— Хотите поиграть? — предложил он.
Она помотала головой.
— Точно? — переспросил Савва. — Для меня это новая игра, и мне она очень нравится. Может, и вам будет интересно.
Бернис снова помотала головой и отвернулась к окну. Несмотря на темные волосы, глубоко посаженные глаза и крупный нос, ребенок напоминал ей о покойном муже: у него была такая же ямочка на подбородке. Ей подумалось, что Уоллис выглядел бы так же в этом возрасте. Сходство казалось сверхъестественным и действовало на нервы. Надо поскорее избавиться от мальчишки, иначе она рискует передумать и отвести его назад домой. И как тогда она объяснит его матери отсутствие продуктов?
На улице у края дороги остановилась телега с детьми разных возрастов. Мальчик в кепке, поднявшись, разглядывал приют. Девочка держала на коленях годовалого ребенка. Еще один мальчик обнимал рукой маленькую девочку, видимо сестру. С пассажирского сиденья слез мужчина, жестом приказал парнишке в кепке сесть и пошел по тротуару. Сняв шляпу, он вошел в вестибюль, принеся с собой запах паленого дерева и вонючих сигар. Наверху хлопнула дверь, и по коридору, а потом вниз по ступеням зацокали каблучки. Бернис, Савва и вошедший мужчина одновременно подняли головы. По лестнице спустилась худая женщина в сером платье вместе с мальчиком лет десяти в отутюженных брюках, накрахмаленной белой рубашке и коричневом пиджаке. Он обеими руками вцепился в маленький потрепанный чемоданчик, неся его перед собой, как щит. По только что вымытому лицу текли слезы. Когда они сошли вниз, женщина положила руку на дрожащее плечо мальчугана.
— Доброе утро, мистер Кент, — поздоровалась она.
— Доброе утро, миссис Кромвель, — откликнулся мужчина. — Вы готовы?
— Да, — ответила миссис Кромвель. — Я объяснила Барри, что его ждет новая семья и нужно вести себя хорошо. Правда, Барри?
Мальчик закусил губу и кивнул.
— Хорошо, — сказал мистер Кент. — Тогда пойдем. Поезд отходит через полчаса. — Он надел шляпу и направился к двери.
Миссис Кромвель чуть подтолкнула Барри, и он пошел следом за господином.
— И не забывай о манерах! — крикнула ему вслед женщина.
Когда они ушли, миссис Кромвель с теплой улыбкой повернулась к Бернис.
— Могу я вам помочь?
— Да, будьте любезны, — обрадовалась Бернис. Она оглянулась через плечо на Савву. — Только я бы хотела поговорить наедине.
— Конечно. — Миссис Кромвель отвела ее в дальний угол вестибюля.
Бернис понизила голос:
— Мать ребенка попросила забрать его, потому что ей не хватает средств заботиться о нем. Он не знает, что останется здесь.
Миссис Кромвель кивнула:
— Понимаю.
— У вас найдется для него место?
— Да, — ответила миссис Кромвель. — Вы как раз вовремя. Как вы видели, у нас освободилась одна кровать.
Бернис кивнула и добавила:
— А можно узнать, куда направляются дети в телеге?
Миссис Кромвель гордо просияла.
— С удовольствием вам расскажу. Несколько лет назад Общество помощи детям начало замечательную программу: бездомных, брошенных и осиротевших детей стали вывозить из больших городов и размещать в сельской местности по фермерским домам. Детей в этой телеге ждут новые семьи в Мичигане. С ними будут обращаться так же, как с родными детьми, — кормить, одевать, учить, а по достижении двадцати одного года они получат сто долларов.
Бернис удивленно вскинула брови.
— Их ждут в семьях? Как это?
Миссис Кромвель уперла руки в бока.
— Ну, не всех. Некоторые договоренности, конечно, несколько преждевременны, но в деревнях развесили объявления, где говорится о прибытии поездов с детьми. Потом пройдут открытые показы, где семьи смогут выбрать сироту из оставшихся.
Бернис просто не верила своим ушам. Отсылать детей в деревню даже лучше, чем помещать в приют: уж там-то они точно избавятся от дурного влияния родителей — иммигрантов.
— И младенцев тоже отдают? — поинтересовалась она.
Миссис Кромвель кивнула:
— Случается.
Бернис взглянула на Савву.
— А как быть с ним? — спросила она. — У меня еще есть время доставить его на станцию до отправления поезда?
Миссис Кромвель нахмурилась.
— Нет, в этот раз не получится, — сообщила она. — Может, позже. Он говорит по-английски?
— Да, — ответила Бернис.
— Это облегчает дело, — заметила миссис Кромвель. — На поезда мы сажаем только белых детей, говорящих по-английски. Остальных трудно пристроить.
Бернис попыталась скрыть разочарование.
— Ясно, — протянула она.
Конечно, никто не захочет брать иностранных детей, особенно тех, кто внешне отличается от американцев. Это понятно, но Бернис поищет другую возможность отделить отпрысков иммигрантов от их родителей. Она подошла к Савве, до сих пор игравшему в камешки, и миссис Кровель последовала за ней.
— Это Савва, — представила его Бернис.
Миссис Кромвель присела рядом с мальчиком на корточки.
— Это любимая игра моего сына, — заявила она.
Савва улыбнулся ей, в карих глазах светилась радость.
— Сколько ему лет?
— Десять.
— Мы можем как-нибудь поиграть с ним вместе, — предложил мальчик, — если я снова приду к вам в гости.
— Возможно, — произнесла миссис Кромвель. — Но сейчас у меня к тебе вопрос: ты голоден?
Савва энергично закивал.
Миссис Кромвель поднялась.
— Тогда пойдем со мной, — позвала она. — Посмотрим, что у нас готовится на кухне. Ты любишь запеканку из фасоли?
Савва пожал плечами, собрал камешки и сунул их в карман.
Миссис Кромвель быстро кивнула Бернис и направилась к двери в конце вестибюля.
Савва пошел было за ней, но остановился и оглянулся на Бернис.
— А вы идете? — спросил он.
Бернис покачала головой.
— Нет, я подожду здесь, — ответила она.
Савва пожал плечами и последовал за миссис Кромвель. Потом он снова внезапно остановился, подбежал к Бернис, вытащил из кармана заветные камешки и протянул ей:
— Хотите поиграть, пока я не вернусь?
У Бернис перехватило дыхание. Она хотела сказать «нет, спасибо», но не смогла выдавить ни слова. Вместо этого она взяла камешки. Савва широко улыбнулся и поспешил за миссис Комвель, которая придерживала для него дверь на кухню. Помахав Бернис на прощанье, мальчик исчез. Тогда лжемедсестра положила камешки на стул и выбежала из приюта.
Глава пятнадцатая
Поднимаясь по крыльцу уже третьего за сегодня здания в престижном районе на севере Филадельфии, Бернис невольно вспоминала о тех сложностях, которые накануне возникли у нее с еврейским мальчиком из Венгрии.
Благодаря униформе медсестры отсылать детей иммигрантов на поезде в сельскую местность оказалось легче, чем она думала. Кондукторы никогда не ставили под сомнение, что детей отправляют на усыновление и удочерение, а ребятишки по большей части радовались путешествию. Бездомным Бернис рассказывала, что в конце пути их встретят новые семьи, а если дети надеялись только забрать еду и сразу вернуться домой, она обещала им, что родители будут ждать их на станции. До вчерашнего дня, когда она забрала двух братьев-венгров, десяти и шести лет, главная сложность состояла в деньгах: чтобы платить за билеты, надо было вдвое увеличить сумму сборов.
После долгих блужданий под холодным проливным дождем она вела мальчиков на станцию, мечтая поскорее вернуться домой, переодеться в сухую одежду, обнять близнецов и выпить чашку горячего чаю. Она могла даже шикануть и нанять кеб.
Бернис знала наизусть расписание всех поездов в другие штаты, где принимали сирот, и потому купила два билета на состав номер шесть, отходящий в Огайо через двадцать минут. Паровоз, с шипением выпуская столбы дыма, уже стоял на путях. Волна свинцового дыма поднималась из труб и разбивалась о низкое небо, окутывая толпу на платформе влажным сажистым туманом.
— Зачем мы сюда пришли? — спросил старший мальчик. — Где еда, которую я должен принести домой родителям?
— На ферме за городом, — объяснила Бернис, протягивая билеты. — Там есть свежее молоко, яйца, хлеб и картошка.
Младший брат послушно взял картонные прямоугольнички и направился к поезду, но старший схватил его за плечо, вырвал у него билеты и вернул их Бернис.
— Мы никуда не поедем, — заявил он. — Мы обещали anya[22], что сразу же вернемся.
Бернис стиснула челюсти. Впервые ребенок усомнился в ее посулах, а у нее не осталось сил спорить.
— Так и будет, — заверила она, — как только вы приедете с фермы.
Мальчик помотал головой.
— Нет, — отрезал он. — Вы ничего не говорили anya про поезд. — Он взял брата за руку и стал проталкиваться сквозь толпу к выходу.
Бернис охватило раздражение вперемешку с паникой, и она растерялась. Если мальчишка расскажет, что она пыталась посадить их на поезд, родители могут позвонить в полицию. К тому же она уже купила билеты.
— Подождите! — окликнула она братьев. — Я все объясню.
Мальчик остановился и гневно воззрился на нее.
Бернис подошла к детям и сделала грустное лицо, изображая сочувствие.
— Извини, — произнесла она, — меня просили не говорить вам, но, если хотите снова увидеть родных, вам нужно сесть на поезд. Сейчас они собирают вещи, чтобы ехать в Питтсбург, и встретят вас там на станции.
Мальчик понурился, его гнев сменился замешательством. Младший брат с тревогой смотрел на старшего.
— Родителей везут на автомобиле, — продолжала врать Бернис. — Они знают, как вы мечтаете прокатиться, но в машине мало места, ведь еще должны поместиться вещи. Родители не хотели вас расстраивать, а потому…
— Но нам нечем заплатить за билеты… — засомневался младший брат.
— Это за счет Красного Креста, — успокоила Бернис.
Мальчик с сомнением взглянул на нее.
— На вашем месте, — продолжала Бернис чрезвычайно дружеским тоном, — я бы скорее поехала на поезде. Разве вы не слышали, что говорят про водителей автомобилей? «Сел в машину — попрощайся с мамой-папой».