а: глаза, берега). Частица чу является по происхождению формой аориста III лица ед. числа от глагола чути, а частица бы – формой II – III лица ед. числа аориста от быти [11; 30].
На разных уровнях современного языка обнаруживается целый ряд остатков старых явлений и отношений. Однако, как бы они ни были значительны, они нерелевантны, несущественны в системе современного языка. Так, в современном украинском языке присутствуют остатки явлений и законов, которые действовали еще в общеславянском языке. В частности, речь идет о законе открытого слога и судьбе редуцированных. Принято считать, что на базе отдельных славянских языков закон открытого слога прекратил свое существование, падение редуцированных способствовало прекращению действия праславянской тенденции к восходящей волне сонорности (открытого слога) [4; 16]. Однако никакой четкой границы между периодом действия этого закона и периодом появления так называемых новозакрытых слогов не существовало. Важнейшим результатом падения редуцированных гласных в славянских языках было появление самостоятельных мягких согласных фонем в позиции перед гласными переднего ряда, в частности перед ь. Письменная форма слов сохраняет слабый редуцированный ь и в конечной и в серединной позициях. Как показывает исследование, проведенное на материале Орфографического словаря современного украинского языка, комбинаторика мягкого знака, начиная с четвертой позиции в слове, подобна комбинаторике гласных, то есть он продолжает функционировать как гласный переднего ряда и имитирует слогообразующую роль [8, 12].
Итак, ясно, что в современном состоянии языка мы можем обнаружить архаизмы. Но поскольку они существуют и продолжают функционировать в языке, они являются элементами современного языка. Архаизм является более старым только с точки зрения данного момента языка; в более ранние века он мог не быть таковым. По-видимому, в современном состоянии языка намечаются будущие системы, которые, вообще говоря, на данном этапе представляют собой чистую возможность и вполне могут никогда не реализоваться; выявить это можно только ретроспективным путем.
«То, что называется изменением в языке, является таковым лишь по отношению к языку предшествующей эпохи, а с точки зрения современного языка это кристаллизация новой традиции, то есть как раз неизменение. Фактор прерывности по отношению к прошлому, изменение является в то же время фактором непрерывности по отношению к будущему» [13, 155].
Все это лишь подтверждает мысль, высказанную еще Ф. де Соссюром, о том, что в каждый данный момент речевая деятельность предполагает одновременно фиксированную систему и эволюцию [25].
Если перейти от онтологии к методологии, то есть от плана исследуемой действительности к плану исследования (в нашем случае от речевой деятельности или языка к теории лингвистики), здесь известные нам категории участвуют в формулировании совсем других законов – законов познания.
Закон перехода от качества к количеству и выявлению меры – закон познания. Речь идет не о количественных и качественных изменениях в предмете, а о познании качественной и количественной определенности этого предмета в их единстве, переход в этом контексте представляет собой развитие мысли, движение ее в сторону более глубокого знания о некотором предмете; задача познания – исследовать предмет всесторонне и как можно полнее.
Знание количественной определенности важно само по себе. Кроме того, оно ведет к углубленному познанию явлений. Количественные методы – это не только процедуры счета или измерения, то есть этап экспериментально-количественного исследования, но и дальнейшая обработка результатов анализа и получения в итоге более точного, глубокого знания о единстве качественного и количественного определений. Конкретные количественные данные обрабатываются и обобщаются таким образом, чтобы выявить меру[23] и закон взаимодействия свойств.
«Велика сила – познакомиться с эмпирическими силами природы… но бесконечно большая заслуга состоит в том, чтобы заставить исчезнуть эмпирические определенные количества и возвести их во всеобщую форму количественных определений так, чтобы они стали моментами некоторого закона или некоторой меры» [5, 400].
Количественные законы отличаются от других окончательной формулировкой: связь между явлениями формулируется как обобщенное отношение количественных характеристик. Количественные законы в сравнении с законами, которые не учитывают количественной определенности признаков, глубже и точнее описывают качество предмета познания, поскольку они устанавливают и конкретизируют определенную связь: прямую или обратную, линейную и т.д. Количественный закон может быть выражен лаконичными математическими средствами: формулами, графиками, таблицами, уравнениями, – а также с помощью естественного языка.
Переход от качества к выявлению меры и закона – это сложный, многоступенчатый процесс, разные этапы которого отличаются друг от друга формой, ценностью и содержательностью результатов и в целом способствуют переходу на более высокие теоретические уровни исследования. Границы обобщения знания мер и законов нет, как нет ее у познания.
Результаты счета или измерения, в какой бы науке они ни были получены, никогда не являются самоцелью, так как сами по себе они ничего не раскрывают. Количественные данные оправдывают себя лишь в том случае, если из этих данных можно сделать содержательные (качественные) выводы о свойствах, структуре, тех или иных характеристиках изучаемого предмета. Этап экспериментально-количественного исследования должен стать базой для обратного перехода от знания количества к знанию меры и закона; таким образом, достигается более глубокое знание о единстве качественной и количественной определенности.
Любой предмет познания в принципе требует и качественного и количественного подходов, а результатами исследований будут соответственно качественные и количественные законы. Специфика каждой отдельной науки состоит в большем или меньшем значении количественных методов и законов на том или ином этапе ее развития. В XX в. во многих отраслях знания современное развитие характеризуется преобладающей ролью количественных методов, большим вниманием к изучению количественных отношений. Возрастающая роль количественных методов в конкретных науках является одной из сторон усиления математизации научных знаний, что присуще наукам в период современной научно-технической революции.
Есть, по крайней мере, две причины увеличивающихся темпов математизации наук, которые можно объяснить с точки зрения общей теории познания: убыстрение темпов развития, углубление каждой конкретной науки; расширение границ самой математики, что дает возможность использовать математические методы в других науках [6, 3].
Количественные методы успешно используются для изучения очень широкого круга языковых явлений – от общих закономерностей дистрибуции фонем или графем, или слов в тексте до измерения степени генетического родства двух или нескольких языков. Приведем ряд примеров для иллюстрации действия закона двойного перехода – от количества к качеству и от последнего к мере – в языкознании, перехода от накопления разрозненных количественных данных к новым содержательным выводам на их основе, созданию новых гипотез, моделей, теорий.
Накопление статистического материала (частотных словарей) явилось основой для теоретических обобщений полученных данных. Наиболее известным в статистической лингвистике является так называемый закон Ципфа, устанавливающий зависимость между частотой слова и его номером в списке по убывающим частотам. Найденное соотношение послужило для Ципфа основой для утверждения «принципа минимального усилия» как фундаментального закона человеческого поведения (ср. с законом наименьшего усилия А. Мартине [14, 532]), а для других исследователей – отправной точкой для поправок, уточнений к закону, создания новых гипотез, отличных от ципфовской. Практический смысл закона Ципфа заключается в том, что он позволяет подсчитать пропорцию слов с заданным номером, рассчитать частоту слова по его номеру и обратно, решать различные задачи, для которых необходимы номера слов в частотном списке и соответствующие им частоты; закон широко используется при построении простых алгоритмов машинного распознавания темы документа.
Наблюдения над частотной структурой текстов различной длины и различных жанров на разных языках позволили исследователям И.Ш. Надарейшвили и Ю.К. Орлову сделать нетривиальные выводы, которые основываются на сложных математических построениях, но в своем окончательном виде не содержат ни одной формулы. Закон Ципфа – Мандельброта в его канонической форме присущ отдельному высокоорганизованному сообщению, а не языку или речи вообще; в нехудожественных текстах в целом этот закон выполняется хуже, чем в художественных, и разрушается на отрывках литературных произведений. Все это дало возможность высказать гипотезу о том, что, по-видимому, автор в процессе порождения текста (а читатель в процессе чтения) следит за частотной структурой текста и управляет ею, добиваясь того, чтобы закон Ципфа – Мандельброта был выполнен именно на полной длине текста.
«Не исключено, что авторы разной степени одаренности могут различаться „качеством“ этого механизма, способностью к точному выполнению обобщенного закона Ципфа – Мандельброта, и, может быть, степень точности выполнения закона как-то коррелирует с художественными достоинствами текста или с одаренностью его автора» [17, 552].
Исследователи, работающие в области стилостатистики, обрабатывают результаты статистических экспериментов таким образом, что бы выявить статистическую меру, которая выражала бы различия стилей. Такая попытка различения стилей на разных уровнях речи и языка была предпринята авторами монографии «Статистичнi параметри стилiв» [27]. Рассматривались частоты 74 разных явлений на различных уровнях языковой структуры: на фонологическом уровне – 17 явлений (группы фонем, типы слогов и т.д.), на морфологическом – 19 (флексии, глагольные формы, префиксы и т.д.), на синтаксическом – 21 (сказуемое в его окружении, длина предложения и т.