Ло Хэян стойко выдержал чужой пышущий гневом взгляд, даже не изменившись в лице. Если честно, Циян не хотел манипулировать столь открыто, но как получилось, так получилось. Доверия к тому, кто занес над его головой меч, не было и не будет.
Когда мечник безмолвно приоткрыл рот, Циян уже испугался, что тот в силу характера не подчинится и начнет выкручивать руки. Он приготовился к атаке ответными манипуляциями, поэтому удивился, когда Ло Хэян послушно сказал, протянув ему баночку с мазью:
— Хорошо, будь осторожен с огнем в следующий раз. — И вложил лекарство в руку, согнув чужие пальцы вокруг глиняной баночки.
Циян недоуменно посмотрел на подачку, стараясь не кривить лицом. «Что ты, что Фэй… Лучше бы вы помолились, чтобы следующего раза не было!» — Он зло зыркнул в спину развернувшегося гостя.
Дракон не понимал, что в голове тигра, принявшего его свернувшееся калачиком змееподобное тело за клубок, с которым можно играть, и потому чужое поведение вызывало лишь раздражение.
Дождавшись, когда Ло Хэян покинет дом и его шаги насовсем стихнут, Циян шумно выдохнул и подумал: «Так, где моё вино⁈»
Закинув мазь в поясной мешочек, он направился за напитками.
[1] Застыть, как деревянный петух — остолбенеть или окаменеть от испуга.
Глава 15Ночная прогулка и немного о войне
Пик Зелени напоминал Бамбуковую рощу, но с домиками. Крепкие высокие стволы деревьев произрастали из земли почти всюду, отчего казалось, что из них состояла гора, а сверху её присыпали камнем и почвой. Прогуливаясь вдоль улиц или по саду, также можно было наткнуться на плакучие кипарисы и гинкго, коих здесь тоже любили и посадили в достатке.
Ночь давно укрыла небо звездным одеялом и окутала тьмой округу из-за чего маленькие коричневые домики превратились в чёрные, улицы опустели, а гул голосов на них стих. Стрекот цикад и сверчков смешивался с шелестом листвы, через которую пробивались яркие лунные лучи, устраивая причудливую игру теней на земле и стенах. Дороги от узких до широких тускло освещались теплым светом развешенных под крышами круглых бумажных фонарей бежево цвета, что позволяло не заплутать в непроглядной темноте.
Циян, что-то напевая себе под нос, пошатываясь шёл вдоль улицы и пытался допить вино из кувшина. Он пил весь остаток дня, а когда стемнело решил, что именно сегодня у него есть настроение выйти в люди. Правда люди уже спали и его тихий концерт никто не слышал и не наблюдал.
«Ва-ау… — подумал Циян, остановившись посередине широкой улицы и посмотрел на небо. — Как красиво…» — Казалось, он никогда не видел так много звезд. Словно алмазы, они сверкали и их было не счесть. Рожденный и выросший в городе, где огни горели до самого утра, а в небе стоял незаметный глазу смог, невозможно было встретить нечто подобное.
— Ох… — стоять с запрокинутой головой в его состоянии оказалось непросто, поэтому Циян сделал глоток из кувшина и, небрежно оправив одежды, сел на землю прямо в пыль. А потом, чуть подумав, лёг, чтобы совсем не напрягаться. — Красота-а… — самозабвенно протянул он, считая огоньки на небе.
Земля была холодной, но от выпитого Циян чувствовал, как горит кровь и ничего не замечал. Легкий ночной ветер гонял по земле пыль, что забивалась в волосы и оседала на одеждах, но и это он проигнорировал. Казалось, ничто не могла заставить его прекратить считать звезды и встать, кроме внезапно услышанного кудахтанья.
«Здесь есть куры⁈» — Циян резко сел и начал оглядываться. От движений алкоголь ударил в голову как молот по наковальне и мир закружился из-за чего начинающего пьяницу чуть не стошнило.
Он и впрямь слышал тихое кудахтанье и попискивания где-то рядом, но не мог определить где.
— Цып-цып-цып, — забормотал Циян, подхихикивая и начал кое-как подниматься с земли, намереваясь найти кур. В прошлой жизни он очень любил есть этих птиц, но никогда не видел вживую — стоило исправить!
— Цы-ып-цып-цып, цы-ып-цып-цып, — звал Циян, шатаясь от правой стороны улицы к левой и прислушиваясь.
Найти птиц удалось, пройдя четверть ли. Каким образом у Цияна включился острый слух в столь нетрезвом состоянии неизвестно, но именно он привел его к небольшому курятнику, встроенному в стену то ли дома, то ли сарая. Птиц на пике Зелени не выращивали и те, которых он нашел, скорее всего были заведены с подачки прошлого владельца его тела, потому что птичьи перья, яйца, зародыши, да и сами тушки могли пригодиться в экспериментах над лекарствами и ядами. Вот только кто ухаживал за курами Циян понятия не имел, возможно, учителя, которых он после перерождения видел лишь издали.
В курятнике за деревянной сетчатой стенкой ютилось шесть крупных куриц, некоторые из которых прятали под крыльями тихо попискивающих птенцов, а также петух, сейчас угрожающе нахохлившийся.
— Цып-цып, хы. — Циян глупо улыбнулся, сидя на корточках перед сетчатой дверцей и обнимая себя ладонями за колени. — Идите на ручки, цыпы, — пробормотал он и пальцами потянулся к защелке.
Петух, заметив его движения, тут же встал и, раскинув крылья, угрожающе закудахтал.
— Эй, ты чего, я же всего лишь погладить… — недоуменно протянул Циян, приоткрывая дверцу. — Не бойся, цыпа, я не злой. — Он просунул внутрь руку, желая коснуться ближайшей курочки, которая втянула голову, казалось, в самое тело, и теперь походила на комок напряжения.
Петух быстро клюнул его в тыльную сторону ладони и закудахтал громче.
— Ах! — Циян отдернул руку и прижал к груди. — За что⁈ — жалобно обратился он к петуху, потрясшему расправленными крыльями.
Циян тускло вздохнул.
— Я всего лишь погладить хотел… — Он грустно посмотрел на курочек, в ночном свете казавшимся ему мягкими и пушистыми, так и манящими прикоснуться. — Ну один разочек, — взмолился Циян перед петухом и снова просунул в курятник руку.
Его вновь клюнули и теперь уже так сильно, что он зашипел от боли. В зеленых глазах вспыхнуло пожарище, Циян посмотрел на петуха с осуждением, словно тот предал родину, близких, убил родных детей.
— Дай. Погладить. Кур, — прорычал он сквозь зубы. — Иначе я сожру тебя! — Циян гавкнул. — Я очень любил острые крылышки в ресторанчике бабушки Мао и твои крылышки, а также крылышки твоих подружек, уверен, мне тоже понравятся! — Он сам не понял, как вложил духовную силу в голос, пугая петуха сильнее чем любая лисица, а также в руки, благодаря чему вмиг открыл дверцу в курятник и выдернул оттуда своего собеседника.
Пальцы впились в худую тушку, зарывшись в перья. Циян сел на землю и, прижав птицу к груди, принялся нервно наглаживать, глупо улыбаясь.
Петух в его руках, казалось, оказался столь потрясен и напуган, что, если прикажут, был готов даже снести яйцо.
— Я теперь бессмертный, хы, нет смысла мне сопротивляться, я твой хозяин, — бормотал Циян, расчесывая петуху перья на спине. — Хорошая курочка, послушная курочка… Мягкая, вку-усная…
Петух испуганно кудахтнул. Он пробыл на руках недолго и сиганул в курятник, как только Циян отвлекся на вино и ослабил хватку.
— На-адо посмотреть, что ещё-ё здесь есть, — пробормотал он, не обратив внимания на беглеца, и поднялся с места.
Пошатываясь, Циян вернулся на улицу и направился вниз по выложенной камнем дороге, что-то напевая себе под нос и пытаясь допить не заканчивающееся вино. Улица сначала была довольно узкой, а домишки, что тянулись вдоль неё, плотно прилегали к друг другу, потом дорога обратилась в крепкий деревянный мост, тянущийся вдоль скалы. Дома справа исчезли, а те, что находились слева, вросли в камень и их входы прилегали к мосту.
— О-о… — Циян удивленно посмотрел на это опасное место жительства.
Он остановился перед деревянными ступенями, ведущими на мост, и принялся разглядывать дома не в силах понять, как они держались на этой скале. Его пьяный разум не желал что-либо анализировать, поэтому всё, что Циян смог осознать, это то, что на перилах моста сидела кошка.
Заметив Цияна, она лениво поднялась с места и, изящно виляя хвостом, направилась ему навстречу. Цвет её серебристой шерсти переливался в холодных лунных лучах, а глаза блестели как сапфиры.
Циян пошел навстречу и поднялся на мост, чтобы погладить остановившуюся у края перил красавицу. Кошка громко замурлыкала, когда его ладонь скользнула вдоль её гибкой спины и довольно прищурилась, глянув ему в лицо.
В прошлой жизни он был равнодушен к этим животным и никогда бы не подошел. Но сейчас зверюшка показалась такой родной и знакомой, словно тоже была попаданкой из мира, где не существовало монстров и демонов, и жилось куда спокойнее, отчего Циян сразу проникся к ней симпатией.
Подхватив кошку на руки, он пошел с ней дальше по мосту, иногда от шатаний неловко наваливаясь на высокие перила. Он понятия не имел, в какой части пика находился, поэтому брел куда глаза глядели, размышляя, что если обойдет пик, то в итоге достигнет дома и отправится спать.
Допив вино, Циян выбросил кувшин с моста в шумевшую под ним далекую реку и тут же поймал волну паники, решив, что только что выбросил кошку. Но зверюшка, благо, всё еще сидела на другой руке, прижимаясь к его груди и мурча.
Обойти пик по кругу, пользуясь одним мостом, у Цияна не вышло. И через десять домов он сошел на небольшую поросшую травой плиту, где кроме одинокой белой лавочки и пары невысоких, кое-как пробившихся через камень кустов ничего не было. Даже ограда отсутствовала.
Циян несмело приблизился к краю и взглянул на то, что находилось за пределами пика. Он ожидал увидеть лес или горы, но перед глазами растянулось лишь черное полотно, напоминающее бархатную ткань, усыпанную множеством сверкающих драгоценностей — звезд, что окружали полную луну. Эти далекие огни мерцали в холодной темноте, словно маяки, указывающие путь потерянным, как он, душам. Глядя на них, Циян невольно задумался о том, что каждая звезда имела свою историю зарождения и угасания, ровно как и человеческая жизнь. Какие-то из них зажглись на небе сотни и тысячи лет назад, другие начали сиять лишь вчера, а некоторым сегодня предстояло умереть…