Изучая строение текста, его единиц, то есть изучая явление (существование), мы познаем сущность языка (его систему).
«Мысль человека бесконечно углубляется от явления к сущности» [1, 227].
Представление о сущности языковой системы и, в частности, синтаксической подсистемы можно выразить с помощью теории. Но прежде чем разрабатывать теорию, необходимо иметь данные для выдвижения гипотезы о строении языковой системы, о ее сущности. Такие данные можно получить на основе изучения строения текста. Целенаправленный отбор фактов из текста позволяет собрать системно организованный массив фактов, который становится базой так называемого эмпирического знания [8]. Факт – это отражение явления, отдельного отношения, закона, взятого вне связи с другими. Факт есть знание о явлении. Явление – момент действительности. Известно, что сущность может проявляться и в измененном виде. Достаточно вспомнить существование в естественных языках так называемых неполных предложений. Причины неполноты различны, но общее у таких предложений – отсутствие некоторых их частей, которые при необходимости можно восстановить [18], то есть соотнести неполные предложения с неким эталоном – полным предложением, благодаря чему неполное предложение так же понятно, как и полное.
Какие же факты мы получаем при изучении синтаксических отношений в тексте? В.А. Белошапкова [4] перечисляет семь типов синтаксических соединений, объединяемых синтаксическими отношениями:
1) слово + форма слова;
2) форма слова + форма слова;
3) предложение + предложение;
4) слово + предложение;
5) форма слова + предложение;
6) предложение + форма слова;
7) словосочетание + форма слова.
Значит, в тексте одинаковые синтаксические отношения возможны между единицами с различной структурой. Есть в предложениях компоненты, которые не связываются с другими никакими синтаксическими отношениями. Это вводные единицы и части неполных предложений. В них опущены те элементы, с которыми связаны эти части предложений. В приведенном примере такими «несвязанными» компонентами являются высшей и низшей.
Обобщением трех отношений подчинения в синтаксисе есть отношение зависимости. На основе этого отношения каждому предложению текста может быть сопоставлена его синтаксическая структура в виде последовательности точек с расставленными стрелками (точки соответствуют словоформам, направление стрелки – к зависимой словоформе). На материале этих изображений синтаксических структур предложений текста была выявлена такая характеристика, как проективность. Смысл проективности состоит в том, что синтаксически связанные словоформы стоят в непосредственной близости друг к другу. Известно, что большинство предложений текста – проективны. Существуют, однако, и непроективные структуры [9]. Очевидно, в языке есть возможности для обоих типов структур, но частота и распределение их в тексте не определяются законами языка.
В философской литературе отмечается, что факт, вследствие отражения связей и отношений действительности в строго фиксированных условиях места и времени, выражает единичное, индивидуальное, конкретное. А это значит, что факт является выражением случайных связей [14, 41]. Но, одновременно, факт должен выражать и общее, так как явления суть выражения сущности. Поэтому в исследованиях текста с целью познания структуры языка нужно уметь отличать факты, выражающие сущность структуры языка, от фактов, отражающих явления другой природы, например явления связности речи. С этой точки зрения интересны исследования текста с помощью количественных методов. В монографии «Статистичнi параметри стилiв» [17] анализируются данные о распределении длины предложения в пределах разных функциональных стилей украинского языка. Расхождения в длине предложений по стилям настолько существенны, что эта характеристика является параметром стиля, то есть характеристикой речи, текста. В отличие от этого, данные об окружении глагола-сказуемого в разных функциональных стилях говорят и о другом. Некоторые из них показывают независимость окружения от стиля, тем самым приводя нас к мысли о наличии каких-то закономерностей сочетаемости единиц языка, того общего, что характеризует язык как систему. Переход к общему обобщающему массив разнородных фактов есть переход к теоретическому знанию, знанию о сущности.
Описание теории синтаксиса имеет свои особенности по сравнению с теориями других подсистем языка. Эти особенности являются отражением особенностей самой синтаксической подсистемы. Если в результате описания фонологической и морфологической подсистем языка получаются конечные системы единиц этих подсистем (фонем и морфем), то в результате описания синтаксической подсистемы можно указать только правила построения единиц этого уровня языковой системы. В теории синтаксиса необходимо показать также соответствие между формой и семантикой синтаксических единиц. Под семантикой синтаксических явлений языка в грамматике современного украинского литературного языка [18, 7] понимается собственно синтаксическая семантика, присущая соответствующим синтаксическим явлениям безотносительно к той конкретной семантике различных слов и словосочетаний, с которой она взаимодействует в процессе речи. Хотя абстрактная природа синтаксической семантики должна занимать основное место среди объектов синтаксического анализа языка, как считают авторы названной грамматики, этому уделялось еще мало внимания. Одной из работ в направлении изучения семантики синтаксиса является монография Е.В. Падучевой [15]. Автор считает, что синтаксический компонент (кроме синтаксического компонента, исследователь выделяет лексический и морфологический) смысла предложения как основной синтаксической единицы языка складывается из трех синтаксических единиц предложения – синтаксических конструкций, синтаксических грамматических категорий и синтаксических лексем. Термин синтаксическая конструкция и синоним его синтаксическая единица предлагается также в грамматике [18] для обозначения грамматической (собственно синтаксической) структуры предложения. Смысл термина синтаксическая категория в обеих работах одинаков. Под синтаксической лексемой (например, соответственно) Е.В. Падучева понимает такие лексемы, семантика которых может быть описана только с помощью синонимических синтаксических преобразований. Она подробно описывает семантику конструкций с количественными числительными, номинализованных конструкций, конструкций с однородными членами, с кванторными словами, сочинительных и эллиптичных конструкций. При этом используется понятие синонимии предложений при условии синонимии входящих в него конструкций. Синонимичными оказываются предложения (с точки зрения синтаксической семантики), которым в тексте могут сопоставляться различные структуры, скажем, в терминах грамматики зависимостей, членов предложений и др. Под описанием семантики синтаксической конструкции (то есть установления соответствия между структурой конструкции и ее смыслом) признается ее толкование (наподобие толкования слов в толковых словарях) с помощью другой конструкции. Смысл последней считается уже известным. В языке существуют множества синтаксически синонимичных конструкций, инвариантом которых будет конструкция с известным смыслом. Наличие синонимии синтаксических конструкций в языке создает возможности выбора любой из них в процессе порождения текста. Другой тип возможностей синтаксической подсистемы – различное качество компонентов конструкции. Таким образом, конечный набор правил построения синтаксических единиц языка делает возможным порождение бесконечного числа единиц речи.
При реализации одной из возможностей – включении в текст некоторой синтаксической конструкции – исчезает явная связь ее с другими, синтаксически синонимичными, конструкциями языка. Синтаксическая единица становится единицей другой системы – текста, устанавливаются ее связи с предыдущими и последующими частями текста. Это проявляется в изменении структуры синтаксических единиц языка, в частности порядка слов. Исследователи актуального членения – рассмотрения предложений текста с точки зрения их коммуникативной направленности – считают одним из факторов, влияющих на порядок слов, именно коммуникативную цель, преследуемую говорящим (пишущим). Причем вступают в противоречие правила, которым подчиняется расположение слов на уровне синтаксической структуры (правила языка) с правилами, существующими на уровне актуального членения (правила текста). И.И. Ковтунова [10] считает, что в случае расхождения актуального членения с синтаксическим, правила, обязательные для уровня синтаксической структуры, теряют свою силу. Эти правила уступают место правилам, существующим на уровне актуального членения. Таким образом, два способа рассмотрения предложений текста – на формальном (синтаксическом) уровне и коммуникативном (уровне актуального членения) – раскрывают взаимодействие возможностей языка и правил построения связной речи. Выражается это в изменении порядка слов в предложении. Мы видим, что одна и та же единица языка при включении в текст сохраняет формальные связи между компонентами, но порядок этих компонентов может изменяться.
При анализе такого явления связной речи, как парцелляция [6], выявляется иной способ реализации возможностей языка. Одна единица языка членится на несколько единиц текста, границы единиц – точки – ставятся между такими компонентами предложения, между которыми существуют синтаксические связи. Такой способ реализации языковых возможностей также подчинен коммуникативной направленности текста. Единицей текста оказывается часть единицы языка. В противоположность этому существуют единицы текста, в которых предложения (самостоятельные) объединяются в группы, функционирующие как единое целое [5]. Л.М. Лосева, например, называет эти сложные синтаксические целые непосредственно составляющими текста [12]. Объединяет предложения в группы микротема, общий смысл.
Единицами текста оказываются такие его части, границы которых определяются не только знаками препинания. Выше уже говорилось, что некоторые компоненты предложения в языке не связываются с другими его компонентами синтаксическими отношениями. Такими компонентами являются вводные слова. Как компонент синтаксической структуры, вводное слово может стоять в предложении в любой позиции: правильность синтаксической структуры не нарушается. Таковы возможности языка.