мя твердила, что на твое жилище напали демоны.
Тошан больше не стал ничего слушать. Он стремительно поднялся по лестнице на второй этаж и обнаружил, что его бабушка сидит в занимаемой ею комнате на волчьей шкуре, расстеленной прямо на полу, и курит трубку. То, что он затем от нее услышал, подтвердило его наихудшие подозрения.
– Я услышала, что они приближаются, еще издали, потому что они очень громко сигналили на своем грузовичке. Я догадалась, что может произойти что-то очень плохое. Я сказала твоей тете Аранк, чтобы она бежала к своему двоюродному брату – тому, у которого живут ее сыновья. Ты понимаешь, Тошан, Аранк еще не старая женщина. Мне стало страшно за нее. За себя мне бояться уже нечего. Я зарядила твое ружье. На поляне остановился грузовичок, и я увидела этих мужчин. Среди них был Пьер Тибо – тот, который когда-то осмелился протянуть свои грязные лапы к Акали.
«И к Эрмин!» – подумал Тошан, все больше распаляясь.
– Я закрыла дверь и стала ждать. Я была в твоем доме одна. Если бы потребовалось, я бы в них выстрелила. Однако эти пьяницы принялись уничтожать наши запасы еды, затем Пьер Тибо поджег наши дрова, и… и он пристрелил из ружья твоих собак. Я считала выстрелы. Их было пять! Мое сердце обливалось кровью, по щекам текли слезы. Мне нужно было дать им отпор. Я вышла на крыльцо и выстрелила в одного из них. Выбрала его, потому что он размахивал руками. Я ранила его в плечо. Ох, если бы ты только видел, какая затем началась суматоха! Они хотели напасть на меня, но я пригрозила им, что снова пальну из ружья. А они стрелять не решились. Они стали меня оскорблять и бросать в меня камни, но все же позволили мне оттуда уйти. Тибо, который ими командовал, сказал им: «Пусть старуха уходит, и тогда мы разыщем ту шлюшку из племени монтанье». Они не знали, что никого больше в доме не найдут. Я ушла и исчезла в ночной темноте. Я очень долго шла, пока не пришла сюда, к твоему другу – хозяину постоялого двора.
Тошан прижал бабушку к себе. Пока она рассказывала ему о своих злоключениях, он всматривался в ее лицо, очень смуглое, почти коричневое.
– Не выходи никуда из этой комнаты, Одина, чтобы тебя никто не видел, – посоветовал он бабушке. – Пока я жив, никто тебя ни в какую резервацию не увезет.
– Я верю тебе, Тошан, сын моей дочери Талы…
Все эти сцены вихрем пронеслись перед мысленным взором Тошана. Ему показалось, что он снова слышит дрожащий голос бабушки, хотя смотрел с безграничным отвращением на своего давнего врага, взгляд которого затуманился от выпитого алкоголя, а кожа покрылась красноватыми пятнами.
– Ты за несколько дней уничтожил то, что создавалось много лет! – рявкнул Тошан. – Черт побери, я же четыре года назад тебя хорошенько отделал и предупредил, чтобы ты держался от этого места подальше! Ты тогда обещал, что больше не будешь появляться здесь и даже пальцем не тронешь женщин, которые мне дороги. Мне следовало бы тебя убить: сначала выбить тебе вообще все зубы и сломать пару ребер, а затем утопить в озере!
Метис нажал чуть-чуть сильнее на рукоять вил. Из шеи его врага выступила капелька крови.
– У меня больше нет дров на зиму, ты убил моих собак – безжалостно пристрелил этих бедных животных; ты сжег мои сани… За какие мои грехи ты со мной так поступил?
Пьер Тибо ошалело огляделся вокруг. Помощи ему сейчас ждать было не от кого. Его собутыльники разбежались, как зайцы, как только на поляне появился Тошан, целящийся в них из своего ружья.
– Что ты там высматриваешь? – сердито спросил индеец. – Твое ружье я бросил в костер, ты сам это видел, – тот самый большой костер, который вы развели и в который бросали нашу мебель и белье. Ты считаешь меня дикарем, да? Я с удовольствием проткну тебя этими вилами.
Перед мысленным взором Тошана снова замелькали сцены из прошлого. Этот мужчина, который сейчас находился в его власти, как-то раз попытался изнасиловать Эрмин и прижался к ее нежным губам своими желтоватыми губами – губами заядлого курильщика. Метис также вспомнил о том, как испуганная Акали долго сидела в доме, запершись изнутри, после того, как ее тискал этот мерзкий Тибо.
– Ты – вредоносное животное! – рявкнул Тошан. – Мне нет вообще никакого смысла оставлять тебя в живых и позволять тебе дышать тем же воздухом, которым дышу я и мои дети. Плевать мне на законы и правосудие! Мои соплеменники уже достаточно настрадались из-за таких негодяев, как ты. Откровенно говоря, я бы с удовольствием перерезал тебе горло. А затем твой труп сгорит на костре, который ты сам и развел!
Тошан, вытаращив глаза и содрогаясь всем телом от охватившей его ненависти, сжал зубы. Однако когда он уже хотел со всей силой вонзить вилы в горло своего врага, перед его мысленным взором вдруг появилась Киона. Она была в розовой ночной рубашке. Ее медовые руки и икры были освещены языками пламени, пляшущими где-то позади нее.
«Нет, Тошан, не надо, прошу тебя, не убивай его. Его смерть будет давить тяжким грузом на твою душу вплоть до твоей собственной кончины. К тебе едет Мин».
Эти слова отразились в его сознании эхом. Ему захотелось что-то ответить, но Киона уже исчезла. Тошану вдруг стало очень холодно, а затем его охватило абсолютное спокойствие. Он отбросил в сторону вилы, поднял с земли свое ружье и нацелил его на Пьера. В тот же самый миг откуда-то издалека из ночной темноты донесся шум мотора.
– Киона? Ответь нам! – снова и снова повторяла взволнованным голосом Мадлен.
– Она скоро придет в себя, – сказала Лора. – Мы к такому уже привыкли.
– Да уж, привыкли, – пробурчал Жослин. – Моя бедная малышка когда-нибудь к нам не вернется.
Почти вся семья собралась в гостиной. Не было Эрмин: она, явившись в полицейский участок Роберваля и рассказав им о случившемся, настояла на том, чтобы они взяли ее с собой на берег Перибонки, где должен был находиться Тошан. Кионе минуту назад вдруг стало очень плохо. Лоранс и Акали подскочили к ней, чтобы чем-нибудь помочь.
– Нет, не нужно! – воскликнула она, откидываясь назад и прислоняясь к спинке дивана.
Затем она, закрыв глаза, замерла. Кожа на ее лице стала восковой.
– Она, должно быть, опять переместилась в пространстве при помощи билокации. Мне знакомы эти симптомы, – вздохнула Лора. – Господи, какая еще трагедия обрушится на нас? Меня терзает этот вопрос.
Мирей, пришедшая в гостиную последней, покачала головой и громко сказала:
– Иисусе милосердный, как же нам не везет, мадам! Мы устроили сегодня веселый пир, и вот теперь после такого веселья у нас, похоже, опять случилось несчастье. За радостью, получается, всегда следует горе.
– Да помолчите вы! – прошипел Жослин. – Не надо так громко разговаривать, а то разбудите малышей. Пусть хоть они поспят спокойно.
Киона поднялась с дивана: ее привел в чувство сердитый и хриплый голос отца. Лоранс ласково прикоснулась к ее плечу, а Лора подала ей стакан воды.
– Спасибо, это очень любезно, – тихо сказала Киона. – Опасность уже миновала. Мне хотелось бы поспать. Да, мне необходимо поспать. Я чувствую себя обессиленной.
– Давай мы поможем тебе подняться в твою комнату, – предложила Акали.
– Нет, я хочу заснуть здесь и прямо сейчас. Не переживайте, Тошан спасен. Как и Делсен. Демоны побеждают не всегда. Самое главное – бороться с ними и не позволять им воровать наши души.
Мадлен перекрестилась, и ее примеру тут же последовала Мирей. Лора, укутанная в шаль поверх своей длинной ночной рубашки, подняла глаза к потолку.
– Твоя дочь в последнее время частенько упоминает демонов, Жосс. Согласись, что это нагоняет страх!
Жослин, заботливо укрывая Киону пледом, не соизволил ничего ответить. Киона, растянувшись на диване и положив голову на подушечку, уже спала: Акали и Лоранс освободили ей весь диван, чтобы она могла вытянуться в полный рост.
– Бабушка, – прошептала Лоранс, – а может, выпьем кофе? Я этой ночью уже не засну. По крайней мере до тех пор, пока не получу каких-либо новостей о своем отце.
– Ему уже ничего не угрожает. Киона же нам об этом сказала. Так что ложись обратно в постель. Уже поздно. Не будем же мы бодрствовать до самого рассвета! И ты тоже, моя бедная Мирей, ложись спать. Ты все время зеваешь.
Вскоре Лора и Жослин остались в гостиной одни. Мадлен неохотно – и с тяжелым сердцем – поднялась на второй этаж, размышляя над словами Мирей. Неужели на каждую радость должно припадать какое-то горе? Чуть-чуть счастья – и сразу же опять несчастье?
Большой рай, в ту же ночь
Полицейские увезли Пьера Тибо, надев на него наручники. Он даже обрадовался, когда появились полицейские, потому что они не позволили разъяренному метису расправиться с ним.
– Он по крайней мере признался в своих злодеяниях, – вздохнула Эрмин, держа мужа за руку.
Он только что подробно рассказал ей о том, что произошло за сегодняшний день – вплоть до того момента, когда он избил Пьера Тибо и стал угрожать проткнуть его вилами.
Тошан и Эрмин сидели на самой высокой ступеньке крыльца и смотрели на огромный костер, в котором догорали великолепные сани, изготовленные Тошаном.
– Начиная со вчерашнего вечера эти свиньи подбрасывали в огонь наши личные вещи, мебель, матрасы, занавески… Мин, это катастрофа. Все стекла разбиты. Они превратили наши комнаты в уборные… К счастью, ты сейчас здесь. Сам я даже и не знаю, что стал бы делать. Я, по правде говоря, очень удивился, когда увидел, что ты приехала сюда вместе с полицейскими.
– Это произошло благодаря нашей сестре. У Кионы было видение, и она посоветовала мне направить сюда полицейских. Я так испугалась за тебя, что заставила их взять меня с собой.
Эрмин прислонилась к Тошану и погладила его черные волосы. Она увидела, что он беззвучно плачет. Его до глубины души потряс такой удар судьбы.
– Тошан, любовь моя, мне так жаль!
– И мне тоже! Вы – ты и дети – уже не сможете провести здесь зиму. Даже если бы мне и удалось все отремонтировать до первого снега, тут все равно уже нет дров и почти не осталось запасов продовольствия. Они не смогли разбить наши металлические банки с консервами, а вот все бутылки разбиты, содержимое мешков с сахаром и мукой высыпано в грязь… Все приведено в негодность. Этот мерзавец пристрелил моих собак! Черт побери, мне не следовало уезжать во Францию! Я должен был оставаться здесь, чтобы присматривать за своей землей и своим домом. Впрочем, когда мы уезжали отсюда в конце апреля, тут был полный порядок. Бабушка Одина согласилась присмотреть за моими собаками и похлопотать тут по хозяйству. Двоюродный брат моей тети Аранк приходил сюда два раза в неделю и заботился о том, чтобы у нее всего было вдоволь, да и тетя регулярно наведывалась к ней – как и всегда, когда мы куда-то уезжали. Если бы я только знал, что такое может произойти!..