— Вчера он бросил мне в лицо, что, если бы не Симон, Эрмин была бы его, — в смятении пробормотал он. — Боже мой, я уверен, что ее он тоже домогался. Но когда? И где? Почему она мне ничего не сказала? И я никак не могу с ней связаться. Я ненавижу телефон, но бывают моменты, когда это изобретение крайне необходимо. Завтра я поеду возвращать грузовик и зайду на почту, позвоню оттуда на улицу Сент-Анн. Если Мин подтвердит мои подозрения, я ни за что не отвечаю. Конечно, я не убью этого подлеца, но ему потребуется немало времени, чтобы оклематься.
— Пап, ты разговариваешь сам с собой? — спросил Мукки, который возвращался с реки.
— Я не слышал, как ты подкрался! Ты что, босиком ходишь?
— Нет, в твоих старых мокасинах — нашел в сарае. Я искупался, вода замечательная. Пап, что произошло? Я имею в виду — с Акали?
Тошан поднялся и положил руки на плечи своему сыну.
— Ты уже взрослый… Пьер Тибо с приятелем приставали к ней. Догадываешься, чего они хотели? Ей удалось спрятаться в доме, но она больше не решалась выйти. Пусть это послужит тебе уроком, сын. Не прикасайся к алкоголю, эта отрава делает мужчин глупыми, жестокими, она истребила индейцев. Пьер, уверяю тебя, когда-то был моим другом, славным парнем, тружеником, всегда готовым оказать услугу. А закончит он свои дни в какой-нибудь богадельне, терзаемый своими демонами. Жена уже выставила его из дома, не дает ему видеться с детьми. А он снова и снова напивается.
— И Акали не хотела, чтобы я об этом знал? — воскликнул Мукки.
— Нет, ей просто было неудобно рассказывать это при тебе. Отвлеки ее. Сходите завтра на берег Перибонки, пусть она развеется, подышит воздухом, искупается.
— А ты где будешь завтра? — спросил подросток. — Пойдешь искать Пьера?
— Это мое дело. На тебя, сын, я оставляю дом. Но меня беспокоит другое. У Констана температура, и Адель была больна. Я не понимаю, что могло задержать Шогана. Меня, возможно, не будет дня три. Я отгоню назад грузовик и поднимусь до стойбища моего кузена. У меня на душе очень тревожно, Мукки. Пойдем домой, Мадлен сварила нам гороховый суп с луком и салом.
В доме воцарились чистота и порядок. Лужайка была убрана, крыльцо подметено, через окно до них долетал вкусный аромат еды. Акали встретила их в свежем платье, с вымытыми волосами, заплетенными в косы. Она объяснила своей приемной матери, что ей противно раздеваться, что она чувствует себя грязной. Мадлен удалось ее образумить и успокоить.
— Вы, должно быть, проголодались? — оживленно спросила она.
— Да, я плавал целый час, — приветливо улыбаясь, ответил Мукки.
Они тут же сели за стол, но атмосфера оставалась тягостной. Констан был очень горячим, вялым и лег спать, отказавшись от еды.
— Придется везти его к доктору, — вздохнула индианка в конце ужина. — И надо предупредить Эрмин. Я не знаю, что с ним. Похоже, у него ничего не болит, он не плачет, но я беспокоюсь.
Тошан уже трижды ходил проведать своего младшего сына. У ребенка действительно был жар. Однако он хорошо спал.
— Завтра утром решим, как поступить, — сказал он, снова садясь за стол.
Акали налила всем липового чая с кленовым сиропом.
— Сегодня ночью я буду спать в твоей комнате, дочка, — сообщила Мадлен. — Тебе нужно отдохнуть.
Девочка собиралась ответить, когда все четверо услышали шум мотора.
— Кто бы это мог быть в такой час? — удивился Мукки.
— Пойду взгляну, — ответил Тошан. — Один! Вы оставайтесь здесь.
— Мне кажется, я слышу лошадиное ржание! — воскликнула Мадлен. — Может, это Шоган?
— Шоган? Но он не водит машину, — заметил Мукки.
Несмотря на предупреждение отца, он вскочил со стула и бросился на улицу, под навес, защищающий террасу от дождей. Он отчетливо увидел фары большой машины, скорее всего грузовика. Доносившиеся из кузова звуки заставили его вздрогнуть.
— Там и вправду лошадь, — крикнул он.
Мадлен, Акали и Тошан присоединились к нему. Ночь была довольно светлой. Все сразу узнали вылезавшего из грузовика крупного мужчину с рыжей шевелюрой. Это был Онезим Лапуант.
— Дальше я не пойду! — завопил он. — Скажите Шарлотте, чтобы носа не высовывала, я от нее отказался раз и навсегда!
Открылась вторая дверца, и на землю скользнул чей-то легкий грациозный силуэт.
— Киона! Киона приехала! — обрадовалась Акали.
— Что все это значит? — недоумевал ошеломленный Тошан. — Жослин тоже здесь…
Их удивлению не было предела, но это было еще не все. Онезим открыл задние дверцы грузовика, и вскоре Фебус уже гарцевал между соснами, а затем, отпущенный своей юной хозяйкой, поскакал рысью на лужайку. Вслед за ним галопом помчался пони.
— Надо же, они и Базиля с собой взяли, — заметил Мукки. — Не хватает только близняшек, бабушки и Луи!
— Как я счастлива! — пришла в восторг Акали.
Подростки сбежали по ступенькам, чтобы встретить вновь прибывших. Озадаченный Тошан остался стоять у деревянных перил террасы. Он тихонько сказал Мадлен:
— Такое ощущение, что этим летом по Лак-Сен-Жану прокатилась волна безумия. Месье Шарден не был здесь с тех пор, как крутил роман с моей матерью.
Он произнес это с едва уловимым презрением. Индианка погладила кузена по руке:
— Не вороши прошлое, это нарушает внутреннее спокойствие. Иди лучше поговори с ним. Он бы не приехал сюда без серьезной причины.
— Но зачем тащить с собой коня и пони?
— Об этом спроси Киону, она наверняка знает ответ.
Тошан присоединился к горячо спорящей о чем-то группе. Онезим пожал ему руку, то и дело бросая разгневанные взгляды в сторону дома.
— Шарлотты там нет, — успокоил его метис. — Можешь даже зайти и выпить бокал вина.
— Нет, я очень зол на свою сестру и не переступлю порог ее любовного гнездышка! Я буду спать в своей машине, поскольку утром мы с месье Шарденом едем обратно.
Жослин с задумчивым видом смотрел на своего зятя. Он испытывал волнение, вновь увидев эту лужайку и дом. Тринадцать лет назад они с Талой поддались внезапной страсти в этом уединенном месте. Он снова вспомнил все, вплоть до болезненно отчетливых запахов и звуков. «Здесь я вновь обрел вкус к жизни и любви, — думал он. — Я считал себя обреченным, но красивая женщина с медовой кожей и добрым сердцем спасла меня. Тала-волчица…»
— Могу я узнать, чем вызвано это великое переселение? — спросил его в эту секунду Тошан. — Мы покинули Валь-Жальбер только позавчера, а сегодня вы сваливаетесь мне на голову со всей своей конюшней!
— У меня не было выбора, — отрезал Жослин. — Дома дела идут все хуже. У Луи подскочила температура, его мучают боли в затылке. Доктор его осмотрел, есть подозрение на полиомиелит.
— Что? — возмущенно воскликнул метис. — И вы оставили в поселке Лоранс и Нутту? Эта болезнь очень заразна: в Соединенных Штатах разразилась настоящая эпидемия. Вы разве не знаете?
— Нет, дорогой зять, не знаю. Я больше не слушаю радио из-за этого треклятого пожара. Нам нужно серьезно поговорить. Не тревожьтесь о близняшках, мы на всякий случай отправили их к Маруа. Эрмин скоро вернется и привезет их сюда. Полагаю, вы не в курсе, что ее поезд сошел с рельсов? Мы узнали это через малышку, то есть через Киону, которая уже не совсем малышка.
— Что с Эрмин, она не пострадала? Говорите же!
— С ней все порядке, она звонила мэру Валь-Жальбера, дабы успокоить нас, что подтвердило сам факт аварии.
Тошан вздрогнул. Его жена могла получить серьезные травмы или вообще погибнуть, и он даже не знал бы об этом.
— Я позвоню ей завтра и попрошу приехать как можно скорее. В последние дни все идет кувырком.
— К сожалению, да, — согласился Жослин.
В это время Акали изо всех сил обнимала Киону. Девочки кружились на месте, смеясь от радости. Они познакомились в стенах пансиона для местных индейских детей, представлявшего собой настоящий ад на земле.
— Киона, когда ты рядом со мной, я ничего не боюсь и забываю о своей грусти! — сказала Акали.
— Почему ты грустила?
— У нее были неприятности, — вмешался Мукки. — Потом расскажем.
— К тому же малышка Адель тоже заболела, и Констан плохо себя чувствует.
Киона отступила на несколько шагов и подняла свое красивое личико к небу, усыпанному серебристыми звездами. Она сбежала из Валь-Жальбера, чтобы положить конец тревожащему ее феномену: двери в прошлое никак не хотели закрываться, и девочка рассчитывала, что на берегу Перибонки она будет в безопасности. Но этого не произошло. Ее душа улавливала волны несчастья и смерти. Киона пошатнулась, с трудом сохраняя равновесие.
— Тошан! — позвала она. — Прошу тебя, Тошан, подойди!
Сводный брат тут же откликнулся на ее просьбу. Он раз и навсегда признал паранормальные способности девочки и больше не тратил времени на сомнения. Они отошли немного и встали под гигантской сосной.
— Что с тобой, Киона?
— О! Мне столько всего нужно тебе рассказать, — вздохнула она. — Но сейчас не это самое главное. Ты должен ехать. Кузен Шоган скоро умрет. То есть… я не знаю наверняка. Но он в опасности, он должен дышать! О да, ему обязательно нужно дышать!
Киона поднесла руки к горлу, затем к груди, после чего беззвучно заплакала.
— Бери Фебуса, — всхлипнув, сказала она. — Ты сумеешь с ним справиться, он послушный. Я его оседлаю. Езжай прямо сейчас, умоляю тебя.
Охваченный паникой, Тошан не собирался спорить. Пять минут спустя, когда луна озарила пейзаж тусклым светом, он вскочил на коня и вскоре исчез среди деревьев.
Этот поспешный отъезд расстроил Жослина, который понимал, что теперь ему придется задержаться здесь на несколько дней.
— Далеко находится стойбище Шогана? — спросил он.
— Верхом он доберется туда завтра после обеда, — ответила Мадлен.
— Я обещал Лоре отвезти Киону и сразу вернуться обратно. И это нормально, мой сын тоже болен. Господи, я уверен, что это полиомиелит! Страшная болезнь, трудно поддающаяся лечению, к тому же она может вызвать осложнения, атрофию или паралич конечностей. Возможен также летальный исход, даже у взрослых! Доктор из Роберваля прочел нам настоящую лекцию, от которой кровь стыла в жилах.