Циян сглотнул, не зная, что и думать об этой ситуации. «Да не хотел я его просить о чем-либо! Я вообще планировал тебя заставить мне помочь, но ты слишком долго сюда шёл, аргх!»
— Учитель, садитесь рядом, чай уже стынет, — голос Фэй звучал сладко, но эта фраза, обращенная к Му Шу, прилетела в спину Цияна как топор.
— Давай завтракать, — выдохнул Му Шу, опуская руки и обошел лучшего друга, направившись к столу. Он разместился через стул от Фэй, усадив Ю Цияна между ними, таким образом отгородив его от Ло Хэяна.
Трапеза прошла в тишине. Гу Юн пытался завести беседу, чтобы обсудить пережитое и сыскать у Цияна похвалу за успешный бой, но ему отвечали столь односложно, что продолжать разговор не получалось. У лекаря не было желания вспоминать события минувшей ночи, ведь те отобьют аппетит и Фэй его в этом поддерживала, поэтому тоже молчала. Ну а что касается Ло Хэяна и Му Шу, то те либо сами по себе были неразговорчивыми, либо вопросы, которые они хотели обсудить, не для детских ушей, впрочем об этом Циян тоже старался не думать.
Покончив с мясной кашей, заклинатели выпили чай и выдвинулись в конюшню, чтобы забрать лошадей. Благо, Ло Хэян тоже приехал сюда верхом, чему Му Шу очень удивился, странно косясь на них с Цияном, как на двух умалишенных.
Глава 11Собрание на Центральном пике
По возвращении в школу Нефритовой печати у них не нашлось времени перевести дух, потому что через полчаса должна была состояться встреча с Му Исином и другими главами пиков. Циян не хотел идти, потому что чувствовал усталость после дороги и желание отдохнуть. Он уже почти начал прибедняться перед Му Шу, намереваясь сыграть на его чувстве жалости и избежать собрания, но система, не разделяющая его стремлений, выдала: [Вам назначено новое задание «Посетить собрание глав пиков», за выполнение +30, за невыполнение −500], чем пресекла любые попытки улизнуть.
Поставив лошадей в конюшню, они отпустили учеников по домам и, не сговариваясь, направились на Центральный пик.
Вечернее солнце уже залило густым оранжевым светом золотистую крышу здания с белыми стенами, что стояло на возвышенности и было местом, где проводились все важные собрания. Окружавшие постройку алые клены шелестели на прохладном горном ветру и звук этот был столь спокойным и умиротворяющим, что Циян не удержался и по пути пару раз зевнул. Поминая сюжет оригинальной новеллы, он вспомнил, что в этом здании были как большие залы, так и малые, гостевые и спальные покои. Помещения отличались убранством и интерьером — какие-то выглядели попроще, а какие-то нет, — а сделано это было для того, чтобы глава школы мог подобрать нужную комнату для проведения той или иной встречи.
Так как сегодняшнее собрание проводилось среди своих, Циян, Му Шу и Ло Хэян вошли в просторную уютную комнату, оформленную в теплых древесных оттенках. Сквозь распахнутые окна сюда проникал сочный аромат зелени, смешивающийся с цветочным дымом курильницы, стоящей в центре и формой напоминающей дракона, обвивающего гору.
Курильницу окружали низкие маленькие столики, за которыми на прямоугольных стульях расположились главы пиков. Столы были такими короткими, что больше шести пиал на них не поставишь, но гостям, казалось, было комфортно. Возле стены на небольшой платформе расположился стол подлиннее и пошире, за ним сидел Му Исин, что-то пишущий на бамбуковых дощечках. Пока он был сосредоточен на деле, остальные шумели и галдели, занятые делами. Быстро откликнувшись на приветствие со стороны пришедших, главы четырех пиков продолжили бездельничать, словно собрались здесь для отдыха, а не для дела, из-за чего Циян, спешащий в эту комнату после дороги, еле удержался от желания треснуть себя веером по лбу.
Юнь Юэ — глава пика Мелодии, — играла на гучжэне[1], расположившись подальше от всех. Её черные волосы были собраны в высокую прическу и украшены серебристой заколкой с желтыми камнями. Белые одежды с золотистой вышивкой поблескивали, словно были пошиты из шелка, а широкие рукава, вполовину прятавшие длинные тонкие пальчики, ни капли не мешали Юнь Юэ во время игры. Мелодия, что лилась из-под её рук, была легкой, как летний ветерок и приятной, как шепот листвы. Она органично сливалась с гулом голосов, не порождая неблагозвучия.
В это время Мэй Ли — глава пика Изящества и Янь Ши — глава пика Литературы, перенеся свои стулья поближе к столу Син Син — главы пика Звезд, смотрели, как та доставала из деревянной коробки бамбуковые дощечки с рисунками и раскладывала перед собой.
Одетая в сине-серебряные одежды, цветом похожие на усыпанное звездами небо, Син Син положила на столик последнюю дощечку из шести и начала внимательно вглядываться в надписи и рисунки на них. В моменты, когда её голова совершала хотя бы малейшее движение, серебристые украшения в прическе мягко позвякивали, словно десяток колокольчиков. Глава пика Звезд казалась самой зрелой из присутствующих, на глаз Циян дал бы ей около пятидесяти лет.
— Хороший жених у тебя будет, — голос её слегка поскрипывал, как уютное кресло-качалка в старом доме. — Красивый, статный, известный. Брюнет, глаза зеленые, носит светлые одежды, часто использует веер и работу имеет… — Син Син вытянула из коробочки еще одну дощечку и положила на стол, — благородную. Скорее всего связанную со спасением людей.
— Пха! — Янь Ши шлепнул себя по бедру. — Неужто лекарь? — Он обернулся на Цияна, что стоял возле дверей вместе с Му Шу и Ло Хэяном, раздумывая, куда присесть — поближе к главе школы или странным бессмертным. — Может еще скажешь, что это наш Ю Циян?
Мэй Ли обернулась и взгляд её черных раскосых глаз, украшенных веером длинных пушистых ресниц, скользнул от лица по телу Цияна. Но не успел дойти до колен, как Ло Хэян загородил лекаря и почти сразу шагнул к одному из свободных столов как ни в чем не бывало. Словно никого не прикрывал, а просто шаг не в ту сторону сделал.
— Ох, нет, подожди, по-моему, это не лекарь, — задумчиво протянула Син Син, продолжая разглядывать дощечки. — Или все-таки лекарь? Что-то не пойму… — Она потерла подбородок.
Мэй Ли посмотрела на неё в ожидании, накручивая на палец прядь длинных обсидианового цвета волос.
— Ай, ну в общем будет твой муж людей спасать, как и ты. — Глава пика Звезд махнула рукой.
— А когда мы встретимся? — Мэй Ли поёрзала на месте.
— Эй, теперь моя очередь, — потеснил её Янь Ши, взмахнув пурпурным рукавом. — Мы договорились.
— И что? Не можешь уступить мне еще один вопрос? — заворчала на него Мэй Ли своим глубоким будоражащим голосом, который обычно будоражил приятно, но сейчас заставил поёжиться.
— Если бы Син Син не сказала, что сегодня ей можно задать лишь четыре вопроса я бы с радостью уступил, а так подвинься. — Янь Ши подтолкнул главу пика Изящества плечом.
Мэй Ли чуть не свалилась со стула и, цокнув языком, нехотя подвинулась, освобождая этому невежде место перед Син Син.
Му Шу поманил Цияна за собой и подошел к крайнему столику, что стоял ближе к Му Исину, который все еще писал. Циян чуть не скривил лицо, осознав, что в итоге придется расположиться близ главы школы, так еще и между Му Шу и Ло Хэяном от которых хотелось держаться подальше. Хотя Му Шу не разочаровывал и как человек Цияну очень нравился, но все же общение с ним тоже щекотало нервы.
— Задавай вопрос в коробку. — Син Син поднесла короб с бамбуковыми дощечками к желтоватому молодому лицу главы пика Литературы, внешность которого была воплощением фразы «кому-то и кобыла — жена».
— Ты же не веришь в это, — ехидно напомнила Мэй Ли.
— Если нагадают что-то хорошее — поверю, — съехидничал Янь Ши, потирая черную полоску гладких усов и прошептал что-то в коробку.
«Не припомню, чтобы Фэй описывала нечто подобное…» — Циян принялся наблюдать за бессмертными под теперь уже бодрую мелодию гучженя, не веря, что они сейчас гадают на дощечках, как будто действительно верят в подобное. В книге каждый глава пика описывался как персона величественная, похожая на небожителя. Появляясь в поле зрения главной героини и читателей все они вели себя сдержанно, аристократично, а рты открывали лишь по делу. Но сейчас Циян не видел ничего подобного. Мэй Ли, что должна была воплощать изящество, неизящно показала язык Янь Ши и ущипнула за бок. Янь Ши, который должен был звучать как начитанный человек с богатыми словарным запасом, выругался на Мэй Ли словно селянин. Син Син — загадочный оракул с пика Звезд к которому за советом приезжали даже главы других школ, а также человек науки, следящий за небосводом, раскладывала шарлатанские дощечки… Только Юнь Юэ, невозмутимо продолжающая дергать за струны, вела себя как подобает главе пика, но длилось это недолго, ведь когда Янь Ши, раздосадованный предсказанием, случайно бросил в неё непонравившуюся дощечку, она грязно выругалась как последний подзаборный пьяньчуга и кинула в него гучжэн.
Циян вздрогнул и его глаза распахнулись. Гучжэн был тяжелым и большим инструментом, но бросили его так легко, словно мелкий камушек. Когда глава пика Литературы увернулся и открыл Син Син, подставив под удар, та взмахнула зажатой в руке дощечкой и разрубила гучжэн налету, вынудив рассыпаться на щепки перед ней.
Ю Циян не знал, какую реакцию на увиденное подобрать, поэтому раскрыл веер, спрятал за ним половину лица и покосился сначала на невозмутимого Му Шу, который выглядел как тот, кто видел подобное каждый день, а потом на Ло Хэяна, смотрящего в окно и, казалось, пропустившего всё веселье.
— Я закончил, — спокойный глубокий голос Му Исина вынудил шумную четверку притихнуть. — Можем начинать собрание, — добавил он, скручивая дощечки в свиток.
Одно его слово, обозначающее, что теперь он направил внимание на присутствующих, сподвигло Янь Ши и Мэй Ли спешно вернуться на свои места, Юнь Юэ оправить одежды и поудобнее устроиться на стуле, а Син Син, тихо ворча под нос, стряхнуть со стола щепки.
Циян, всеми силами стараясь выглядеть равнодушным, глянул на Му Исина даже не собиравшегося что-либо высказывать балаганщикам. Будучи братом Му Шу, глава выглядел и вел себя так же спокойно, но менее холодно, благодаря чему лучше располагал к себе. Его голубые глаза были темнее, отчего походили на два глубоких океана, в воды которых хотелось нырнуть, чтобы увидеть другой мир. Гладкие пряди черных волос стекали по плечам и поблескивали в солнечном свете, они были собраны у висков, а на макушке украшены серебристой заколкой-короной с рубином, чей алый цвет подходил под бело-красные одежды главы. Черты лица Му Исин имел такие же утонченные и привлекательные, как у брата, но более острые, угловатые, что делало его облик мужественнее и строже.