Не все части, на которые членится слово, равноценны. Среди частей, выделяемых в слове, есть единицы значимые и единицы, лишенные значения. Но существует и другая точка зрения, что в слове нет и не может быть незначимых частей [24, 73]. Части, наделенные значением, являются морфемами. Части, структурно или семантически дефектные, не достигают статуса морфем и называются субморфами. Семантически значимые части в зависимости от того, какой тип значения они выражают, и в зависимости от места в слове делятся на служебные – корни и неслужебные – аффиксы [9, 13]. Корни выражают индивидуальные лексические значения, аффиксы – классифицирующие, формообразующие, словообразовательные, словоизменительные значения. При этом грамматическое значение является обязательным в слове, а лексическое – факультативным (ср. местоимения). Разница между служебными и неслужебными морфемами состоит в том, что аффиксы не могут подняться в ранге выше единицы морфологического уровня, они выступают только как части слов. Неслужебные же морфемы – корни – могут быть и частями слов, и словами (неким целым), и выступать единицами, то есть частями следующего синтаксического уровня (в качестве предложения) [9, 116]. Субморфы – это строевые единицы нерегулярных форм, ущербные либо семантически, либо структурно, либо и в том и в другом плане. В состав субморфных единиц входят и квази-морфы, и особые структурные единицы – интерфиксы. Квази-морф отличается своей связанностью деривационными аффиксами или сочетаемостью с ограниченным кругом основ. Интерфиксы – это такие единицы слова, которые не имеют ни лексического, ни грамматического, ни деривационного значения, но наделены чисто строевой функцией. Интерфиксам присуще не значение, а значимость. Функция интерфикса состоит в том, чтобы устранить скопление гласных или согласных на морфемном шве или изменить вид основы, не свойственный данному языку – иметь исход на гласную или согласную. Все эти единицы являются частями слова. Морфема входит как составная часть в слово. Она является научной абстракцией и представлена в слове в виде одного из своих вариантов – морфа. На синтагматической оси морфы не являются частями морфем, а только ее репрезентантами. Морфы на синтагматической оси входят в систему-целое только через морфему. На парадигматической оси морфы являются частями целого – морфемы. Одной из задач морфонологии и является определение границ варьирования морфов при их объединении в морфему как в плане выражения, так и в плане значения. Неудачная попытка ввести новую единицу морфонологического уровня морфонему была основана на отождествлении разных фонемных последовательностей как членов одного морфемного ряда в синтагматике.
Понятие части и целого в лингвистике носит довольно сложный характер, выдвигает целый ряд лингвистических проблем: соотношение синтагматического и парадигматического уровней, проблемы языковых единиц, вариативности и ряд других. Так языкознание отображает и использует марксистское учение о части и целом на своем конкретном материале.
1. Маркс К. Капитал. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23. – 907 с.
2. Энгельс Ф. Диалектика природы. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 339 – 626.
3. Ленин В.И. Философские тетради. – М.: Политиздат, 1969. – 782 с. – (Полн. собр. соч., т. 29).
4. Абрамова Н.Т. Диалектика части и целого. – В кн.: Структура и форма материи. М.: Наука, 1967, с. 72 – 89.
5. Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа. – Новое в лингвистике, 1965, вып. 4, с. 434 – 450.
6. Будагов Р.А. К критике релятивистских теорий слова. – В кн.: Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике. М.: Изд-во АН СССР, 1961. с. 5 – 29.
7. Кацнельсон С.Д. О теории лингвистических уровней. – В кн.: Вопросы общего языкознания. М.: Наука, 1964, с. 32 – 42.
8. Кедров Б. О научных революциях. – Наука и жизнь, 1975, № 11, с. 12 – 16.
9. Кубрякова Е.С. Основы морфологического анализа. М.: Наука, 1974. – 319 с.
10. Ломтев Т.П. Общее и русское языкознание. М.: Наука, 1976. – 381 с.
11. Ломтев Т.П. Фонология современного русского языка. – М.: Высш. школа, 1972. – 224 с.
12. Мартынов В.В. Кибернетика, семиотика, лингвистика. Минск: Наука и техника, 1966. – 147 с.
13. Мельничук А.С. Понятие системы и структуры языка в свете диалектического материализма. – В кн.: Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. М.: Наука, 1970, с. 38 – 69.
14. Общее языкознание: Внутренняя структура языка. – М.: Наука, 1972. – 565 с.
15. Панов М.В. Русская фонетика. – М.: Просвещение, 1967. 438 с.
16. Перебийнiс В.С. Кiлькiснi та якiснi характеристики системи фонем сучасноi украiнськоi лiтературноi мови. – К.: Наук. думка, 1970. – 270 с.
17. Постовалова В.И. Фонологическая структура слога: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – М.: Ин-тут языкознания АН СССР, 1967. – 270 с.
18. Реформатский А.А. Принципы синхронного описания языка. – В кн.: О соотношении синхронного анализа и исторического изучения языков. М.: Изд-во АН СССР, 1960, с. 22 – 39.
19. Реформатский А.А. Введение в языковедение. – М.: Просвещние, 1967. – 542 с.
20. Реформатский А.А. О членимости слова. – В кн.: Развитие современного русского языка. 1972. М.: Наука, 1975, с. 5 – 13.
21. Слипченко Л.Д. Фонемная структура лексики английского языка: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Киев: Ин-тут языковедения АН УССР, 1974. – 21 с.
22. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1971. – 294 с.
23. Суник О.П. Слово, его основа и корень как разные морфологические категории. – В кн.: Морфологическая структура слова в языках различных типов. М.: Изд-во АН СССР, 1963, с. 33 – 52.
24. Супрун А.Е. Части речи в русском языке. – М.: Просвещение, 1971. – 135 с.
25. Тахтаджян А.А. Текстология: история и проблемы. В кн.: Системные исследования. М.: Наука, 1972. с. 200 – 275.
26. Чистяков В.Г., Крамаренко Б.К. Опыт приложения статистических методов к языкознанию. – Краснодар, 1929.
27. Чурганова В.Г. Очерк русской морфонологии. М.: Наука, 1973. – 239 с.
28. Энгельгардт В.А. Часть и целое в биологических системах. – Природа, 1971, № 1, с. 24 – 36.
29. Saporta S. Frequency of consonant clusters. – Language, 1955, v. 31, N 1.
Симметрия в лингвистических системах(канд. филол. наук М.П. Муравицкая,канд. филол. наук Л.Д. Слипченко)
Современные науки характеризуются общностью и понятий и методов анализа фундаментальных проблем в исследовании материального мира, а также процессов его познания [10, 3]. Это говорит о том, что приближается время интеграции наук – эпоха, о которой мечтал Д.И. Менделеев, когда весь мир будет объят одной наукой, одной истиной, одной промышленностью, одним братством, одной дружбой с природой [цит. по: 22, 49]. Общенаучные понятия: информация, система, структура, инвариант, симметрия – обогащают каждую науку. Связывая научные теории с общими диалектико-материалистическими представлениями о мире, они при помощи математических дисциплин одновременно формируют процессы познания, придают его результатам объективную и эвристическую (прогнозирующую) силу [2, 187]. Поэтому использование общенаучных понятий свидетельствует об усовершенствовании знаний [12, 11]. Это усовершенствование осуществляется в результате математизации наук как необходимого процесса в поступательном движении познания от
«живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике» [1, 152 – 153].
Использование понятия симметрии связано с развитием системных исследований в современных науках. Объекты последних понимаются при этом как системы с различной степенью сложности, создаваемой взаимодействием элементов, а способ объединения элементов в системе рассматривается как структура системы данного объекта. В процессе анализа системы исследователь различает элементы и их отношения. Элементы и отношения в действительности не существуют друг без друга и как таковые служат исходным, первичным материалом познавательной деятельности, результаты которой могут быть представлены в виде различных моделей одного объекта. Эти модели являются вторичными, субъективными образованиями, в которых познание творчески отражает объект [9, 107]. В.И. Ленин писал:
«Подход ума (человека) к отдельной вещи, снятие слепка (= понятия) с нее не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни» [1, 330].
В процессе творческого познания исследователь, изучая структуру объекта как системы, основное внимание должен уделить отношениям между взаимозависимыми элементами системы, особенно способу объединения элементов. При этом и отношения и элементы никогда не перестают быть первичными, а их отражение в моделях – вторичным. В моделировании систем вещи не предшествуют свойствам и отношениям, а следуют за ними: они исследуются не сами по себе, а в плане определенных свойств и отношений [21, 88].
Симметрия – это объективное свойство структуры системного объекта, которое позволяет субъекту характеризовать отношения между взаимозависимыми элементами как гармонические, эстетично упорядоченные. В широком понимании симметрия – это
«категория, обозначающая процесс существования и становления тождественных моментов в определенных условиях и в определенных отношениях между различными и противоположными состояниями явлений мира» [6, 40].