Даниель уже привык к свету и видел, что в крипте под церковью собралась небольшая толпа: каменщик с двумя помощниками, двое бочаров из мастерской мистера Андертона, Даниель, Сатурн и трое жохов из тех, что передавали коробки по цепочке. А также дряхлый сгорбленный старик в отличном платье и прекрасном расположении духа, совершенно очарованный дырой в полу, откуда только что появилось столько нового и интересного.
– Я совершенно про неё забыл! – воскликнул сэр Кристофер Рен. – Я ваш должник, Даниель! С архитекторами такое случается сплошь и рядом, сами знаете – закончишь дело на девяносто девять процентов и отвлечёшься на другое. Вы совершенно правильно мне о ней напомнили!
К тому времени, как он закончил последнюю фразу, дыра уже исчезла. Каменщики вставили в неё заранее приготовленную свинцовую трубу и вывалили тачку замешанного на растворе щебня. Трубу вдавили так, чтобы она оказалась вровень с полом, и каменщик уложил поверх щебня несколько плит.
В другом конце помещения мастеровые мистера Андертона укладывали шляпные коробки в бочки. Те были пока недоделаны: сверху доски расходились, их держали временные обручи. С внутренней стороны досок были выпилены пазы для донца. В каждую бочку влезала дюжина коробок; чтобы они не гремели, свободное место забивали стружками. Сверху клали донце. В таком виде бочки перетаскивали во двор церкви, который сообщался с другим двором, побольше, позади здания гильдии засольщиков, где ничто не могло быть более неприметным, чем несколько подготовленных к закупорке бочек.
К концу дня все бочки доставили в мастерскую мистера Андертона; его бондари загнули доски внутрь, зажав донца, и набили постоянные обручи.
Даниель устал, но не чувствовал сил подвести под делом черту, пока последнюю шляпную коробку не запечатали в последнюю бочку. Он устроился в углу мастерской и по мере надобности взбадривал себя кофе и табаком. Наконец работа была закончена. Бочки откатили к «Трём кранам», на каждой указали адрес получателя: LEIBNIZ-HAUS HANOVER. После всех забот и треволнений, доставленных золотом по пути с Соломоновых островов во дворец вице-короля Мексики, затем в Бонанцу, где оно было похищено, в Каир, Малабар и дальше по морям на обшивке, а потом в трюме «Минервы», очень странно было повернуться спиной и уйти, бросив его на открытой пристани. Однако теперь, замаскированное под солёную треску и доверенное надёжному экспедитору, оно было, пожалуй, в большей безопасности, чем когда-либо за свою историю.
Полдень, вторник 26 октября 1714
Даниель и Даппа на «Минерве»
ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ ДАНИЕЛЬ побоялся возвращаться в Крейн-корт, зная, что Исаак, скорее всего, найдёт его там, будет костить, щучить, стращать и вообще всячески портить ему кровь. Поэтому он решил напроситься на «Минерву», благо та была куда ближе к «Трём кранам». Капитан и офицеры этого замечательного корабля уже давно настойчиво зазывали Даниеля в гости, а тот всякий раз находил предлог отказаться. Когда Даниель незадолго до полуночи заявился на лодке, его приняли с распростёртыми объятиями, напоили допьяна и уложили спать в прежней каюте.
Он проснулся с чувством, что проспал очень-очень долго, возможно, от непомерного облегчения, что наконец-то сбыл с рук треклятое золото.
Впрочем, Даниель знал, что проспал бы ещё дольше, если бы не грохот и чертыхания.
Он с неохотой влез во вчерашнюю заскорузлую одежду – она стояла колом и вполне могла служить подпоркой для тела. Незнакомый человек рывком открыл дверь каюты, не удосужившись даже постучать. Даниель как раз застёгивал пряжку на башмаке. Хозяин каюты и незваный гость уставились друг на друга, в равной степени шокированные. Незнакомец был молод, хорошо одет и благовоспитан – а потому в ужасе, что потревожил старика за церемонией утреннего туалета. Тогда почему же он здесь оказался? Ответ подсказывал значок с серебристой борзой.
– Сэр! Прошу прощения, но… э…
– По велению короля вы должны обыскать мою каюту? – предположил Даниель.
– Да, сэр. Именно так.
– И что же вы ищете, если мне позволено узнать? Сонного старика? Он перед вами.
– Нет, сэр, простите…
– Если вы скажете мне, что вам велено искать, я постараюсь помочь, чем смогу.
– Золото, сэр. Контрабандное золото.
– А… Боюсь, что всё золото здесь – у меня на пальце. – Даниель снял кольцо и протянул на ладони. – Вы его конфискуете?
Королевский курьер окончательно смутился.
– О нет, сэр, конечно, нет, это совсем не то, что мы ищем. Мне крайне неловко вас беспокоить, но если бы вы соблаговолили… э…
– Выйти, чтобы вы могли тщательно обыскать каюту? Какой разговор, любезный, уже иду!
Даниель надел кольцо обратно на палец, встал и вышел на палубу.
Даппа, стоя на юте, смотрел в подзорную трубу на Тауэр. Вчера Даниель добрался до «Минервы», так толком и не поняв, в какой части лондонской гавани она находится. Сейчас, когда взошло солнце, он поразился, как близко они от Тауэра – почти на расстоянии окрика.
Даниель молчал, дожидаясь, пока Даппа его заметит; невежливо резко заговаривать с человеком, когда тот смотрит вдаль. Не стал он и спрашивать, где ван Крюйк. Местоположение капитана несложно было определить, поскольку тот безостановочно сыпал ругательствами на голландском, сабире и прочих известных ему языках, следуя по своему кораблю за курьерами короля.
– Могло быть хуже, – заметил Даппа после того, как из открытого люка вырвался особо мощный шквал ван-крюйковой брани. – Мы сейчас легко нагружены, и корабль не трудно тщательно обыскать. Две недели спустя мы будем набиты по шпигаты – тогда это была бы целая история.
Он опустил подзорную трубу и подмигнул Даниелю.
– Они царапают наши пушки.
– Что-что?!
– Какое-то высокопоставленное лицо вообразило, будто волшебное золото отлили в пушечные формы и выкрасили в чёрный цвет, чтобы вывезти под видом орудий. Солдаты скребут их шилом, убеждаясь, что они бронзовые.
– Невероятно.
– Некоторые члены команды теперь считают, что вы приносите нам несчастье.
– А, понятно. Первый раз, когда я поднялся на «Минерву», она подверглась нападению со стороны Чёрной Бороды. Теперь это.
– Да, док.
– Раз они такие суеверные, – сказал Даниель, – то наверняка слышали поговорку: «В третий раз повезёт».
– Что вы задумали? – спросил Даппа и тут же невольно улыбнулся.
– Из ваших слов я заключил, что «Минерва» скоро отплывает.
– Нам надо взять здесь кое-какой груз, потом мы идём в Плимут.
– Вот как?
– Прошлый раз, будучи там, мы ввязались в одно дельце, которое ещё тянется. Так или иначе, нам надо туда зайти. Потом на юг в Опорто. Затем через Атлантику в более тёплые широты.
– А весной снова в Лондон?
– Лондоном мы уже наелись, спасибо! Нет. – Даппа рассмеялся. – Наш путь лежит в противоположную сторону. Енох Роот изводит нас просьбами доставить его на Соломоновы острова…
– Но они на другой стороне земного шара от Бостона!
– Мы знаем, где они, – отвечал Даппа. – Однако нам как раз по пути.
– По пути куда?!
– На Квина-Кутту, где мы навестим старых друзей или их могилы, если так обернётся. Потом в Малабар, где у нас инвесторша, которая, можно смело предположить, уже рвёт и мечет. Она не принимает дивиденды в форме переводных векселей. Мы должны явиться к ней и сложить золото в слитках на берегу.
– Трудный случай.
– Трудный, пока мы зарабатываем деньги в Лондоне. Мы отправимся туда, сложим золото на её берегу, я с ней пересплю, и со временем она нас простит.
– А дальше?
– Понятия не имею.
– Пассажир, которого вы повезёте на Соломоновы острова, сейчас занят моими делами в Бостоне – ликвидирует Институт технологических искусств, продаёт дом, уламывает кредиторов, расплачивается по счетам из трактиров, – сказал Даниель. – Пока он не отбыл к антиподам, мне надо бы посидеть с ним и подбить счета.
– Тогда вам следует отправиться к нему, и поскорее, ибо, уверяю вас, сюда он не поедет.
– Вы сказали, что собираетесь в Плимут?
– Да.
– У меня тоже есть дела в западных графствах, – сказал Даниель. – Может быть, встретимся там, и вы захватите меня в Америку.
– Может быть, – ответил Даппа, потом, изумившись собственной грубости, быстро добавил: – Нет, я-то не против. Но после сегодняшнего у ван Крюйка будет много вопросов. Он захочет узнать, где треклятое золото. Я позволю себе намекнуть вам, что лучший ответ: «Очень, очень далеко».
– У меня есть ещё более удачный: «Не знаю». – Даниель развёл руками, словно указывая на тысячи кораблей в лондонской гавани, затем пожал плечами.
– Оно в пути, – догадался Даппа. – Вы его сплавили.
– Сплавил, как сплавляется металл в тигле, влил в общее движение судов на Темзе; оно отправится в Ганновер путями загадочными, но надёжными, подобно пиастрам, которые сходятся в Шахджаханабаде, как если бы обладали собственной волей.
Чем поэтичнее говорил Даниель, тем с меньшим вниманием слушал Даппа. Под конец он снова приставил к глазу подзорную трубу и навёл её на Тауэр.
– Что вы там высматриваете?
Ветер дул с севера, сильный и холодный, а Даниель вышел на ют без шляпы и парика. Поднявшись сюда, он отыскал глазами Тауэр, чтобы сориентироваться, но в продолжение всего разговора стоял к крепости спиной, подняв ворот, чтобы не задувало в затылок. Даппа подставил лицо ветру, решительно сдвинув брови. Он сказал:
– Легче вам повернуться и взглянуть самому, чем мне объяснять.
– Но у вас есть подзорная труба, а у меня нет!
– На таком близком расстоянии она не нужна.
– Тогда зачем вы в неё смотрите?
– Пытаюсь разобрать некоторые детали. На вершине Фонарной башни стоят люди, явно повинные в этом безобразии, – сказал Даппа.
– Вы про разгром на корабле?
– Как вы, возможно, заметили, курьеры постоянно поглядывают в ту сторону, ожидая указаний. Они общаются при помощи семафора. Сдаётся мне, один из людей на башне – сэр Исаак Ньютон.