повозку. Тебе надо отдохнуть, и через пару дней станет лучше. А пока нужно пить. Ты поняла?
Авриль кивнула, но избегала смотреть старику в лицо.
Он дал девушке немного воды. Авриль жадно выпила и закрыла глаза.
Рассказчик попытался успокоить Малыша:
– Не переживай. Она отдохнет. Потом всё будет в порядке.
Сидя под навесом, они легко позавтракали.
Едва проглотив батончик, Эзоп стал бить копытом и брыкаться: ему не терпелось в дорогу. Рассказчик запряг осла, потом они погрузили Авриль в повозку, и Сириус прижался к девушке, чтобы ей было теплее.
Рассказчик даже не стал сворачивать навес. Так и оставил его под дождем.
– Всё, что коснулось земли, заражено. Этим уже нельзя пользоваться. Тент, листы железа, вашу одежду оставляем здесь. Можешь завернуться в спасательное одеяло, если хочешь.
Малыш предпочел остаться голым. С ожерельем из пробок и пакетами на ногах он походил на маленького дикаря. Обсудив что-то с ослом, он забрался ему на спину, с Одной на плече.
Рассказчик надел ружье, натянул на голову широкополую черную шляпу, взялся за поводья, и наконец повозка затарахтела под ударами дождя.
Эзоп, будто зная точно, куда идет, взял курс на восток.
Они пошли по каменистой тропе, которая вела чуть в гору, через равнину остекленевших трав. Под дождем пейзаж расплывался в оттенках желтого. Стеклянные бусины лопались под завернутыми в пакеты копытами осла и под колесами повозки. Рассказчик не переставая следил за окрестностями. Может, боялся, как бы мальчик-смерть, про которого говорил Малыш, не поджидал их в укрытии. Вскоре подъем стал круче, тропа сложнее, и мышцы Эзопа вздулись от напряжения. Малыш спрыгнул на землю – Одна вцепилась мальчику в плечо – и засеменил рядом с белым ослом. Рассказчик подбадривал Эзопа, тихо прищелкивая языком. Тропинка стала петлять, с каждым зигзагом все круче. На подъемах повозка кренилась, и ось жалобно скрежетала. Когда Эзопу становилось трудно тянуть груз, Рассказчик с Малышом обходили повозку и налегали на задний борт. К полудню под ударами ветра и дождя они взобрались на возвышавшееся над долиной плоскогорье.
Рассказчик с Малышом напоили Авриль и разделили паек. Все ели и смотрели вниз, на реку, похожую на красного грязевого дракона. Она невообразимо разлилась. Воды доходили теперь до самых труб, и дорога, по которой Малыш и Авриль шагали несколько дней назад, была затоплена.
Рассказчик сокрушенно покачал головой:
– Если вода еще поднимется, отрава распространится повсюду.
Дальше к северу виднелся город, а над ним – длинная воронка дыма. Чудовищный пожар. Город горел, несмотря на дождь. Казалось, обезумевшие воды унесли Мост. Крыса на плече у Малыша протяжно пропищала, будто отдавая дань памяти погибшим братьям и сестрам.
Вдруг они чуть не рухнули от сильного толчка, и прямо на глазах одна из труб электростанции задрожала и треснула сверху донизу.
Рассказчик положил руку Малышу на плечо.
– Пойдем. Здесь нельзя оставаться.
Люди и животные двинулись дальше и вскоре вошли в лес низкорослых и скрюченных деревьев. Подъем стал более пологим, тропа ровнее, так что почти час они шли без особых усилий. На привале Рассказчик осмотрел землю, поправляя ружье за спиной.
– Стеклянных шариков больше нет. Видимо, мы вышли из зараженной зоны. Пойду поищу целебных кореньев для Авриль. Ждите меня здесь.
Он двинулся в лес, но Малыш остановил его:
– Рассказчик ждать. Малыш чуять лес.
Мальчик подошел к корявому дубку. Обнюхал его, приложил ухо к стволу, потом помотал головой:
– Нет, атрава. Дерево, оно мертвое. Дальше. Идти дальше.
Рассказчик нахмурил брови под намокшей шляпой.
– Ты и с деревьями умеешь разговаривать?
Малыш рассмеялся.
– Дереви не разговаривают! – Он влез на спину Эзопа. – Но Малыш слышит, что они говорят.
Рассказчик сощурился, пытаясь понять, не смеется ли мальчик над ним, но потом смирился с очевидным. Малыш был способен на нечто недоступное его пониманию.
Они продолжили свой путь. Температура постепенно стала падать, и дождь сменился снегом. Сириус просунул рыло между складок навеса и стал ловить языком белые хлопья. Как ни протестовал Малыш, Рассказчик полез в повозку искать, что на него надеть. Он вылез оттуда с потертым одеялом и набросил на худые плечи Малыша. Одна была довольна: она тут же исчезла в его складках, удовлетворенно попискивая. Вскоре всё вокруг стало белым и чистым. Царило спокойствие, ватная тишина, нарушаемая лишь скрипом колес повозки.