— Волки не нападают на людей, — сказала Лора. — И мы имеем тому доказательство.
Селестен счел нужным вступить в разговор:
— Их было слишком мало, мадам! Будь стая побольше, они бы перерегрызли нам горло, а потом сожрали бы детей! Нельзя было выходить без ружья. Если бы вы не запретили взять его с собой к мессе, я бы покончил с этими исчадиями ада!
Жозеф посмотрел на садовника с презрением.
— Хорошо теперь говорить! — насмешливо заметил он. — Но вы почему-то спрятались за спины женщин и детей!
— Могли ведь появиться и другие! Я был готов их встретить! — выкрикнул Селестен.
— Месье Маруа показал себя настоящим героем, — объявила Лора. — После всех волнений еда покажется нам еще вкуснее. Поторопимся, на случай, если вслед за волками придут медведи. Хотя вряд ли они окажутся опаснее…
Мирей, которая все еще дрожала от страха, шутку хозяйки не оценила. Глядя на Жозефа с искренним восхищением, она взяла его под руку. Так они вместе и дошли до двери.
— Вам больше нечего бояться, мадам, — объявил рабочий, — так что можете меня отпустить. О медведях забудьте, они всю зиму спят в берлогах. Открывайте!
Все еще сама не своя от волнения, экономка вставила в замочную скважину не тот ключ. Лора взяла связку у нее из рук. Через мгновение вся компания очутилась в доме. Вестибюль в доме управляющего был просторный, в отличие от других домов в поселке, поэтому все смогли, не толкаясь, снять теплую одежду и стряхнуть снег с обуви.
— Нужно было попросить Симона, чтобы принес нам всем тапочки, — заметила Элизабет, смущаясь все больше и больше.
Эрмин помогала раздеться Эдмону. Лора убежала в гостиную, чтобы зажечь свет и лампочки на елке.
— Не беспокойся, Бетти! Мама так рада, что вы у нее в гостях, что не станет думать о чистоте паркета!
Мирей выглянула в коридор из дальней комнаты. В белоснежном фартучке она снова обрела вид безупречной экономки.
— Эрмин, проводи всех в гостиную, ужин скоро будет готов.
Лора попросила Селестена и Мирей накрыть к ужину в столовой — комнате, которой пользовались редко. Гости бывали в этом доме нечасто, поэтому Мирей была решительно настроена поразить всех изяществом оформления стола.
Эдмон испустил восторженный возглас, увидев рождественскую елку высотой в три своих роста. Мальчик замер на пороге, пораженный не только сиянием электрических гирлянд, но и роскошью мягких ковров, великолепных занавесей и резной мебели. Арман, который не раз заглядывал в окна мадам Лоры, описывал ему комнату. Она показалась мальчику еще красивее, чем он себе представлял.
Оробевшие Жозеф и Элизабет поспешили присесть на банкетку в стиле Людовика XV, на которой уже расположился Ханс Цале. Эрмин с матерью суетились вокруг круглого столика со сверкающими хрустальными бокалами.
— Селестен охладил бутылку хвойного пива[59], — сказала Лора. — Он как раз пошел за ним. Я купила в универсальном магазине две бутылки, но, честно говоря, с большим удовольствием выпила бы французского шампанского. Будем надеяться, что на Селестена не нападут волки!
Арман и Жозеф прыснули.
— Не следует насмехаться над этим славным человеком, — строго сказала Элизабет, глядя на мужа и сына. — Я понимаю, почему он боится. Я сама до лета не осмелюсь ночью выйти во двор!
— А вы, мадам? Вы не боитесь волков? — спросил Жозеф.
— Если бы я была одна, я бы испугалась, но рядом находились трое смелых мужчин и два мальчика, поэтому я знала, что мне ничего не угрожает.
Хозяйка дома засмеялась. Она была очень красива в своем сером бархатном платье, с собранными в прическу светлыми волосами. Эрмин сочла уместным добавить:
— Мама ведь жила с траппером, моим отцом Жослином. Она знает лес и повадки животных.
— Было бы интересно об этом послушать, — предложил Жозеф тоном, который показался девушке слишком любезным.
— Только не сегодня вечером, — оборвала его девушка. — Эти воспоминания касаются только меня, правда, мама? Воспоминания моих дорогих родителей, потому что я надеюсь, что однажды мы найдем отца.
После ее слов повисла пауза. Слава Богу, в комнату вошла Мирей с бутылкой пива в руках.
— Мы откроем ее, когда придет Симон, — сказала Лора. — Надеюсь, аббата Деганьона это не смутит. Ведь сегодня праздник, Рождество. Эрмин, включи, пожалуйста, музыку. Моя дорогая Бетти, я тоже купила электрофон. Идея пришла мне в голову, когда я увидела такой же в комнате у Эрмин.
Девушка с минуту выбирала, какой диск поставить. Наконец она отдала предпочтение собранию детских песен, исполненных квебекским хором.
«Это понравится Эдмону», — сказала она себе.
Мальчик сидел на ковре возле елки и не мог отвести глаз от странной формы холмика, накрытого цветным покрывалом. Арман подошел к Эрмин и прошептал ей на ухо:
— Что там такое, под елкой?
— Мне тоже интересно, но я не знаю, — шепотом ответила девушка. — Думаю, мама решила поиграть в святого Николая.
Она осторожно опустила иглу на диск. Под аккомпанемент фортепиано детский голос запел песню «Добрый король Дагобер».
Когда с красным от быстрой ходьбы лицом в гостиную вошел Симон, его младший братишка качался в такт «Больше в лес мы не пойдем!».
— С коровой и теленком все хорошо, мама, — успокоил он Элизабет. — Телочка сосет молоко, Эжени в полном порядке. А для вас, мадам Лора, у меня плохие новости: месье кюре не сможет прийти. Он просил передать свои извинения, поскольку решил, что одинокая мадам Мелани больше нуждается в его компании, поэтому он остался ужинать у нее.
— Господи, какая же я разиня! — вскричала молодая женщина. — Нужно было пригласить и ее тоже!
Узнав, что с теленком все в порядке, Элизабет успокоилась.
— Не терзайтесь так, Лора, — с мягкой улыбкой сказала она. — Мадам Дунэ вот уже много лет устраивает так, чтобы аббат Деганьон остался на ужин у нее. Думаю, он знал, что его ждет, когда пошел ее провожать.
— Жена права, — поддержал ее Жозеф.
— Что ж, в таком случае теперь все в сборе.
Мирей разлила хвойное пиво по бокалам.
— Обязательно нужно чокнуться! — заявил Ханс. — За Эрмин, которая еще раз порадовала нас своим удивительным талантом!
— Да, за Эрмин! — подхватил Симон. — Когда мы были маленькими и у меня получалось ущипнуть ее посильнее, она кричала так, что в ушах звенело. Но я знал, что должен помогать ей развивать голос. Так что в том, что она стала «снежным соловьем», есть моя заслуга, и немалая!
— Мне не хватит жизни, чтобы выразить тебе свою благодарность, — смеясь, ответила девушка.
Жозеф подумал, что из них на самом деле могла получиться прекрасная пара. Элизабет словно прочла его мысли. Взяв мужа за руку, она прошептала:
— Кто может предвидеть будущее? Не теряй надежды, Жо!
Ханс ощутил укол ревности: Эрмин и Симон прекрасно ладили между собой, это было очевидно. Лора рассказала ему о том, что месье Маруа планировал их поженить. Поэтому музыканту стало не по себе, когда он увидел, насколько близки Эрмин и Симон.
Однако за столом Ханса усадили рядом с девушкой. Она сидела слева от него, Эдмон — справа. Ужин прошел весело. Жозеф старался не слишком налегать на прекрасное французское вино. Элизабет рассказывала о своем детстве в Шамборе, Ханс — о своих дедушке и бабушке, которые приехали из далекой Дании осваивать канадскую землю.
— Но моему отцу была не по душе жизнь фермера, — сказал он. — Он решил пойти учиться. Потом преподавал в Монреале, женился на талантливой музыкантше. Вышло так, что я родился в семье, увлеченной музыкой и литературой.
Эрмин с интересом слушала Ханса, что не укрылось от внимания ее матери. Лора решила, что Эрмин со временем все же согласится стать мадам Цале.
Мирей и Селестена пригласили разделить с гостями десерт. «Плавающие острова» вызвали настоящий фурор. Арман и Эдмон на все лады расхваливали покрытый белоснежной помадкой шоколадный торт. Эрмин попросила экономку оставить кусочек для Шарлотты.
— Я никогда не ела ничего вкуснее и впервые в жизни пробую коньяк, — призналась Элизабет, когда на столе появилась бутылка выдержанного коньяка, прибывшая в Валь-Жальбер из погреба Фрэнка Шарлебуа.
— Коньяк вкуснее нашего карибу, — признал Жозеф. — Спасибо, мадам Мирей. Утки в апельсиновом соусе — просто пальчики оближешь.
— А мне больше всего понравились пироги с луком-пореем, — сказал Симон. — Мадам, когда я найду подходящую девушку, я возьму у вас рецепт.
У экономки от похвал голова шла кругом. Разрумянившаяся и смеющаяся, она ответила:
— Не называйте меня «мадам»! Просто Мирей. Я готовлю на французский манер, юноша, и с удовольствием одолжу на время свою книгу рецептов вашей невесте, когда вы, по вашим словам, ее «найдете».
— Может, она не так далеко, как кажется, — сказал Жозеф, которого начало разбирать выпитое.
— Алис Паже краснеет, когда встречает нашего красавца Симона, — громко сказала Эрмин, чтобы отвлечь внимание собравшихся от слов своего опекуна, намек которого она прекрасно поняла.
— Но она собирается принять постриг, — вздохнула Элизабет. — Жаль, я бы гордилась тем, что моя невестка — учительница.
— Я не женюсь раньше двадцати пяти лет, — воскликнул Симон. — Я не спешу залезать головой в ярмо.
Селестен усмехнулся, Арман захихикал. Эрмин ощутила огромное облегчение. Вечер проходил в атмосфере дружелюбия, без единой фальшивой ноты.
«Мне не о чем беспокоиться, — сказала она себе. — Бетти и Жо чувствуют себя комфортно, мама сумела их к себе расположить. И нам всем хорошо и весело!»
Лора решила, что настало время вернуться в гостиную, о чем и сообщила гостям таинственным тоном.
— Дорогая, раздай всем подарки! На каждом есть карточка с именем.
Удивленная девушка с порозовевшими от волнения и радости щеками с готовностью приступила к делу. Она подумала, что ее мать приготовила подарки тайком от нее, желая укрепить добрые отношения с семьей Маруа.