Целью количественного метода в стилистике является определение качественных различий и закономерностей функционирования языковых средств:
«любая статистика показывает симптомы, сигналы, качества, которые можно выразить количественно» [14, 121].
Таким образом, количественный анализ поставлен на службу качественному, он показывает качественные признаки, но своим, особенным образом [15, 51].
Приведем несколько примеров использования количественных методов в стилистике и интерпретацию данных качественным путем.
Материал исследования: шесть частотных словарей, составленных на материале выборок по 20 тыс. словоупотреблений сплошного текста из шести произведений пяти авторов:
А. Довженко «Поема про море» – сокращенно ДП,
Ю. Смолич «Мир хатам, вiйна палацам» (СМ),
Г. Тютюнник «Вир» (ТВ),
О. Гончар «Прапороносцi» (Г2),
М. Стельмах «Кров людська – не водиця» (C1), «Хлiб i сiль» (C2).
В результате применения статистического метода (корреляционного анализа) для сравнения частотных словарей, в частности, к группе слов, высокочастотных во всех словарях, оказалось, что в целом, несмотря на расхождение между частотой некоторых слов в этих произведениях, высокочастотные группы имеют одинаковые закономерности в функционировании. Это позволило сделать вывод о том, что тексты разных авторов подобны, благодаря функционированию в них слов с высокой частотой.
Однако есть слова, которые используются с высокой частотой только в одном произведении, а в других существенно меньше. Так, привлекает внимание функционирование
1) местоимений: ви, вона, ми, мiй, я;
2) союза та;
3) существительного око.
Остановимся на характеристике именно этих семи слов с целью установить причины, которые вызывают высокую частотность в некоторых произведениях. Существует мнение, что показателями авторских стилей бывают редко употребляемые, эмоционально окрашенные или диалектные слова, а наиболее часто употребляемые, как правило, не могут различать авторские стили в пределах одного функционального [13, 12].
Однако исследования показали, что высокочастотные слова способны разграничивать авторские стили, то есть быть их параметрами [17]. Установлено, что, как правило, чем больше частота слова, тем больше его стилеразличительная мощность [17, 174]. Интересно и то, что среди высокочастотных слов высшую стилеразличительную мощность имеют служебные слова.
Это означает, что частота высокочастотных слов служит выражением количественной определенности авторского стиля. А поскольку качество и количество диалектически связаны между собой, то «повышенная» количественная характеристика какого-то слова в одном из произведений свидетельствует о качественной определенности, об отличии данного произведения от других произведений.
Значит, наряду с диалектными, эмоционально окрашенными, просторечными словами, на характеристике которых очень часто останавливаются исследователи при изучении авторского стиля, следует уделять внимание так называемому стилистически нейтральному пласту, который, как оказывается, не всегда является нейтральным относительно стиля, тем более, что слова всех частей речи способны разграничивать стили.
Поэтому важным является поиск таких критериев, при помощи которых можно было бы объективно, без влияния вкусов или желаний исследователя, изучать особенности авторского стиля. Между тем очень часто описание отдельных случаев словоупотребления бывает выборочным и не может дать четкого представления о речевой ткани произведения. А иногда разные исследователи одним и тем же языковым фактам в одном и том же произведении дают разную интерпретацию или обращают внимание на отдельные средства художественного изображения, которые им кажутся интересными, ничем не обосновывая свой выбор. Едва ли существует хотя бы два человека с одинаковой лингвистической подготовкой, одинаковым чувством языка и восприятием художественного произведения. Однако это не должно влиять на результаты научного исследования, на их объективность.
Таким объективным критерием является частота слова, которая может быть орудием, инструментом в руках исследователя, и помогающим точнее установить расхождение между авторскими стилями.
Объектом нашего внимания, как указано выше, будет семь высокочастотных слов. И если высокая частота сама по себе является результатом влияния таких факторов, как законы языка и речи, функционального стиля, то всплеск частоты определенного слова в каком-либо одном произведении, сравнительно с другими, сигнализирует о качественных особенностях – об особенностях тематики, композиционного построения, об индивидуальном авторском стиле.
Попытаемся показать это на нашем материале.
Для местоимений ви, ми, мiй, я наблюдаем такую картину:
ДП > СМ в 2 раза
ДП > ТВ в 2 раза
ДП > Г2 в 2 раза
ДП > С1 в 2 раза
С2 > СМ в 2 раза
С2 > ТВ в 2 раза
ДП > СМ в 2 раза
ДП > ТВ в 2 раза
ДП > С1 в 2 раза
ДП > СМ в 2 раза
ДП > ТВ в 2 раза
ДП > С1 в 2 раза
ДП > СМ в 5 раз
ДП > Г2 в 2 раза
ДП > С1 в 3 раза
ДП > С2 в 2 раза
ТВ > СМ в 3 раза
Г2 > СМ в 2 раза
С2 > СМ в 2 раза
ТВ > СМ в 2 раза
Соотношение прямой и авторской речи, %
| Речь \ Произведение: | ДП | СМ | ТВ | Г2 | C1 | С2 |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Прямая | 43,83 | 21,49 | 34,19 | 24,19 | 28,95 | 35,92 |
| Авторская | 56,17 | 78,51 | 65,81 | 75,81 | 71,05 | 64,08 |
Итак, частота этих местоимений в произведении ДП в несколько раз выше частоты в других исследуемых произведениях. Кроме ДП, частота личного местоимения ви в произведении С2 вдвое больше, чем в СМ и ТВ, а местоимения я в несколько раз меньше в СМ, чем в других произведениях.
Причина высокой частоты местоимений ви, ми, мiй, я в ДП состоит в том, что в этом произведении наибольший процент прямой речи (табл. 6).
Диалогическая в своей основе, она базируется на живой устной речи и чаще использует личные местоимения, свойственные непосредственному общению.
Особенно повышенная частотность местоимения я в ДП объясняется тем, что автор выступает действующим лицом, лирическим героем киносценария, он высказывает в лирических отступлениях свои собственные взгляды и свое отношение к изображаемой действительности. Иными словами, А. Довженко не является в своем произведении пассивным наблюдателем всего, что будет отражено на экране.
По количеству прямой речи произведение С2 занимает второе место, поэтому в нем чаще встречаются местоимения ви, мiй, ми.
Наименьший процент прямой речи из всех произведений в СМ, чем и объясняется сравнительно низкая частота местоимений ви, ми, мiй, я.
В этом же произведении СМ отличается своим функционированием местоимение вона, которое встречается вдвое меньше, чем в других произведениях.
Анафоричное по функции, это местоимение употребляется для обозначения лица, предмета, явления, понятия и обозначает живые существа и неживые предметы. Поэтому можно допустить, что частота местоимения вона должна была бы зависеть от количества действующих лиц женского пола.
Было учтено, что в исследованном отрывке в 20 тыс. слов в произведении СМ действующими лицами являются 11 мужчин и четыре женщины: Тося Колиберда, Меланья Бриль, Марта Колиберда, Марина Драгомирецкая. Количество женщин в произведении СМ действительно значительно меньше, чем, например, в ДП и ТВ (по 13 действующих лиц – женщин).
Но оказывается, что на таком же отрывке в 20 тыс. слов в С2 – 6 женщин, в Г2 – 4, а в C1 вообще только три: Ольга, Марийка Бондарь, Василина (дочь Мирона Пидопригоры). Между тем на частоту местоимения вона это не повлияло. Даже в произведении Г2, посвященном Великой Отечественной войне, где темой обусловлено почти отсутствие действующих лиц – женщин, которые встречаются лишь эпизодически, частота местоимения вона большая.
Значит, на частоту местоимения вона влияет также количество неживых предметов женского рода, которые обозначаются этим местоимением.
Оказывается, что в произведении Г2 больше, чем в других, употребляется местоимение вона, которое обозначает неживые предметы.
В произведениях CI и С2, где сравнительно мало действующих лиц женского пола, местоимение вона почти поровну обозначает живые существа и неживые предметы и явления, причем из 72 случаев с обозначением неживых предметов в произведении C1 24 раза местоимение вона обозначает существительное земля, а в произведении С2 из 50 примеров – 8 обозначают землю, что вызвано темой этих произведений: в романе C1 «Кров людська – не водиця» рассказывается о жизни украинского села в буреломный 1921 год, а в основе романа С2 «Хлiб i ciль» – жизнь украинского села в период русской революции 1905 – 1907 гг. В центре внимания обоих произведений – борьба за то необходимое и самое дорогое, без чего не может жить крестьянин, – за землю.
Словами глубокой благодарности и любви проникнуты строки, в которых говорится о земле, иногда даже создается впечатление, что земля для автора – это живое существо.
«– Любиш землю?
– А хiба ii можна не любити? – рiзко всiм тiлом обернувся до невiдомого, болотом заляпаного чоловiка. – Худоба – i та