— Я не знаю, как объяснить, сэр, — проговорила Пия. — Просто, по-моему, что-то не так… С глазами и…
Доктор Хадсон направился к задней двери.
— Неси Лео ко мне в кабинет, чтобы я мог тщательно его осмотреть, — велел он жене.
Та с искаженным от страха лицом, прижимая к себе сына, пошла вперед, а доктор Хадсон придерживал жену за плечо, словно защищая ее и Лео от возможных посягательств. Потом он остановился и оглянулся на Пию:
— Девочкам ни слова. Не надо их пугать.
— Хорошо, сэр, — ответила Пия.
Она осталась одна в кухне. Слышалось только потрескивание горячей печи и удаляющиеся по коридору торопливые шаги Хадсонов. Над чашками на столе поднимался пар; недоеденные кексы лежали на блюде около тарелок с печеными грушами и манной кашей. Девочка попыталась осмыслить произошедшее. Доктор Хадсон, казалось, сомневался в ее словах, но все равно решил осмотреть Лео. Поверил он ей или просто проявил осторожность? Пия всем сердцем хотела, чтобы Лео был здоров, но, если доктор ничего не обнаружит, он может счесть ее паникершей. Или того хуже.
Чувствуя, как в животе плещется тревога, она снова поднялась наверх, чтобы разбудить девочек. Одевая подопечных, Пия то и дело касалась их спин, лбов и плеч, проверяя, не появятся ли у нее те же ощущения, как от прикосновений к Лео, но не замечала ни боли, ни дрожи, ни слабости — никаких дурных сигналов. Когда все оделись, Пия взяла на руки Элизабет и на ватных ногах повела двух старших сестер вниз. Она боялась узнать плохие новости о здоровье Лео, но волновалась и о том, чем для нее обернется ложная тревога.
Когда они спустились в кухню, доктор и миссис Хадсон спокойно сидели за столом и заканчивали завтрак, словно ничего не случилось. Лео тихо лежал в кроватке около угольной печи. Родители встретили дочерей улыбками и приветствиями. Пия пристроила Элизабет на детский стульчик и рассадила Маргарет и Софи по местам за столом.
— Как настроение этим прекрасным утром? — бодро произнес доктор Хадсон.
— Хорошо, папа, — ответила Маргарет.
Софи передразнила старшую сестру и захихикала.
Пия прикусила щеку изнутри. Доктор выглядел расслабленным, у его жены глаза были сухие, а лоб гладкий. Неужели Пия ошиблась насчет Лео? Конечно, слава богу, если мальчик здоров, но что подумали о ней хозяева?
Миссис Хадсон встала, чтобы вытащить из плиты завтрак для дочерей, и Пия подошла помочь. Лео мирно спал в кроватке, закинув ручки за голову и согнув ножки. Образец цветущего ребенка. Мать склонилась над ним и подоткнула ему одеяло со всех сторон.
— С ним все хорошо, мэм? — шепнула Пия.
— Да, — так же шепотом ответила миссис Хадсон. — Благодаренье богу, муж не нашел ничего подозрительного. — Она отдала Пии кастрюлю с овсянкой и строго взглянула на девочку: — Ты нас до смерти напугала.
— Извините, мэм. Но у меня было странное чувство…
— Болезни распознаются не чувствами, — перебила миссис Хадсон. — На это есть врачи. Если я стану принимать всерьез все свои чувства, меня отправят в желтый дом.
Пия опустила взгляд.
— Ничего, — смягчилась миссис Хадсон. — Я на тебя не в обиде. Наоборот, даже рада, что ты так внимательна к детям. Только сделай одолжение: когда в следующий раз будешь волноваться об одном из них, пожалуйста, поменьше драматизма.
— Хорошо, мэм, — пристыженно пробормотала Пия.
Пия на отяжелевших ногах выбежала с фонарем из своей спальни на крик миссис Хадсон, раздавшийся из детской. На площадке показался взъерошенный доктор Хадсон в халате и с расширенными от ужаса глазами. Он промчался по коридору в комнату Лео и Элизабет, не замечая, что с одной ноги соскользнул тапок. Страх сковал сердце Пии. Свет ее фонаря проник в детскую, озарив Элизабет, которая стояла в кроватке, схватившись за перекладины, и плакала. Пия поставила фонарь на столик у двери, нашла комнатную лампу, зажгла фитиль и дрожащими руками приладила стеклянную колбу. Доктор Хадсон стоял на коленях перед женой, воющей на полу около пустой кроватки Лео. Мальчик лежал у нее на руках: обмякшее тельце и белое как полотно личико.
— Боже мой! — воскликнул доктор Хадсон. — Что случилось?
У Пии потемнело в глазах. Нет, этого просто не может быть. Пол под ней закачался. Она вынула из кроватки Элизабет и принялась успокаивать ее, крепко прижимая к себе. Разумно было бы унести малышку подальше от трагической сцены, но Пия не могла уйти, не узнав, что произошло.
Миссис Хадсон подняла к мужу посеревшее лицо.
— Я пришла проведать его, — всхлипнула она, — и… и… — Она захлебнулась слезами.
Доктор Хадсон взял тело сына на руку, проверил сердцебиение и тут же отчаянно прижал сына к себе, содрогаясь от рыданий. Миссис Хадсон со стоном села, и супруги, почти соприкасаясь головами, стали качать Лео на руках и гладить бледные щечки умершего сына. Пии захотелось выбежать из дома и без оглядки помчаться прочь. Наполнивший детскую дух страдания был невыносим.
В дверном проеме появились испуганные, босые Маргарет и Софи. Увидев родителей на полу, младшая девочка обхватила руками талию сестры и спрятала лицо в складках ее ночной рубашки. Маргарет с минуту растерянно озиралась, а потом заплакала. Преодолев собственную скорбь, Пия подошла к старшим детям и присела рядом, придерживая хнычущую Элизабет у плеча.
— Не бойтесь, девочки, — с трудом проговорила она. — Пойдемте, я отведу вас в постель.
Она взяла фонарь и подтолкнула сестер к выходу, но Маргарет вдруг кинулась к родителям и с плачем обняла маму. Миссис Хадсон обвила ее рукой и поцеловала в лоб.
— Иди с Пией, дорогая, — хриплым голосом произнесла она. — Я скоро приду к вам.
— Что случилось с Лео, мамочка? — спросила Маргарет. — Он ударился?
Миссис Хадсон через силу кивнула:
— Да, милая. Очень сильно.
— Давай я принесу бинты, — предложила Маргарет. — Я знаю, где они лежат.
Миссис Хадсон покачала головой и умоляюще взглянула на Пию.
Та подошла и осторожно положила руку на голову Маргарет.
— Пойдем, — сказала она. — Мы пока почитаем сказку или поиграем. Как захочешь.
Маргарет шмыгнула носом, оторвалась от матери и позволила няне увести себя из комнаты. Софи сидела в коридоре, из голубых глаз текли слезы. Держа начавшую икать Элизабет на плече, Пия проводила девочек в спальню. Вслед им неслись отчаянные рыдания доктора и миссис Хадсон, отражаясь эхом в огромном доме, словно завывания сотни плакальщиков.
На каждой двери в доме висели белые ленточки, креп покрывал зеркала, все часы стояли. Хотя поминки решили не устраивать, чтобы кто-нибудь из пришедших выразить соболезнования не принес с собой инфлюэнцу, миссис Хадсон настояла на выполнении некоторых формальностей. Теперь она застыла как статуя с прижатым ко рту черным платком над маленьким гробиком в центре гостиной. Лео покоился на белой шелковой подушке в ни разу не надетых крестильном платьице и чепчике; в руки ему вложили оловянную погремушку. На небольшом диванчике за спиной миссис Хадсон в одинаковых матросских костюмчиках со складчатыми юбками сидели Маргарет, Софи и Элизабет, с тревогой взирая на мать. Она не спала двое суток, и девочки, без сомнения, опасались, что она тоже их покинет. Пии в голову пришла та же мысль, когда наутро после смерти Лео она постучала в дверь спальни хозяев, чтобы предложить помощь. Дверь открыл доктор с распухшими покрасневшими глазами, а невероятно бледная миссис Хадсон неподвижно лежала рядом с телом Лео на кровати, будто спала.
Пия не сразу смогла произнести:
— Она справится?
— Надеюсь, — ответил доктор.
— Принести вам чего-нибудь? Чаю с медом? Может быть, сэндвич или печенье?
Хозяин покачал головой.
— Нет, спасибо. Если мне что-то понадобится, я сам возьму. — Он глянул через плечо на жену. — А миссис Хадсон пока не до еды. Я дал ей настойку опия, чтобы она могла уснуть.
— Ясно, сэр. Но если что-то нужно, пожалуйста, дайте мне знать.
— Спасибо, Пия. — Потом, к удивлению девочки, он вышел в коридор и закрыл за собой дверь. С мрачным лицом он наклонил голову и понизил голос: — Я не могу понять, как ты сообразила, что мой сын болен.
Девочка сцепила руки за спиной и нервно сжала пальцы. Как рассказать про непонятную способность, чтобы объяснение не показалось доктору бредом сумасшедшего?
— Я… я не знаю, сэр, — наконец сказала она.
Он изучал ее страдальческим взглядом.
— Как это не знаешь? Ты ведь наверняка заметила какие-то признаки, ускользнувшие от моего внимания, или…
— Мне показалось, сэр, что Лео очень бледный.
— И все? — переспросил мистер Хадсон. — Ты говорила так уверенно. Но я не нашел ничего: ни намека на лихорадку, ни воспаленных миндалин, ни болезненности. Я убежден, что это не инфлюэнца. Ты что-то увидела? Почувствовала? Шишку или синяк… что угодно.
Пия покачала головой.
— Может, ты случайно уронила его? Или ударила головой?
Девочка чуть не задохнулась от ужаса. Ей никогда не приходило на ум, что ее могут заподозрить в причинении вреда Лео.
— Нет, сэр! — отчаянно воскликнула она. — Клянусь, я тут ни при чем. Я бы никогда не навредила Лео. Никогда. А если бы что-то произошло случайно, я не стала бы скрывать. Спросите у сестры Агнес в приюте Святого Викентия. Я всегда заботилась о малышах и ни разу…
Доктор поднял руку, чтобы успокоить ее.
— Ты можешь мне признаться, Пия. Несчастные случаи бывают даже у опытных нянь.
— Клянусь жизнью отца! — со слезами в голосе произнесла Пия. — Ничего подобного не было.
Он долго пристально смотрел на нее, словно пытался прочесть ответ в глазах.
— Тогда что?
Девочку охватила паника. Бог знает, что случится, если хозяин вобьет себе в голову, будто она стала причиной смерти Лео. А может, потому ее сюда и послали? Вдруг это издевательская уловка — показать ей комфортную жизнь, усыпить бдительность, а потом наказать по заслугам? Пия опустила голову.