– Как видите, исходная сложность подвалов уступает место продуманному плану переустройства, – сказал мистер Хам. – Некоторые найденные помещения мы полностью засыпали, другие укрепили.
Дальше мистер Хам сделал большой крюк, чтобы зримыми или изустными примерами подтвердить это и прочие утверждения. Даниель уже давно потерял счёт поворотам; выйти отсюда самостоятельно для него было так же невозможно, как на пальцах подвести баланс Английского банка. Однако он чувствовал, что в целом они спускаются. Стало сырее и прохладнее, архитектура изменилась. Дерева было меньше; подгнившие деревянные конструкции заменила свежая каменная кладка. Прошли через готический слой в романский, возможно даже римский; трудно было говорить о временных рубежах, поскольку ничто не менялось тут добрых полтысячи лет после ухода римлян. Сырость ощущалась повсюду, хотя собственно стоячей воды было мало. Очевидно, строители нашли способ отвести грунтовые воды – вероятно, в Уолбрук, местную речку, знаменитую тем, что на каком-то историческом этапе после падения Рима она исчезла с лица земли.
Наконец впереди показалась окованная дверь; Уильям Хам отпер её ключом, таким большим, что им при необходимости можно было бы отбиваться от грабителей. Для подземного казнохранилища помещение выглядело слишком просторным, для приходской церкви – тесноватым. Как в церкви, имелся центральный проход, служивший одновременно сточной канавой. Ручеёк грунтовой воды в два пальца толщиной змеился по трещинам между каменными плитами. По обе стороны от центрального прохода возвышались платформы, тоже вымощенные камнем; на них громоздились ящики, сундуки и мешки с деньгами. Уильям Хам провёл спутников в дальний конец, где платформы заканчивались и начиналось большое открытое пространство, а ручеёк утекал через дырку в полу. По указанию банкира Сатурн поставил сундучок на край платформы, где как раз было свободное место. Соломон этого не видел, потому что осматривал помещение.
Он сдвинул мешок с деньгами, освобождая место на платформе, плюнул туда и растёр слюну большим пальцем. Под патиной въевшейся пыли в свете Даниелева фонаря проступило несколько кусочков цветного камня. Мозаика.
– Римская? – догадался Даниель.
Соломон кивнул.
– Надеюсь, я убедительно доказал, что здесь золото будет в полной сохранности, – обратился Уильям Хам к Соломону, когда тот подошёл к остальным. Однако Соломон смотрел в пол.
– Пожалуйста, дайте мне ваш ключ, – сказал он, протягивая руку.
Уильяму Хаму просьба не понравилась, но он не видел причин в ней отказывать, поэтому вложил ключ в ладонь Соломона.
Еврей сел на корточки, ощупал пол кончиками пальцев и вставил головку ключа (похожую на богато украшенный мастерок) в дренажное отверстие. Он пошерудил в дыре, и в полу внезапно открылась полукруглая щель. Сатурн шагнул вперёд.
– Осторожно! Там колодец, – предупредил Соломон.
– Откуда вы знаете?
– Это храм Митры, выстроенный римскими воинами, – объяснил Соломон, – а в них всегда был колодец.
Сатурн запустил руку в щель и потянул. От пола отделился диск диаметром около двух футов, сколоченный из досок сравнительно недавно. Когда в дыру опустили фонарь, стало видно, что это колодец, облицованный камнем до уровня воды, которая стояла примерно в трёх саженях ниже пола.
– Ваши рабочие нашли колодец и закрыли его, – сказал Соломон, – но больше ради собственной безопасности, чем ради охраны банка. Я готов поспорить на все хранящиеся у вас ценности, что смогу покинуть здание и через полчаса встретиться с вами на улице, не пройдя ни через одну из дверей вашего заведения.
– Я не принял бы пари, даже если был бы вправе спорить на деньги банка, – ответил Уильям Хам, – поскольку не хуже вашего чувствую, что из колодца сквозит.
– О да, там есть боковой ход! – крикнул Сатурн, который лежал на животе, свесив голову вниз. – Примерно на середине высоты! И меня подмывает взять у рабочих лестницу, чтобы узнать, куда он ведёт!
Предложение было рискованным, но никто не устоял. Лестниц вокруг было предостаточно. Одну из них спустили в колодец и упёрли в пол бокового туннеля, обнаруженного Сатурном. Тот слез первым и объявил, что каменщики храма Митры потрудились на совесть.
– Ещё бы! – отвечал Соломон. – Ведь Митра был богом договоров.
– Договоров?! – изумлённо переспросил Уильям Хам.
– Да, – сказал Соломон. – Поэтому хорошо, что вы построили свой банк над его храмом.
– Ни в одном известном мне пантеоне Митра не фигурировал.
– Он не олимпийское божество. Греки заимствовали его у персов, а те, в свою очередь, у индусов. От греков его культ перешёл к римлянам и стал особенно популярен к сотому году от Рождества Христова, как сказали бы вы, или, как сказал бы я, через несколько лет после разрушения Соломонова храма. Особенно среди воинов, например тех, что стояли в Лондинии по берегам Уолбрука.
Говоря, Соломон спускался по лестнице.
– Неужели вы туда полезете?
– Мистер Хам, царь поручил мне проверить надёжность банка, и я её проверю, – отвечал Соломон.
Даниель спустился вслед за Соломоном. Теперь все трое сидели на корточках в сводчатом туннеле, который полого спускался к колодцу и, видимо, тоже служил для стока воды. Уильяма Хама оставили в храме Митры с наказом бежать за помощью, если исследователи не вернутся. Немного продвинувшись по туннелю, они обнаружили свободное пространство над головой и каменные ступени, ведущие вправо и вниз, к воде. Ручей футов восьми в ширину медленно тёк в темноте между рядами свай и фундаментов, на которых, как можно было только догадываться, стояли соседние дома. В дождливую погоду исследователям, скорее всего, пришлось бы повернуть назад, но сейчас, в третий день августа, вода, если держаться края речушки, едва доходила им до щиколоток. Все трое двинулись вниз по течению, освещая фонарём фундаменты и гадая, каким домам они принадлежат.
– Во время Чумы, – сказал Даниель, – мой дядя Томас Хам, отец Уильяма, расширял подвал своей златокузнечной лавки, находившейся отсюда не дальше, чем на бросок камня. Он нашёл римскую мозаику, а также несколько языческих монет и вещиц. Одной из них моя жена в Бостоне закалывает себе волосы.
– Что изображала мозаика? – спросил Соломон.
– Некоторые фигуры напоминали Меркурия. Мистер Хам назвал помещение храмом Меркурия и счёл находку добрым знаком. Впрочем, другие изображения скорее сулили недоброе…
– Вороны?
– Да! Откуда вы знаете?
– Коракс, ворон, был у персов вестником богов…
– Как Меркурий у римлян.
– Совершенно верно. Митраисты верили, что душа, спускаясь из сферы недвижных звёзд, чтобы воплотиться на земле, пересекает все планетарные сферы, последовательно испытывая их влияние. Проходя через сферу Венеры, душа становится сладострастной и так далее. Последней была сфера Меркурия или Коракса. Считалось, что, когда душа готовится к смерти и возвращению в сферу недвижных звёзд, она должна проделать обратный путь, последовательно сбрасывая путы Меркурия-Коракса, Венеры и других планет вплоть до…
– Сатурна? – спросил Сатурн.
– Да.
– Мне лестно, что я ближе всех к недвижным звёздам, и мой порок – наименее из всех приземлённый.
– Соответственно, у митраистов было семь рангов, и для каждого – отдельный зал, всегда подземный. Подвал вашего дяди – покой Меркурия-Коракса, куда вводили новоначальных. Позже им предстояло пройти через врата или туннель в следующий зал, украшенный изображениями Венеры, и так далее.
– И кому же посвящено большое помещение под Банком?
– Вам приятно будет узнать, что это зал Сатурна, для посвящённых самого высокого ранга, – отвечал Соломон.
– То-то мне было там так уютно!
– Если мы и правда идём под златокузнечной лавкой Хама, – продолжал Соломон, – то проходим иерархию в обратном порядке, как души, покидающие небесную сферу, чтобы воплотиться на земле.
– Забавно, – сказал Даниель, – ибо я только что увидел имя старого друга, который порадовался бы, узнав, какое место в иерархии занимает его творение.
Они стояли перед относительно новой кладкой. Древний фундамент здесь заменили массивными каменными блоками, способными выдержать вес здания, так что получилась сплошная стена. Только в одном месте между блоками оставили небольшое квадратное отверстие для отвода воды из соседнего погреба. Перемычку над водостоком образовывала длинная плита, и на ней округлым классическим шрифтом было выбито:
КРИСТОФЕР РЕН А.D. 1672
– Это церковь Святого Стефана Уолбрукского, – сказал Даниель.
– Лучшего места, чтобы родиться в мир, не сыскать, – задумчиво произнёс Сатурн.
Они с трудом протиснулись в водосток и оказались в церковном склепе. Сверху гудел колокол. «Мрачное рождение», – заметил Даниель. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться; затем он повёл Сатурна и Соломона по лестнице в помещение с задней стороны церкви. Они удивились, увидев за окнами дневной свет, но куда сильнее удивилась им жена викария. Глаза у женщины были красны от слёз, крики ужаса звучали приглушённо, а все её попытки выгнать из церкви перемазанных грязью пришельцев закончились ничем. Службы не было, однако на удивление много людей пришло в церковь просто посидеть и помолиться в тишине.
Даниель, Сатурн и Соломон выбрались в серый утренний полусвет. По Уолбрук-стрит в сторону Темзы брёл человек, звонил в колокольчик и кричал: «Королева умерла, да здравствует король!»
Книга 8Система мира
Остаётся изложить, исходя из тех же начал, учение о строении системы мира.
Ньютон, «Математические начала натуральной философии» [25]
утро среды, 4 августа 1714
Левэ Мальборо
Торговцы знают, что памфлеты вигов продаются лучше, так щедры они на скандалы и ложь.