— Он стал плохим из-за того, что побывал в пансионе, — настаивала девочка.
— Все, хватит! — отрезала Эрмин. — Перестаньте ссориться, вы оба. Киона, твоя дерзость не делает тебе чести. Отправляйся читать в свою комнату. А ты, Тошан, иди на улицу, охлади свой пыл. Сегодня Рождество, не забывай об этом. Иди, говорю тебе, я поеду с тобой. Я буду готова через пять минут.
Лора с досадой всплеснула руками.
— Милая, ты в своем уме? В такую погоду?
— На улице не так уж холодно, мама. И я уже столько лет не каталась в санях. Мне хочется прогуляться.
— Это будет вовсе не прогулка, Мин, я тебя предупреждаю! — крикнул ей с крыльца муж.
— Мне лучше поехать с ним, — вздохнула Эрмин. — Мы вернемся к чаю или к ужину.
Жослин хотел выругаться, но сдержался. Бабушка Одина села рядом с ним и заглянула ему в лицо.
— Ваши ругательства мне нравятся больше, чем французские, — пробормотала она с приветливым видом. — А теперь давайте покурим.
Старая индианка достала из складок своей юбки трубочку и принялась ее раскуривать, что привело в негодование Лору. Но Жослин тут же последовал ее примеру, размахивая своей трубкой.
— Какое странное Рождество! — проворчал он.
В глубине души Тошан был рад наконец остаться наедине со своей женой. Несмотря на охвативший его гнев, он позаботился о ее комфорте, закутав ее в два теплых одеяла. Эрмин сидела в санях, опираясь на деревянную спинку, и ей казалось, что она вернулась на несколько лет назад. Она взволнованно думала об этом, не озвучивая своих мыслей. Упряжка с трудом продвигалась вперед: рыхлый тяжелый снег не располагал к прогулкам в лесу. Собаки Гамлена храбро бежали рысцой, но проваливались по самую грудь в липкую массу.
— Пошли, пошли! — подбадривал их метис. — Быстрее!
Тошан уже понимал, что эта посадка будет напрасной, но не хотел отступать. Несколько раз ему приходилось отклоняться от маршрута, чтобы обогнуть стволы деревьев, упавшие еще прошлой зимой, во время сильных ветров. После того как они чуть не скатились в овраг, он замедлил ход.
— Мин, Киона говорила нам, что дядя Делсена разбил стойбище на берегу реки. Думаю, нужно двигаться на юг. Как ты считаешь?
— Я считаю, что ты напрасно изнуряешь этих несчастных животных. Если ты действительно хочешь найти Миру, нужно было взять с собой Киону. Как ты вообще собираешься выйти на их след?
— Я ориентируюсь на струйку дыма или запах костра. Зря ты со мной поехала. Один я мог бы гнаться за этими ворами несколько часов кряду, даже ночью. Пошли! Вперед!
Тошан снова помчался вперед, поскольку они выбрались на широкую поляну. Молодая женщина закрыла глаза, опьяненная трепетной радостью. Это было сильнее ее. Ничто не мешало ей наслаждаться этой гонкой по зимнему лесу, где каждый звук, даже самый незначительный, был ей знаком: бряцание упряжки, хруст веток под полозьями и прерывистое дыхание псов. А главное, с ней рядом был мужчина, которого она обожала уже столько лет! Она представила его ожесточенное лицо и мрачный взгляд, прямой и надменный, его руки в перчатках, обхватившие поручни саней.
Эрмин вздохнула, чувствуя, как в ней поднимается желание. Ее тело показалось ей горячим, внутри живота пробежали сладострастные волны. Она плотнее завернулась в одеяла, прислушиваясь к этой приятной внутренней буре, вызвавшей у нее улыбку.
— Мы приближаемся! — внезапно воскликнул ее муж. — Ты чувствуешь, Мин? Запах костра…
— Да, действительно, — признала она, оглядываясь вокруг.
Метис остановил собак и сделал несколько шагов вперед.
— Подожди меня здесь, — сказал он.
— Нет, я пойду с тобой! Я не хочу, чтобы ты ввязывался в драку! К тому же дядя Делсена может быть вооружен. А ты не взял с собой ни снегоступы, ни ружье.
Он протянул ей руку, чтобы помочь встать на ноги.
— Я вовсе не собираюсь ни на кого набрасываться Идем, если хочешь. Но мне лично кажется, что они снялись с места, иначе собаки залаяли бы, почуяв других собак. У животных более тонкое обоняние, чем у людей.
Они торопливо пошли вперед, увязая в густом снегу. Три раза Эрмин падала, и Тошан ее поднимал. В итоге он не выдержал и рассмеялся.
— Ты что, нарочно это делаешь? Пытаешься меня задержать? Если ты считаешь, что лучше оставить Миру этим бездельникам, так и скажи. В конце концов, я купил ее на твои деньги.
— Перестань говорить ерунду! — запыхавшись, ответила Эрмин. — Никому не по силам устоять в таком снегу. И потом, сегодня Рождество! Мы здесь с тобой одни. И можем найти себе занятие поинтереснее, чем гоняться за ворами.
Заинтригованный, Тошан повернулся к ней. Она смотрела на него с шаловливым видом, очаровательная, с раскрасневшимися от холода щеками и огромными глазами, в которых плескалось странное веселье. Он поправил светлую прядь волос, выбившуюся из-под ее черной шерстяной шапочки.
— Сейчас не самый подходящий момент, милая, — заметил он. — Я хочу вернуть свою собаку.
— Поцелуй меня хотя бы, чтобы придать мне сил!
— Нет!
Он повернулся к ней спиной и пошел дальше. Эрмин последовала за ним, уверенная, что он понял, до какой степени она его хочет. Вскоре они прибыли на место. Это было всего лишь временное пристанище на берегу ручья, частично скованного льдом. Между еловых ветвей был натянут дырявый тент; очаг, по кругу обложенный камнями, еще дымился.
Тошан поднял пустую бутылку из-под вина и еще одну, из-под пива. Неподалеку валялись обглоданные кости.
— Они, наверное, уже далеко, — сказал он более мягким тоном. — Я могу попрощаться с Мирой.
— Ладно тебе, мы купим другую породистую собаку! Я знаю, что она была важна для тебя, поскольку ты хотел заняться разведением, но уже слишком поздно, нам их не догнать.
— Да, мы только потеряем время. Их следы занесло снегом. Лучше вернуться домой, скоро стемнеет. Ты заметила? Бутылки-то наши, мне знакомы этикетки. Я сам покупал это пиво и вино в Перибонке.
— Должно быть, Киона принесла их сюда еще давно. Я отругаю ее, обещаю.
Тошан с досадой пожал плечами.
Возвращение далось им быстрее, поскольку они шли по протоптанной дорожке. Когда подошли к саням, Эрмин мягко принудила мужа сесть. Он недоуменно подчинился. Тут же, устроившись рядом с ним, она поцеловала его в губы. Он сдался, ответив на ее поцелуй, становившийся все более страстным.
— Мин, дорогая, но не здесь же!
— О да, здесь…
— Но ты замерзнешь!
— Вспомни о нашей поездке к скиту Сент-Антуан и о нашей свадьбе. Вспомни о нашей первой брачной ночи в окружении вековых лиственниц. Мне тогда не было холодно.
Чтобы доказать ему силу своего желания, она сняла рукавицы и просунула руку между его крепкими мускулистыми ляжками. Ее тонкие проворные пальчики принялись гладить ту часть его тела, которая, как она знала, реагирует быстрее всего. Тошан заворчал от удовольствия, подбадривая ее настойчивым взглядом.
— Ну что, теперь хочешь? — прошептала она ему на ухо.
— О да, очень!
Испытывая безудержное желание, Эрмин расстегнула ремень мужа и принялась за пуговицы на брюках. Ей не терпелось ощутить тепло его кожи, контакт с его пенисом.
— Я люблю тебя, понимаешь? — пробормотала она. — Я так люблю тебя!
— Мин, Мин, милая! — задыхался он.
В следующую секунду он уже стонал. Она на миг прервалась, чтобы мягко подтолкнуть его к спинке, на которую он откинулся. Они снова поцеловались, бурно, неистово, слившись с окружающим их безмолвием, белым и пушистым. Тошан инстинктивно приподнял одеяла и обернул ими свою жену.
— Подожди! — тихо попросила она. — Подожди, любимый!
Он решил, что она сейчас будет снимать панталоны, которые носила под длинной шерстяной юбкой, но с изумлением обнаружил, что на ней только чулки.
— Но… — задохнулся он, — на тебе нет даже трусиков? Мин, ты что, знала заранее…
— Да, как только я предложила поехать с тобой, я уже думала о лучшем способе утешить тебя, — со смехом призналась она. — Тошан, ты должен знать, я люблю тебя всем своим существом. Я считаю очень важным сказать тебе это именно сегодня и хочу, чтобы ты вспоминал об этом всю нашу оставшуюся жизнь. Ты по-прежнему нравишься мне, так же сильно, как в тот зимний вечер, когда ты катался на коньках за зданием магазина. Наша любовь родилась под знаком зимы. Я думала об этом только что, сидя здесь одна. А ты был так близко от меня! И только мой!
Она встала над ним на колени, коснувшись его напряженного пениса своим цветком из плоти, розовым и шелковистым, восхитительно горячим. Он выгнулся, чтобы лучше войти в нее, затем она сама повела игру, умелая и томная наездница, плавные движения которой довели его до наслаждения быстрее, чем ему хотелось бы. Эрмин прочла на восторженном лице своего мужа приближение оргазма. И тогда она отдалась во власть сладострастного безумства, которое до сих пор сдерживала, и очень скоро он с блаженством ощутил, как сокращаются ее интимные мышцы. Их губы, дрожащие, но ненасытные, снова встретились для долгого поцелуя.
Собаки не шелохнулись во время их объятий. Но сейчас они принялись обеспокоенно подвывать.
— Мин, дай я посмотрю, что там происходит! — воскликнул Тошан.
Он быстро вскочил, застегнул ремень и надел меховые рукавицы. Эрмин поспешила привести себя в порядок.
— Там кто-то есть? — с любопытством спросила она.
— Да, непрошеный свидетель! — усмехнулся красавец метис. — Посмотри-ка вон туда…
Он показал ей на что-то рыжеватое, мохнатое, неподвижно замершее возле пня. На морде животного красовалась черная «маска», оттенявшая блеск его черных глаз. Ощерив желтые клыки, зверь молча смотрел на них.
— Американский барсук! Лесной дьявол! — произнес Тошан с опаской и уважением.
Прижавшись к нему, Эрмин с интересом разглядывала зверя. Он не стал долго задерживаться и вскоре исчез из виду под громкий вой собак.
— Наверное, нелегко ему приходится зимой! — заметила она. — Нам-то повезло, у нас есть красивый теплый дом и запасы еды на несколько месяцев.