ать за единицу времени максимум информации. Самый старый из распространенных телеграфных кодов – код (азбука) Морзе – учитывает статистические закономерности языка: более частые буквы имеют в нем более короткие обозначения, чем менее частые.
Синхронно растущие потребности в обмене информацией вызывают стремление к экономному использованию средств языка – кода. О необходимости приспосабливать грамматические навыки к изменяющимся потребностям общества О. Есперсен писал:
«В результате могут возникнуть новые навыки… новые грамматические формы и новые правила их употребления… Это неизбежно вытекает из самого существа языка…» [7, 28, 31].
Возможно, что язык изменяется и развивается в сторону логического совершенства. Представление о логически идеальном языке основывается на тесной связи между количеством информации и правилами кодирования. Совершенствование кодовых свойств языка предполагает направление к расширению информативной емкости сообщения за счет сокращения элементов с нулевой или минимальной информативностью. Этот процесс разрешения антиномии кода и текста не должен вести к удлинению текста вслед за укорочением кода, поскольку исключаемый знак является синонимом другого знака [8, 173 – 188]. Именно с этим связана проблема грамматических вариантов. Полностью синонимичные грамматические варианты становятся дублетными формами, которые конкурируют между собой.
На определенном этапе развития русского языка стали использоваться две формы для выражения одного и того же грамматического значения (тв., ед., жен. род – рукой и рукою). Вытеснение одного из них привело бы к сокращению кода. В данном случае экономия происходит не только на уровне морфологического знака, но и на уровне элементов этого знака: вытесненным оказывается вариант рукою, который на слог длиннее. Применяя вероятностные характеристики, Л.П. Кетлинская доказывает, что 98% анализируемых существительных употребляются с окончаниями -ой / -ей. Доля нередуцированной флексии среди существительных очень мала, поэтому в качестве литературной нормы следует признать формы с -ой / -ей [8, 173 – 188].
Применяя вероятностно-статистический анализ, Л.К. Граудина доказывает принципиальную возможность определения абсолютного времени сдвигов в грамматической системе литературного языка в рамках относительно краткой диахронии в пределах пятидесяти – ста лет [4, 148]. В работе показана динамика роста нулевой флексии в родительном падеже множественного числа у существительных в научно-технических текстах за период с 1881 по 1920 гг. Ныне действующая литературная норма сложилась к 20-м годам. Во избежание разнобоя в родительном падеже множественного числа рекомендуется форма с нулевой флексией (типа бит, рентген, микрон) [4, 155].
В монографии «Язык и статистика» Б.Н. Головин указывает на то, что языковые стили – это основные типы функционирования структуры языка. Они обслуживают разные стороны жизни и деятельности общества и отличаются друг от друга прежде всего вероятностными характеристиками одних и тех же элементов языковой структуры [3, 13 – 14]. В связи с этим интересен вопрос о функционировании категорий рода, числа и падежа существительных в разных стилях русского языка. Нами были исследованы тексты реферативных журналов по кибернетике общим объемом в 40 тыс. словоупотреблений. Анализ показывает, что на тысячу словоформ приходится в среднем от 490 до 560 существительных. Это является еще одним свидетельством ценного характера научно-технического стиля. Аналогичные результаты были получены С.И. Кауфманом на материале технических текстов в американской литературе [9, 103 – 108]. В анализированном нами массиве существительных женского рода встречается приблизительно столько же, сколько мужского и среднего, вместе взятых (253 – женского рода, 278 – мужского и среднего), то есть вероятность употребления существительных женского рода выше, чем мужского или среднего (соответственно женского – 0,48, мужского – 0,31, среднего – 0,21). В исследуемых текстах существительные в единственном числе встречаются вдвое чаще, чем во множественном. Что касается функционирования падежей, то наши данные почти совпадают с исследованиями В.А. Никонова, описанными в статье «Статистика падежей русского языка» [13]. По его подсчетам, на долю родительного падежа приходится от 36 до 46% общего количества словоформ. Второе место занимает именительный падеж – от 20 до 25%, остальные четыре падежа, вместе взятые, – 35 – 40%, то есть меньше, чем один родительный падеж. По нашим данным, на долю родительного падежа приходится 50% (286 из 530 существительных), именительного – 25% (140 употреблений), остальные четыре падежа составляют всего 25% общего количества словоформ. Таким образом, активность родительного падежа в научно-техническом стиле совершенно очевидна. Из имеющихся возможностей системы языка каждый стиль выбирает те средства, которые наиболее полно и экономно могут передать содержание высказывания.
Введение теории вероятности в лингвистику вносит в нее элемент необходимой точности и строгости, снабжает нас более экономным и простым инструментом анализа. Вероятность является тем понятием науки, которое позволяет объяснять на строгой математической основе два основных направления исследования системы – направление, идущее от свойств системы в целом к свойствам ее элементов, с направлением, идущим от свойств элементов к общим свойствам системы. Поэтому концепция вероятности не является инструментом какой-либо узкой научной дисциплины, а представляет собой фундаментальную концепцию, на которой базируется любое знание действительности и интерпретация которой определяет формулирование любой теории знания [20, 11].
1. Актуальные проблемы культуры речи. – М.: Наука, 1970. – 406 с.
2. Бернулли Я. Arc Conjectandi. Перев. Я.В. Успенского. – Спб.: 1918, ч. 4. Цит. по [15].
3. Головин Б.Н. Язык и статистика. – М.: Просвещение, 1971. – 191 с.
4. Граудина Л.К. Статистический критерий грамматической нормы. – В кн.: Языковая норма и статистика. М.: Наука, 1977, с. 135 – 173.
5. Григорьев В.И. О коде и языке. – Вопр. языкознания, 1959, № 6, с. 128 – 136.
6. Диалектический материализм. – М.: Наука, 1960. – 471 с.
7. Есперсен О. Философия грамматики. – М.: Наука, 1958. – 404 с.
8. Катлинская Л.П. Принцип экономии и грамматические варианты. – В кн.: Языковая норма и статистика. М.: Наука, 1977, с. 173 – 188.
9. Кауфман С.И. Об именном характере технического стиля. – Вопр. языкознания, 1961, № 5, с. 103 – 108.
10. Комарова Л.И. Фонетические варианты служебных слов в современной украинской художественной прозе. – В кн.: Вопросы статистической стилистики. К.: Наук. думка, 1974, с. 291 – 299.
11. Лаплас П. Опыт философии теории вероятностей. – М.: Наука, 1908.
12. Ломтев Т.П. Общее и русское языкознание. – М.: Наука. 1976. – 381 с.
13. Никонов В.А. Статистика падежей русского языка. – В кн.: Машинный перевод и прикладная лингвистика. М.: 1959, вып. 3 (10).
14. Перебийнiс В.С. Кiлькiснi та якiснi характеристики системи фонем сучасноi украiнськоi лiтературноi мови. – К.: Наук. думка, 1970. – 270 с.
15. Рузавин Г.И. Вероятность и детерминизм. – В кн.: Философия в современном мире. М.: Наука, 1974. – 479 с.
16. Структурная грамматика современного украинского литературного языка. – К.: Наук. думка, 1972. – 99 с.
17. Супрун А.Е. Части речи в русском языке. – М.: Просвещение, 1971. – 135 с.
18. Топоров В.Н. О введении вероятности в языкознание. – Вопр. языкознания, 1959, № 6, с. 28 – 35.
19. Философская энциклопедия. – М.: Сов. энциклопедия, 1960. – T. 1. 504 с.
20. Reichenbach Н. The Theory of Probality. Berkly – Los Angeles, 1949.
21. Venn J. The Logic of Chance. London – New York, 1892.
Интерпретация возможного и действительного на фонологическом уровне(асп. И.Ю. Вербенко)
Необходимость изучения категорий возможности и действительности применительно к различным аспектам теоретических и прикладных наук очевидна, поскольку каждая научная дисциплина на определенном этапе своего развития стремится к обобщению и универсализации составляющих ее знаний. Основой для такого рода обобщений являются категории диалектики, в том числе и категории возможности и действительности, отражающие универсальные связи и отношения явлений (предметов), процесс их изменения, развития.
Как известно, из ничего не может возникнуть нечто – новое потому и возникает, что оно уже имеется в старом в виде возможности, потенциально содержится в нем. Бытие нового в его потенциальном состоянии и есть возможность. Одновременно каждое явление находится в постоянном изменении и развитии и в этом смысле заключает в себе возможность перехода в новое качество, в новую действительность.
Под действительностью в широком смысле слова имеют в виду все актуально существующее – и в зародышевом, и в зрелом, и в увядающем состоянии. Мы же будем понимать действительность более узко – как реализованную возможность, нечто уже возникшее из потенциального состояния.
Возможность всегда скрыта в явлениях и существует лишь как тенденция (направление) их развития. Если действительность имеет внешнее проявление, то возможность, до ее превращения в действительность, способностью внешнего проявления не обладает. Эволюционируя, явления изменяются, старая действительность переходит в новую. Закон превращения возможности в действительность отражает факт непрерывной подготовки появления нового в процессе развития.
Что же подразумевается под превращением возможности в действительность?