Тошан молча кивнул, погрузившись в раздумья. Он пытался сложить части головоломки. Его интересовала роль Поля Трамбле.
«Он изворотлив и жаден до наживы, — думал Тошан. — Должно быть, он был в курсе отцовских махинаций, поддержанных его сообщником Бушаром. Он, видимо, предложил отомстить иначе, более тонко и с большей выгодой!»
— О чем ты думаешь, Тошан? — спросила Эрмин. — Мне все это представляется обрывочным и лишенным смысла.
— А мне нет! — возразил он. — Это уже не просто сведение счетов, распространенное среди золотоискателей; ситуация усложнилась. Деньги изменили расклад. Поль Трамбле предоставил этой парочке сеять панику, но у него была другая цель; загрести побольше денег. И вот он похитил Луи, который сам шагнул в волчью пасть. Это мог быть Мукки, или Мари, или Лоранс. В любом случае, теперь я знаю правду. Будучи замешанными в дело о похищении ребенка, они утратили возможность оказывать на нас давление. Они уже не могут разоблачить Талу, поскольку преступили закон. Так что, когда твой братишка будет в безопасности, я сообщу об этих типах полиции.
Мадлен слушала Тошана с восхищением. Он казался ей цельной, зрелой натурой, это был человек, возмужавший благодаря жизни, полной трудностей и испытаний. Эрмин в свое время тотчас ощутила эту особенность характера мужа. За сдержанностью и замкнутостью, порой возвышенной, скрывалось инстинктивное понимание людей, которое он сумел развить, и невероятные способности к логическим умозаключениям. Сообразительный, наблюдательный и упорный, Тошан с каждым днем привлекал ее все сильнее.
Они еще долго говорили. Мирей решила подать чай и фруктовый торт. Дети, изнывавшие в кухне, воспользовались этим и вернулись играть в гостиную.
В окна заглядывала зимняя ночь. Эрмин поднялась и задернула шторы. Она от всего сердца молилась за Луи, оторванного от семьи, и за Киону, слабый солнечный лучик, который хотела поглотить тьма.
Час спустя в дверях появились Шарлотта и Симон. Девушка, зная, что ее жених вернулся к родителям, навестила его по прибытии в Валь-Жальбер. Глубоко потрясенная несчастьем, которое обрушилось на Шарденов, она подспудно стремилась, чтобы ее утешили.
— Мама мне все рассказала, — сообщил Симон. — Я хотел предложить помощь мадам Лоре и Эрмин.
Весь недолгий путь от одного дома к другому Шарлотта прижималась к молодому человеку. Он покорно поддерживал ее, но даже не пытался поцеловать.
— Входите скорее, дети! — воскликнула Мирей. — Господи Боже, ну и денек! Здесь господин Тошан.
— Черт возьми, — шутливо выругался Симон, улыбаясь, — хоть одна хорошая новость!
Тошан тоже был рад видеть старшего сына Маруа, внушавшего ему симпатию. На самом деле они были не слишком хорошо знакомы, но их соединяла спонтанно возникшая дружба. Они пожали друг другу руки, а Эрмин тем временем обняла Шарлотту, дрожавшую от холода и эмоционального напряжения.
— Какой ужас! — со вздохом произнесла девушка. — Бедный маленький Луи! Поверить не могу. Как Лора?
— Сейчас она спит. Мой отец не отходит от нее. Они совсем извелись.
— Понимаю. А как дети? Они, должно быть, потрясены?
— Мы изо всех сил пытаемся их успокоить, и Мадлен находится с ними в няниной комнате. Шарлотта, мы провели такой странный день! Папа почувствовал себя плохо вскоре по приезду Тошана. А немного погодя прибыла Мадлен. Так что я только тебя и ждала… Как славно оказаться всем вместе! Я все твержу себе, что мы найдем Луи и скоро эта драма станет лишь жутким воспоминанием.
— Я надеюсь, Мимин. Что до меня, то я ухожу с работы. В этом ресторане мне было не по себе. И мне нужно заняться нашим будущим домом. Если бы ты знала, как мне не терпится выйти замуж! Я так редко вижу Симона!
Шарлотта тяжело вздохнула, снимая пальто и шапочку. Эрмин это вывело из себя. Ей показалось, что Шарлотта слишком эгоистична — как можно говорить о предстоящей свадьбе в столь трагических обстоятельствах!
«Хоть бы она поскорее вышла замуж, — подумала она. — Когда она тоже станет матерью, то поймет, как важны дети!»
Но в следующий миг Шарлотта разразилась слезами, увидев сделанную прошлым летом фотографию Луи, которую Лора поместила в рамку и поставила на круглый столик.
— Бедный малыш! — со стоном выдохнула она. — О, Ми-мин, я молилась за него весь день. Отключилась от того, что творилось вокруг. Бетти рассказала мне, что похитители подсунули свое послание под ленточку на плюшевом медвежонке. Какие звери!
Эрмин раскаялась в скороспелом суждении и, взяв Шарлотту за руку, принялась успокаивать ее.
— Лолотта, дорогая, завтра мы с Тошаном двинемся в путь. Он твердо намерен отыскать Луи прежде, чем родители внесут выкуп. Я верю в него. Мама обрадуется, что ты рядом. А мне будет спокойнее, так как ты будешь с родителями. Вы с Мадлен сумеете поддержать маму.
— Когда ты назвала меня Лолоттой, я как бы вернулась в детство, когда мне было восемь лет, — заметила девушка. — Один раз можно, мне даже было приятно. Я была так счастлива рядом с вами! Чем взрослее становишься, тем сильнее страдаешь.
Высказавшись, Шарлотта с упреком посмотрела на Симона, который оживленно разговаривал с Тошаном.
Поль Трамбле положил свои длинные мускулистые ноги на стол и потянулся, зевая. Он притворялся спокойным и уверенным, но в душе у него назревала паника.
— Что-то ты нынче утром не так бахвалишься! — заявила Альбертина, тридцатилетняя вдовушка, бывшая его любовницей. — И с чего тебе взбрело в голову похищать этого мальца? Предупреждаю тебя, мне неприятности ни к чему. Я уже и так хлебнула горя, неделями дожидаясь тебя…
Он с раздражением посмотрел на нее. Альбертина была довольно хорошенькой, с коротко стриженными рыжими кудряшками. Невысокая, пухленькая, живая, она надеялась поскорее вновь выйти замуж. Поль, будучи на пять лет ее старше, манипулировал ею, как и наивной Бетти. Он с утра явился на порог и потребовал, чтобы Альбертина беспрекословно выполняла все его распоряжения. Он не выключил мотор своего грузовичка, будто собирался вот-вот отбыть.
— Альбертина, ты мне нужна. Спрячь ребенка до понедельника. Я тебе объясню.
Дальнейшее заняло всего минуту. Молодая женщина, подойдя к машине, вытащила из кабины мальчика. Лица его было не разглядеть, на брови был надвинут капюшон, а подбородок скрывал шарф. По совету любовника Альбертина поместила мальчишку в нежилую комнатку, где стояла узкая металлическая кровать. Она недоуменно смотрела, как Трамбле связывает его по рукам и ногам веревкой.
Прошло несколько часов. Большую часть дня парочка провела в препирательствах. Мало-помалу Полю удалось убедить Альбертину. Она теперь была готова смириться с ситуацией, но все же не преминула укорить его.
— Когда я с тобой слюбилась, то думала, что ты порядочный и серьезный! — заявила она. — Теперь я увязла в твоих планах. Да и мальца мне очень жаль! Он провонял и все время плачет. Надо хотя бы переодеть его.
— Помолчи, Альбертина! — оборвал ее Поль. — Уши вянут от твоего бреда! Видишь, я не в настроении? Мой отец и этот ублюдок Закария струхнули, что угодят за решетку. Они считают, что отомстили за себя, когда прикончили дряхлого пса и подожгли хижину. Тем хуже для них, хоть не понадобится делить добычу. Мы отлично заживем, когда окажемся в Соединенных Штатах. Так на что ты жалуешься?
Молодая женщина пожала плечами, продолжая помешивать томящееся на плите рагу. Поль Трамбле каждый раз не скупился на обещания, но она уже сомневалась, что он их сдержит. Альбертина двенадцать лет проработала секретарем на целлюлозно-бумажной фабрике «Сен-Реймон» и охотно покинула бы эти края. Ее семья приехала из Акадии, чтобы работать в Дебьене, поселке, расположенном у озера Сен-Жан, возле реки Метабетчуан[59].
— Мне бы хотелось жить в Калифорнии, — мечтательно протянула она. — Я бы больше не мерзла. К тому же там можно встретить кинозвезд. Кларк Гейбл, самый красивый мужчина в мире! Ты на него малость похож… Я тебе льщу!
Любовник не отвечал. Она пристально посмотрела на него. Трамбле курил, прикрыв глаза. Его изрядно портил насмешливый оскал. Поль с его иссиня-черными волосами, бледной кожей и пронзительным взглядом, добивался успеха у женщин, прежде всего благодаря бархатному тембру голоса, в котором сквозила чувственность. Он злоупотреблял присущим ему обаянием.
— Мы отправимся в Калифорнию, если сделаешь по-моему, — помолчав, ворчливо ответил он. — Завтра я позвоню Шарденам и укажу им, куда положить деньги. Риска никакого. Когда похищаешь ребенка, родители скорее дадут разрезать себя на куски, но не станут предупреждать полицию.
До Луи из соседней комнаты доносились невнятные отголоски разговора. После новой поездки в фургоне на протяжении дня у него все поднималась температура. За ночь, проведенную в Шамборе, малыш так настрадался от холода и страха, что разболелся. А на рассвете случилось еще одно событие, оставившее жуткий нестираемый отпечаток в его памяти. Человек, одетый в черное, тот, что разлучил его с матерью и родным домом, вел себя грубо и жестоко. «Бедный котик!» — твердил Луи, ненадолго выходя из забытья.
На рассвете Поль Трамбле вконец разругался с отцом. Закария Бушар вмешался. Крики ссорящихся звенели в морозном утреннем воздухе. Луи, проснувшись, прижал к себе изголодавшегося котенка, свернувшегося клубком под одеялом.
— Вы жалкие оборванцы! — вопил похититель. — В штаны наложили от страха! Деньги лежат у вас под носом. А вы бросаете меня после всего, что я для вас сделал. Тем хуже для вас! Выметайтесь! Отправляйтесь на ваш треклятый поезд, и чтобы я вас больше не видел!
Луи слышал раскаты голоса и звук хлопнувшей двери. Полю Трамбле предстояло в одиночку осуществить свой замысел: безрассудно затеянное похищение, которое его сообщники сочли безумием.
Разъяренный, он ворвался в комнату, где заперли Луи.