ронии, мы можем сразу же установить, какие из возможностей превратились в действительность в данном срезе, а какие остались нереализованными. При диахроническом подходе необходимо обращение к системам последующих срезов, поскольку только сопоставление этих систем помогает однозначно установить, какие из возможностей в предыдущих срезах были реализованы в процессе эволюции системы, а какие – нет.
Определяющее влияние на формирование языка оказывает речевая практика в ее потребности. Так, в процессе речевого общения коллектив говорящих сочетает стремление к экономии в деятельности органов речи с сохранением языковых явлений, полезных с точки зрения коммуникации, даже в том случае, если последние не экономят деятельность речевых органов. Таким образом, ведущим из упомянутых выше двух аспектов понимания принципа экономии оказывается второй.
Изменения, постепенно накапливаясь в речи, впоследствии закрепляются в языке, при условии, конечно, что такие изменения не противоречат законам эволюции языка, происходят в соответствии с ними и являются желательными с точки зрения потребностей коммуникации. В процессе развития языка формируются последовательные этапы звуковых изменений и обусловливающих их причин, при этом последующий этап приходит на смену предыдущему и замещает его.
Какие же законы определяют языковое развитие вообще и на фонемном уровне в частности?
Многие исследователи (Б. де Куртенэ, Ф. де Соссюр, А. Мартине, Е.Д. Поливанов, Б.А. Серебренников) видят такой закон в стремлении коллектива говорящих к экономии усилий в процессе языкового общения и считают движущей силой языковой эволюции противоречие между присущими человеку потребностями общения, требующими от него затрат энергии и дополнительного внимания, необходимых для эффективности процесса коммуникации, с одной стороны, и его стремлением минимизировать свою умственную и физическую деятельность – с другой.
Столкновение различных тенденций эволюции, возникающие между ними противоречия и оказываются двигателями внутренних изменений языка, в частности изменений в области его фонетической и фонологической систем.
Рассмотрим, например, систему гласных русского языка и те изменения, которые привели ее к современному состоянию [8, 112 – 117].
На позднем этапе существования индоевропейской языковой общности в состав системы гласных праславянского языка входило десять гласных: ā, а, ō, о, ū, и, ē, ī, i и ряд дифтонгов. Десять гласных различались по четырем дифференциальным признакам: долготе, переднести, закрытости и лабиальности. При помощи этих признаков можно было различить 16 фонем. С другой стороны, эти дифференциальные признаки были неодинаковы по нагрузке – трех признаков было бы вполне достаточно для различения восьми фонем. Если бы был утрачен признак долготы, то попарно бы совпали все фонемы, из десяти получилось бы пять. Устранение признака закрытости привело бы к тому, что количество фонем сократилось бы на четыре, совпали бы е с i и о с и – две долгих и две коротких. Сокращение признаков переднести или лабильности в каждом случае привело бы к устранению из перечня двух фонем. Система стала бы весьма экономной (три признака описывали бы восемь фонем).
Однако признак переднести – непереднести в праславянском языке, видимо, начинал играть существенную роль (в связи с возникшей тенденцией к максимальной консолидации слога). Признак же лабиальности такой роли не играл. Очевидно, поэтому при становлении праславянского вокализма произошла делабиализация системы гласных: индоевропейское ū превратилось в ы; и дало ь; а и о совпали, причем на месте кратких а и о в славянских языках выступает о, а на месте долгих – а. Восемь элементов системы стали различаться по трем признакам (долгота, переднесть, закрытость).
Стройная восьмичленная трехпризнаковая система продержалась в праславянском языке недолго. Стремление к восходящей звучности в слоге вело к тому, что дифтонги превращались в монофтонги. Так, дифтонги (аi), (оi) перед согласным и в конце слова под восходящей интонацией изменились в ѣ под нисходящей – в и; дифтонг (еi) – перешел в и, дифтонги же (ои), (аи) и дифтонг (еи) превратились в у. Результатом монофтонгизации дифтонгов с губным исходом оказались губные гласные, совпавшие в скором времени в одном губном гласной у. С этим гласным в систему дифференциальных признаков праславянского языка вернулся признак лабиальности. Девять фонем стали различаться четырьмя дифференциальными признаками, что едва ли экономно и не очень стройно. В дальнейшем на некоторое время в систему славянского вокализма вместе с носовыми гласными, возникшими в результате той же тенденции к восходящей звучности слога, вошел еще пятый признак: назальность. Такая пятипризнаковая система вокализма оказалась громоздкой и не удержалась ни в одном славянском языке. Русский язык пришел вновь к трем признакам – переднести, закрытости, лабиальности, которыми характеризуются 5 русских гласных: а, о, у, э, и. Из первоначальных признаков оказался устраненным признак долготы, расшатанный переходом от музыкального к силовому ударению, при котором ударные слоги становятся более долгими, чем безударные.
Так, стремление к стройности и экономности дифференциальных признаков в системе русского вокализма пришло в противоречие с тенденцией к консолидации слога, определившей и ряд других существенных изменений в фонетической и фонологической системе праславянского языка.
Таким образом, можно утверждать, что причиной описанных изменений оказывается, прежде всего, борьба между тенденциями, направлениями развития в процессе эволюции различных подсистем звуковой системы языка, которые, в свою очередь, являются результатом осуществления тех или иных возможностей в системе, таких, как возможности появления новых элементов системы и исчезновения старых (например, появление назализованных гласных в старославянском языке и их исчезновение в древнерусском) или возможности качественного изменения существующих элементов (делабиализация в славянском языке гласных праславянского языка).
Соотношение систем гласных фонем праславянского и славянского языков
| Праславянский язык | ā ō | а о | ū | и | е | ē | ī | i |
| Славянский | ā | о | ы | ь | ѣ | е | ī | ь |
Как упоминалось, для осуществления каких-либо изменений (являвшихся результатом реализации некоторой возможности) необходимо действие определенных законов и наличие определенных условий. Важно то, что наличие одного только закона не может привести само по себе к осуществлению возможности, если нет конкретных условий. Зачастую реализация возможности задерживается именно из-за отсутствия условий, хотя соответствующий закон существует и продолжает действовать.
Например, упрощение удвоенных согласных обычно сопровождается артикуляторным ослаблением соответствующих простых. Так, в португальском языке в интервокальном положении смычные – -nn-, -ll- упростились, а -n-, -l- исчезли, поскольку соседство с фонемами открытой артикуляции (гласными) способствует ослаблению смычки. Однако во многих языках интервокальные согласные сохраняются без изменения; это позволяет сделать вывод, что влияние данного фактора (согласные в интервокальном положении) не является единственно необходимым условием для осуществления подобных изменений (то есть необходимо наличие целого комплекса условий).
С другой стороны, без наличия определенного закона сама возможность не могла бы существовать, поскольку она не имела бы под собой основания.
Если в качестве закона, необходимого для осуществления изменений, принять принцип лингвистической экономии, то условия для таких изменений могут быть двух типов.
Первое условие – степень информативности. Изменение происходит, если различительная способность некоторого фонологического явления ниже, чем у противопоставляемого ему, и не происходит, если такое условие отсутствует.
Так, во французском языке [4, 183 – 185], где имеется 100 слов с -ata- и всего лишь 10 слов с -akta-, сочетание фонем -kt- несет значительно большую информацию, чем фонема -t-, b-ata-; и с точки зрения лингвистической экономии увеличение различительной способности, связанное с наличием =k=, вполне оправдывает ту дополнительную работу мускулов, которая необходима для его произнесения. Это значит, что если от первого слова будет услышана только часть =akt=, а от второго только часть =at=, то гораздо больше шансов правильно определить с помощью контекста слово, содержащее =akt=, чем слово содержащее =at=, поскольку в первом случае требуется выбирать из десяти, а во втором – из ста слов.
В языке, где сочетание =atta= встречается в 20 раз реже, чем сочетание =ata=, дополнительная работа, связанная с произнесением второго =t=, которое отличает =atta= от =ata=, оказывается вполне оправданной, поскольку она дает возможность уменьшить степень неопределенности в 20 раз. В языке, где на 100 слов с -ata- приходится 80 слов с =atta=, удвоенная согласная =tt= несет значительно меньшую информацию. Иначе говоря, если будет услышано =att=, имеется не намного больше шансов понять, о чем идет речь, чем тогда, когда будет услышано =at=. Говорящие в данном случае будут стремиться свести произношение удвоенной согласной к такой артикуляции, которая по своей длительности и сложности оказалась бы ближе к простому =