— Господи, но это ужасно! — воскликнула Эрмин. — Не нужно забывать о том, что Поль Трамбле чуть не погубил Луи, оставив его сгорать от лихорадки в заброшенном доме. Этот человек был очень жестоким, абсолютно безнравственным. За что его мать пыталась мстить? Она ведь осуждала действия своего сына.
— Эта бедолага тронулась умом, ее следовало поместить в психбольницу, — сердито ответил Жослин. — Вот к чему приводит жалость к подобным людям!
Начальник полиции бессильно развел руками и кивнул в знак прощания.
— Дамы, господа, нам необходимо взять показания у вашего соседа Жозефа Маруа. Поверьте, я искренне вам сочувствую.
— Я вас провожу, — сказал Тошан, выходя вслед за ними из дома.
Эрмин смотрела на своих родителей с чувством глубокой жалости. Она корила себя за то, что недооценила размеров свалившегося на них несчастья. Даже если следовало благодарить Бога за то, что никто из членов семьи не погиб, они потеряли свой домашний очаг, свои воспоминания и чувство безопасности, даруемое устойчивым финансовым положением.
— Видишь, куда нас привело необдуманное поведение твоего мужа? — внезапно закричала Лора, выпучив глаза. — Ты вышла замуж за дикаря, и теперь мы жестоко расплачиваемся за твою ошибку. Зачем Тошану надо было преследовать Поля Трамбле и убивать его? Он что, не мог предоставить это полиции? Ничего бы этого не случилось! Во всем виноват твой метис!
— Мама, ты переходишь все границы. Хочу тебе напомнить, что Тошан спас Луи, твоего сына. Мне стыдно за тебя!
— Лучше бы тебе было стыдно за своего мужа!
— Лора, хватит, успокойся, — велел Жослин. — Эрмин права, ты несешь околесицу. Еще разбудишь малыша, который спит наверху.
— Мне плевать! — заорала та с безумным взглядом. — Мне плевать на всё и на всех вас! А ты, Жосс, не смей мне перечить, ты немногим лучше месье Тошана Дельбо. Только подумай! Если бы Эрмин выбрала себе нормального мужа, какого-нибудь порядочного квебекца, ты не переспал бы со своей прекрасной индианкой и не навязывал бы мне свою внебрачную дочь!
Жослин Шарден зарычал от ярости. Несмотря на свою слабость, он, шатаясь, встал и сжал кулаки.
— Замолчи или я тебя ударю!
Лора отпрянула, вытянув руки вдоль тела. Хрупкая и неистовая, с бледным лицом, растрепанными волосами… Эрмин было невыносимо видеть свою всегда ухоженную мать такой. А если мама снова лишится рассудка?» — ужаснулась она, вспомнив о годах, которые Лора провела вдали от родных, когда потеряла память. «Все может повториться, — с тоской думала молодая женщина. — Тогда она испытала сильное потрясение, потому что папа оставил меня на крыльце монастырской школы в разгар зимы. Ее рассудок не смог вынести боли разлуки, и теперь она, возможно, опять впадет в безумство».
— Папа, прошу тебя, остановись, мама не понимает, что говорит! — воскликнула она.
В эту секунду дверь гостиной открылась и на пороге возникла встревоженная Мирей в ночной сорочке. С головой, перевязанной белым бинтом, она напоминала привидение, случайно оказавшееся среди людей.
— Послушайте, мадам, — сокрушенно сказала она. — Конечно, все это ужасно, но не стоит так себя изводить. Если бы ваши внуки слышали сейчас вас, что бы они подумали? А вам, месье, негоже махать кулаками. Что за манеры! Тем более что кое в чем она права! Боже милосердный, подождите, вот встану я на ноги, и жизнь наладится. Ваша Мирей приготовит вам и пирог к чаю, и фасолевый суп. Может, моя голова и перегрелась в ночь пожара, но я еще помню рецепты вкусных блюд, все мои десять пальцев при мне и я запросто смогу замесить тесто для оладий. Разве нам троим будет здесь плохо? Маленький рай можно превратить в маленький дворец. Наша Мимин об этом позаботится. Достаточно купить в магазине мадам Терезы Ларуш ткань для красивых штор и подушек. А потом добавить лампы, пару фарфоровых безделушек…
На нее было больно смотреть. Это произвело впечатление на супругов.
— О моя славная Мирей! — воскликнула Эрмин. — Зачем ты встала с постели? Ты вся дрожишь!
— Я должна была как-то помочь моей бедной мадам!
Лора бросила на нее растерянный взгляд и неожиданно разрыдалась.
— Да, Мирей, ты правильно сказала: твоя бедная мадам! А теперь оставьте меня все в покое! Слышите? Я больше не могу этого выносить, у меня не осталось сил!
С этими словами она бросилась на улицу. С крыльца она увидела своих внуков, которые, должно быть, слышали основную часть ссоры, поскольку окна были распахнуты настежь.
— Бабушка, — позвал Мукки, — куда ты собралась?
— Да, бабушка, останься с нами! — добавила Лоранс, бледная от огорчения.
— Ты правда думаешь то, что говорила о нашем отце? — воскликнула Мари-Нутта, неспособная скрывать свои чувства.
— А что я говорила? — пробормотала Лора. — Я не помню. Идите обедать, мне нужно побыть одной.
Она торопливо сбежала по ступенькам вниз и быстрым шагом пошла по дороге. Эрмин выбежала из дома вслед за ней и крикнула:
— Мама! Мама! Вернись! О Господи, Мукки, беги за ней, прошу тебя! Как бы не случилось беды…
Подросток бросил взгляд на своих сестер, словно спрашивая у них совета. О какой беде говорила их мать? Молодая женщина прервала его раздумья, жестом остановив его и бросившись за Лорой.
Из-за ствола старого клена за происходящим наблюдала Киона, и сидевший рядом на земле Луи тихо спросил, что происходит.
— Повсюду печаль, рядом бродит беда, — ответила странная девочка очень тихим голосом, звук которого напоминал журчание ручья. — Не волнуйся, со временем все образуется.
— Мама злая, — ответил он. — Она всегда была злой с тобой и со мной.
— Нет, ты ошибаешься. Лора любит тебя всем сердцем, и в глубине души меня она тоже любит. Тебе повезло, Луи, твоя мать жива и никогда тебя не оставит. Идем.
Танцующей походкой Киона подошла к Мукки и близняшкам. Ее длинные золотисто-рыжие косы раскачивались из стороны в сторону, солнце озаряло медовую кожу чарующим светом Она становилась все более красивой, такая необычная, что все это замечали и восхищались ею.
— Лоранс, у меня получилось, — сказала она с торжествующим видом.
— Правда? — воскликнула юная художница.
— Да! Но мне пришлось долго ждать. Я положила руки на перила крыльца в монастырской школе, закрыла глаза и попросила духа сновидений помочь мне. Сначала я подумала, что снова впаду в забытье, как это бывает, когда я перемещаюсь в пространстве. Но нет, на меня просто навалилась усталость, я почти уснула, и ко мне пришли образы. Они были как живые!
— Это как в кино, да? — восторженно спросил Мукки.
Все пятеро не так давно открыли для себя магию кинематографа, с тех пор как в Робервале появился кинотеатр[7]. Первый фильм, который они увидели в новеньком кинозале «Роберваля», стал настоящим событием. Это было в конце зимы, когда Эрмин и Тошан задержались в Квебеке. В компании Лоры и Жослина, радующихся возможности развлечься, они посмотрели «Тарзана» со статным Джонни Вайсмюллером и красавицей Морин О’Салливан в роли Джейн. В прошлом месяце в том же составе они наслаждались фильмом «Эта прекрасная жизнь Фрэнка Капры, мелодрамой, вызвавшей слезы у чувствительной Лоранс. Все они были восхищены большим экраном, музыкой, игрой актеров. С тех пор дети только и мечтали о том, чтобы снова попасть в кинотеатр.
— Да, как в кино, которое показывают только мне, — с улыбкой объяснила Киона.
— А ты видела маму совсем маленькой? — спросила Мари-Нутта, придя в возбуждение от этой мысли.
— Там не было никаких детей, — ответила Киона. — Думаю, я попала в фугую эпоху, не ту, что интересует Лоранс. Монастырскую школу только заканчивали строить. Крыша еще не была покрыта. Нужно будет спросить у месье мэра, в каком году построили это здание.
— За год до того, как сестры нашли маму на крыльце, в 1915 году, — важно произнес Мукки. — Я и то знаю.
— Я и то знаю! — передразнила его Мари-Нутта, ущипнув за руку. — Ты что о себе возомнил?
Они принялись хохотать, радуясь возможности подурачиться, чувствуя себя связанными важным секретом, а также стараясь забыть о трагедии, постигшей их семью.
— Сегодня вечером, если не боитесь, пойдем вместе в бывший магазин, — сообщила Киона. — Я наверняка увижу что-нибудь из прошлого! Весь поселок приходил туда за покупками. На втором этаже располагался отель и ресторан. Представляете? Там должно быть полно призраков!
— Я не пойду, — содрогнулся Луи. — Ненавижу призраков!
— Ты что, с ними встречался? — насмешливо спросила Мари-Нутта.
— Не смейся над ним! — вступилась Лоранс. — Мне тоже там было бы не по себе.
— Не бойтесь, вы будете под моей защитой, — заявила Киона.
Они дружно посмотрели на нее, ни на секунду не сомневаясь в ее таинственной силе. В своих бежевых холщовых брюках со следами грязи и клетчатой рубашке она ничем не отличалась от обычного местного ребенка: всегда на улице, в поисках приключений, настоящая девчонка-сорванец. Но их уверенность была связана с диким и в то же время спокойным блеском ее удивительных янтарных глаз. Часто вечерами, на закате солнца, они замечали, что миндалевидные глаза Кионы становятся похожи на глаза волков, приобретая хищный оттенок и загадочное выражение.
— А как ты нас защитишь? — тем не менее уточнил Мукки, оскорбившись, что его лишили роли старшего.
— Мин говорит, что, судя по всему, я медиум. Она прочла это в какой-то книге. Поэтому призраков буду видеть или слышать я одна.
— Прекрати, у меня мурашки по спине побежали! — воскликнула Лоранс.
— Ты сама во всем виновата, — проворчал Луи с тоскливым выражением лица. — Это же ты попросила Киону вернуться в прошлое… то есть посмотреть, каким поселок был раньше.
Лоранс не успела ответить. К ним направлялась Мадлен, молчаливая и серьезная.
— Быстро за стол, — сказала она. — Месье Жослин проголодался, после обеда он хочет отдохнуть. Эрмин и мадам Лора пообедают позже.
Индианка обвела их подозрительным взглядом. Она догадалась, что они замышляют что-то, но не смогла понять, что именно. Дети послушно отправились в дом, привыкшие подчиняться ее строгому тону и при