— Как дела, мальчики? — спросила Ольга, после того как мы вошли и осмотрелись.
— Привет, Островская. Пока что-то не очень, — ответил «вампир», который вел допрос. — Я об него уже все кулаки сбил, боюсь перестараться — еще немного и совсем сломаю его тупую башку.
В этот момент на лице «лесника» появилось что-то вроде улыбки, и он попытался смачно плюнуть в сторону говорившего, но кровавая слюна тягучим сиропом повисла на подбородке и медленно скатилась ему на грудь.
— Фука! — сказал он сильно разбитыми губами и в ответ на это вампир хлестко ударил его по лицу ладонью, отчего голова дистрофика на мгновение взлетела вверх и так же стремительно упала вниз.
— Вот видишь, — пожал плечами вампир.
— И так уже минут сорок, — добавил Виктор.
— Понятно, — прокомментировала увиденное Ольга. — А где Вика? Где моя любимая вампирша? Она сказала, что будет здесь.
— Вика уехала в гости к нашим друзьям из Изумрудного Дома, — ответил ей Северов. — Я договорился, чтобы ей продали один чудесный эликсир с которым дело пойдет быстрее. Она должна была уже приехать и, если честно, я думал это она, а не ты с Максом.
— Хорошая мысль, — улыбнулась Ольга. — Эликсиры от Изумрудного Дома известны своими чудесными свойствами, это всем известно! А почему сразу без эликсира решили обойтись?
— Кто знал, что этот доходяга окажется таким упертым? — выразил общее мнение один из вампиров.
Услышав про эликсир «лесник» нервно дернулся, видимо он тоже понимал, что Изумрудный Дом свое дело знает. В этот момент открылась дверь и в душную комнату вошла красивая высокая брюнетка, на которой из одежды был лишь черный кожаный комбинезон и какие-то серебряные цепи. Макияж, понятное дело, был выдержан преимущественно в черных тонах. В одной руке у девушки был небольшой кожаный футляр.
— Викуля, привет! — сказала ей Островская и чмокнула в щеку.
— Привет, милая, — ответила ей вампирша.
Хм, похоже между девушками были установлены весьма теплые отношения. Ох уж мне эти девушки! Ох уж мне эти женские шалости!
— Держи, Рома, — вампирша протянула своему соратнику футляр. — Быстрее не получилось.
Испачканными в крови руками вампир взял футляр, многозначительно посмотрел на «лесника» и раскрыл его. Внутри лежала плотно запечатанная пробкой стеклянная пробирка с какой-то черной жидкостью. Он вытащил пробирку из футляра и помахал ей перед лицом дистрофика:
— Эту жидкость я называю «сывороткой правды» — она развязывает языки даже самым твердолобым баранам типа тебя. Вот только у нее есть один побочный эффект — жидкость вызывает дискомфорт в виде болевых приступов, понимаешь? Как существо гуманное, я хочу дать тебе шанс и в последний раз задать вопрос: зачем Малахитовому дому вампиры?
— Пошел на фуй! — не задумываясь ответил «лесник».
Вампир замахнулся, чтобы как следует ему врезать, но вовремя одумался, ухмыльнулся и очень аккуратно откупорил пробирку.
— Теперь моя очередь, — сказал он и капнул немного жидкости дистрофику на плечо.
В одно мгновение лицо «лесника» исказила гримаса сильной боли, глаза выкатились из орбит, тело выгнулось вверх какой-то неестественно высокой дугой, а потом из его глотки вырвался крик. Я даже сказал бы больше — сложно поверить, что подобный звук исторгал из себя человек. Это был какой-то животный вой, похожий, вместе с тем, на отчаянный человеческий вопль. Ленты скотча, которым он был примотан к стулу, острыми лезвиями врезались дистрофику в тело, залив его ручьями крови. Мое тело покрылось холодными мурашками — никогда прежде мне не приходилось видеть ничего подобного.
Спустя несколько секунд «лесник» затих на своем стуле и лишь по мелкой дрожи, которая била его тело, можно было понять, что он еще жив. Не дав ему ни минуты отдыха и не задав никаких вопросов, вампир повторил процедуру и все повторилось вновь. Боль, вопль, кровь и страх.
На плечо «лесника» было больно смотреть — две жуткие глубокие раны, каждая размером с пятирублевую монету, были похожи на два кровавых глаза, которые вдруг прорезались из человеческого плеча. Когда вампир наклонился над ним с пробиркой в третий раз, дистрофик закричал:
— Для опыфов! Вампифы нужны для опыфов! Я говорю — для опыфов, — тараторил он, вытаращив на нас красные уставшие глаза.
— Так-то лучше, — удовлетворенно вздохнул вампир. — Стоило нам нервы мотать и девочек таким зрелищем травмировать.
По правде говоря, я и сам от такого зрелища был немного в шоке! Хорошо хоть, что из-за Островской я так и ничего не поел, иначе я бы сейчас однозначно наблевал здесь пару гамбургеров. Жесть!
— Итак, ты говоришь, мы вам нужны были для опытов, я правильно тебя услышал? — продолжил, тем временем, разговор с «лесником» Роман.
— Пфавильно, для опыфов.
— Для каких?
— Не фнаю, — дистрофик опустил голову и его тело непроизвольно дернулось. — Я не фнаю для каких.
— Ну нет, так дело не пойдет. Ты уже если начал говорить, так уж говори до конца! Иначе мы с тобой каши не сварим.
«Лесник» не ответил, и вампир вновь наклонился над ним с пробиркой. Заметив знакомое движение в свою сторону дистрофик пронзительно завизжал как полицейская сирена.
— Я не фнаю! Я не фнаю! Я не фнаю! — орал он.
— Он и в самом деле не знает, — сказал я, ориентируясь на то, что подсказывает мне моя способность профайлер.
— Рома, подожди, — громко сказал Витя так, чтобы перекричать отчаянные вопли «лесника».
Вампир остановился практически за мгновение до того, как очередная капля могла познакомиться с плечом орущего от страха дистрофика.
— Что случилось, Витя? — спросил он.
— Макс говорит, что этот придурок и в самом деле не знает для каких опытов, — сказал Северов и указал на меня пальцем.
— Да? — Рома недоверчиво посмотрел на меня. — А что, твой Максим чревовещатель или экстрасенс из Сапфирового Дома?
— Нет, конечно, я не экстрасенс и не чревовещатель, — ответил я. — Но у меня есть способность профайлер и «лесник» сейчас говорит правду — он не знает, для каких опытов.
— Вампифы нуфны были нафим биофефнологам для опыфов, я не фнаю для каких, — подтвердил лесник, адресуя свои слова полу. — Нуфны были нафим биофефнологам для опыфов, я не фнаю...
Некоторое время все молчали и слышно было только как «лесник» поскуливает от боли. Наконец Роман решил, что пора продолжать и на поверхность всплыл новый вопрос, который требовал ответа:
— Хорошо, допустим они проводили опыты, тогда у меня такой вопрос: где именно находится это место?
В этот момент «лесник» резко поднял голову и уставился на меня с диким выражением лица. Он смотрел на меня как на спасителя, который придет ему на помощь и скажет сейчас, что и этого он не знает, вот только маленькая ошибочка — у меня этой уверенности не было. Я посмотрел по сторонам и обнаружил, что кроме дистрофика, все с пристальным интересом смотрят на меня, видимо ожидая, что я скажу на этот раз и на этот раз сказать мне было нечего. Я не мог сказать наверняка, что дистрофик ничего не знает, но и смотреть на дальнейшее развитие событий у меня также никакого желания не было — меня и без того мутило от увиденного, поэтому я просто развернулся и вышел из сруба.
Жаркий летний воздух после душной комнаты показался мне просто сказочно прекрасным. Возле сруба я увидел Никиту, который сидел на лавочке за вкопанным в землю железным столом и ел соленый арахис. За все это время при мне он ни разу так и не зашел в сруб. На столе перед ним стояла полупустая пятилитровая баклажка с водой. Я сел рядом с ним и несколько раз глубоко вдохнул.
— Пить хочешь? — Никита указал на воду.
— Нет, — ответил я, опасаясь, что от воды меня сейчас может стошнить прямо здесь.
— Ну что там? Судя по крикам дело потихоньку движется? — спросил он и в этот момент из сруба раздался очередной наполненный болью вопль.
— Блин, — я сдавил виски — от всего происходящего у меня начала болеть голова. — Дело движется, но все это...
— Не очень красиво выглядит, ты хочешь сказать?
— Типа того.
— На войне, как на войне, — пожал плечами Чернов. — Или ты думаешь, что Малахитовый Дом обходился бы с тобой как-то иначе? Я бы на твоем месте на это не очень рассчитывал. Эликсир, конечно, тот еще, здесь я с тобой согласен, но разве будет лучше, если через пару дней нас с тобой «выключат» да еще потребуют отдать пятнадцать лимонов?
Здесь мне крыть нечем и то, и другое было не лучше. Из сруба донесся крик, который сменился каким-то икающим рыданием, а затем все стихло. Спустя буквально пару минут дверь сруба открылась и из нее вышли все, кроме «лесника», который остался внутри и теперь лишь жалобно всхлипывал.
Все расселись за железным столом.
— Вот гаденыш, все нервы вытрепал, — выразил общее мнение Роман, а затем продолжил. — Ну в общем эти мудаки находятся в Яховлевской Усадьбе, это недалеко от кольцевой. Там когда-то в советские времена химический институт находился, а сейчас частная собственность. Походу недвижимость в собственности у Малахитового Дома находится, так что теперь нужно туда наведаться.
— В гости, я так понимаю? — спросил у него Северов.
— Нет, — покачал головой вампир. — Сразу в гости нельзя, слишком опасно. У нас еще время есть, поэтому для начала предлагаю сегодня ночью съездить на экскурсию, осмотреться, завтра все хорошенько обдумать, ну а потом уже в гости.
— Согласен, — кивнул Витя. — Голосуем, кто «за»?
Все подняли руки вверх. Я встал из-за стола и пошел проверить как там наш «лесник». Он сидел на стуле, его дыхание было каким-то неровным и слишком частым, увидев в дверном проеме мою тень он вздрогнул и испуганно посмотрел на меня, узнал, как-то сник и затрясся в рыданиях. Спустя несколько минут по деревянному полу забарабанили тяжелые капли, которые переросли в ручьи. Похоже парень обоссался.
Глава 20
Домой я ехал в «Фольксвагене» Никиты. Ольга сжалилась над моим состоянием и не стала усаживать меня на мотоцикл, да я бы и не стал рисковать — в памяти то и дело всплывала картина допроса, орущий от боли лесник и меня начинало подташнивать. Короче, в таком виде я бы запросто мог свалиться с «Хонды», когда Ольга задумала бы заложить очередной вираж.