Ребекка помотала головой.
— Нет. Она не хотела, чтобы монахини знали о нашем уговоре, и велела мне самой прийти за пакетом.
— Куда? — спросил Финн.
— К ней домой.
Пия боялась дышать.
— Так ты знаешь, где живет сестра Уоллис?
Ребекка пожала плечами.
— Я знаю, где она жила пять лет назад. Могу показать здание.
Глава двадцать седьмая
Дрожа от нетерпения, Пия шла за Ребеккой по грязному переулку. Смеркалось, спокойный влажный воздух предвещал дождь, сквозь тучи проглядывала убывающая луна. Вдали раздался свисток поезда. За занавесками мерцал свет, из приоткрытых окон плыли обрывки разговоров, смеха, возгласов и тихой музыки из фонографа.
Пия заметно нервничала, опасаясь, что они с Финном гоняются за призраком. Пять лет — долгий срок. Сестра Уоллис могла переехать в другой дом, другой город и даже в другой штат. А если и нет, то что делать, когда они найдут ее? Как заставить признаться, что самозванка украла Олли и Макса? Связать? Пригрозить? Вызвать полицию? Если они в очередной раз окажутся в тупике, пережить новое разочарование будет трудно, ведь они были так близки к успеху.
— Еще долго? — спросила Пия у Ребекки. Казалось, они прошли пешком полгорода.
— Почти добрались, — ответила женщина. — Еще один квартал.
Пия глянула на Финна, который пожал плечами и упрямо зашагал дальше. Ребекка с большой охотой согласилась помочь, вероятно из чувства вины, но она могла перепутать дорогу. Что сказали бы доктор и миссис Хадсон, узнай они, что Пия с Финном блуждают по городу с Ребеккой, а не ушли на вечернюю прогулку, как девушка сказала хозяевам? Пия решила не выкладывать им правду о бывшей прачке, пока не убедится в ее честных намерениях.
В конце переулка они повернули налево, прошли еще один квартал и пересекли широкую оживленную улицу. Пия понятия не имела, в каком районе они находится, но здесь было куда приятнее, чем в южных кварталах Филадельфии. Вдоль дороги выстроились многоэтажные дома с массивными портиками, по чисто выметенным тротуарам мужчины в шерстяных пальто прохаживались под ручку с дамами в широкополых шляпах. Интересно, как сестре Уоллис удалось заработать на квартиру в таком месте? Благодаря торговле младенцами?
На углу Ребекка наконец остановилась и указала на кирпичный дом на противоположной стороне улицы.
— Здесь, — сказала она. — Когда я пришла, сестра Уоллис стояла на крыльце с пожилой парой и двумя маленькими мальчиками. Она поцеловала детей, и старики увезли их в коляске на прогулку. Только после их ухода сестра отвела меня в квартиру и вручила пакет.
У Пии сильно забилось сердце. Она не говорила Ребекке об Олли и Максе, сказала только, что ей жизненно важно найти сестру Уоллис.
— Говоришь, два мальчика?
— Да, — подтвердила Ребекка.
— Какого возраста?
Женщина пожала плечами.
— Не знаю, месяцев шесть-семь. Малыши были тепло укутаны, я их толком не рассмотрела.
Тротуар под ногами у Пии поплыл. Она схватилась за руку Финна, чтобы не упасть, и юноша поддержал подругу. Возможно, сестра Уоллис все-таки не продала Олли и Макса, а забрала близнецов себе. Не исключено, что они по-прежнему здесь, в Филадельфии, в этом самом здании. Пия с трудом выдавила:
— Может, близнецы?
Ребекка наморщила лоб, раздумывая.
— Да, пожалуй, похожи. Правда, один был чуть побольше.
У Пии чуть не разорвалось сердце. Олли родился на две минуты раньше Макса и всегда был крупнее. Похоже, Ребекка действительно видела ее братьев. Сестра Уоллис с двумя мальчиками-близнецами — это не может быть совпадением.
— Вперед, — сказала Пия и решительно направилась через улицу к кирпичному зданию. Ребекка и Финн последовали за ней.
— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Финн, догоняя подругу.
— Постучать в дверь и спросить, где мои братья, — ответила Пия.
— А если она здесь больше не живет? — возразил Финн.
— Мы никогда этого не узнаем, если будем стоять на улице.
— О чем ты говоришь? — не поняла Ребекка. — Сестра Уоллис забрала твоих братьев?
— Да, — глядя прямо перед собой, заявила Пия. Рассказывать всю историю было некогда.
— А если это не Олли и Макс? — засомневался Финн.
Пия даже не стала отвечать. Кто же еще это может быть? Сестра Уоллис никогда не говорила миссис Хадсон, что у нее есть дети, только твердила об умершем сыне и о том, как любит помогать сиротам. Хотя она не столько помогала, сколько воровала чужих детей.
Когда дошли до крыльца, Пия взлетела к двери подъезда, перемахивая через две ступени, и ворвалась внутрь. На стенах темного вестибюля затрепетали рекламные листовки и объявления.
— Какой номер квартиры? — спросила девушка Ребекку.
Та побледнела как полотно.
— Я… не помню. Мне так не терпелось увидеться с сыном, что я была не в себе. Но уверена, что сестра жила на втором этаже.
Пия взглянула вверх, собираясь с силами, потом взялась за перила и начала решительно подниматься.
— Значит, будем проверять каждую квартиру, пока не найдем нужную.
На площадке второго этажа она постучала в первую дверь и огляделась, стараясь отдышаться. На лестницу выходили четыре двери. За одной из них могли находиться Олли и Макс, ответы на шестилетние поиски. Финн и Ребекка молча встали у Пии за спиной. Девушка боялась оглянуться на них, чтобы не разрыдаться. Она подняла подбородок, расправила плечи, постучала снова и приложила ухо к двери.
— Там кто-то есть, — сказала она и сделала шаг назад.
После некоторой возни дверь открылась. На пороге стояла высокая хмурая женщина, стиснув под горлом воротник халата; через плечо была переброшена длинная светлая коса. Лицо покрывала нездоровая бледность, под усталыми глазами набухли мешки.
Это была сестра Уоллис.
От неожиданности Пия застыла, не зная, что делать. Она словно разучилась двигаться и говорить. Девушка в первый раз видела сестру Уоллис без униформы, в домашней одежде и шерстяных чулках, и сейчас женщина выглядела моложе и беззащитнее, чем запомнилось Пии. Никакая не преступница, ворующая и продающая детей, а скорее милая простушка, которая приносит суп больной соседке. Но Пия знала, что за человек перед ней. Она шагнула к мнимой сестре, готовая оттолкнуть ее, чтобы войти в квартиру. Сестра Уоллис узнала Пию и переменилась в лице, изумленно ахнула и попыталась закрыть дверь.
Тут подскочил Финн, поставив ногу на порог и навалившись на дверь, а Пия и Ребекка помогли ему. У сестры Уоллис не хватило сил справиться с тремя молодыми людьми. Дверь распахнулась, отбросив сестру назад, женщина споткнулась и с глухим стуком упала на пол; ночная рубашка под халатом задралась, обнажив рыхлые колени. Финн, Пия и Ребекка влетели в квартиру, и юноша захлопнул за ними дверь.
Сестра Уоллис перекатилась на бок и с заметным усилием встала.
— Что вы здесь делаете? — взвизгнула она. — Что вам надо?
— Где мои братья? — крикнула Пия, лихорадочно осматривая комнату в поисках Олли и Макса.
На угольной плите кипел медный чайник, плюясь водой через изогнутый носик; в обитых темными панелями стенах отражался свет газовых ламп. Квартира была чистой и аккуратной: посуда ровно расставлена на полках, на столе лежит стопка белья, на стенах развешаны чугунные сковороды. Но ничто не говорило о присутствии маленьких мальчиков: ни выстиранных штанишек на бельевой веревке, ни игрушек или башмачков на полу. Пия ринулась мимо хозяйки в другую комнату.
— Убирайтесь отсюда, пока я не позвала полицию! — закричала сестра Уоллис. — Это мой дом. Вы не имеете права вламываться сюда!
— Олли! — звала Пия. — Макс! Вы здесь?
Спальня была пуста. Там стояла единственная кровать с фланелевым покрывалом и широкий дубовый комод.
— Ты рехнулась! — орала сестра Уоллис. — Убирайтесь!
Пия не обратила внимания на ее вопли и понеслась через кухню в гостиную, забитую мебелью. Диван со стеганой спинкой, кресло-качалка, журнальный столик, секретер, разнообразные растения в горшках. Ни игрушечных паровозиков на полу или на столике, ни кубиков, ни детских книжек. Никаких маленьких мальчиков, играющих на коврике. Пия, задыхаясь, вернулась в кухню и гневно воззрилась на сестру Уоллис.
— Где они? — закричала она. — Что вы с ними сделали?
Сестра Уоллис стояла, ухватившись за локоть и морщась от боли.
— Уходите из моей квартиры, пока вас не арестовали, — рявкнула она, брызжа слюной. — Вон сейчас же!
Финн и Ребекка охраняли дверь, ожидая развития ситуации.
— Это вас арестуют, — возразила Пия, — если не скажете, где мои братья.
Женщина злобно зыркнула на нее.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Проваливай сию же минуту!
— Я говорю об Олли и Максе, — напомнила Пия. — Я знаю, что вы их забрали. — Девушка указала на Ребекку: — Она видела вас с близнецами.
Сестра Уоллис с презрением глянула на Ребекку.
— В жизни не встречала эту девицу.
— И меня, я полагаю, вы тоже не признаёте? — спросил Финн.
Сестра Уоллис покачала головой.
— Нет.
В груди у Пии клокотала ненависть. Ей хотелось схватить сестру Уоллис за горло и трясти, пока та не скажет правду.
— Вы лжете, — задыхаясь, проговорила она. — Вы забрали Финна из приюта Святого Викентия и посадили на поезд, чтобы он не успел рассказать матери Джо, кто вы такая на самом деле. Вы украли ребенка Ребекки и продали его Хадсонам. А ваше настоящее имя Бернис Гроувс.
По лицу Бернис, как рябь по поверхности воды, пробежал страх. Она отпустила локоть и принялась бешено озираться, словно ища пути отхода. Финн закрыл дверь на засов.
— Вы знали мою маму, потому что жили в доме напротив нас, — продолжала Пия. — Вы увидели, как после смерти матери я вышла из дому, пробрались в нашу квартиру и украли близнецов. — Девушка вынула из кармана выцветший листок бумаги, развернула его и показала всем. Это была записка из тайника. — И оставили мне послание.
Бернис покачала головой.