– Ну вот лучше, чем на опыты пойти.
Айболит подошел ко мне, взял последний оставшийся пистолет и, обреченно вздохнув, засунул за ремень штанов. Кот махнул рукой и вышел.
– Посвети, – раздался из темноты грустный голос Айболита.
В лаборатории все осталось по-прежнему, только мониторы были выключены. Голова в колбе также безучастно пялилась в пустоту черными глазницами.
– А что ж вы компьютеры-то не разбили? – спросил я Айболита.
– Зачем? Жесткие диски забрали… Да к тому же, будем уходить, Кот тут все подорвет. База заминирована. На случай такого вот случая…
Мы стояли в дверях, раздвинув металлическую мишуру. Я старался не светить на колбу, направил луч вниз. Отсюда было видно, как сбоку постамента, на котором она располагалась, горит маленький экран. Айболит, судя по всему, не знал, как подступиться к решению задачи.
– Давай я.
– Давай, – облегченно согласился он. – Только обязательно нужно разбить нейрофон. Наверное, придется взять топор с пожарного стенда и…
Я выхватил у него из-за ремня пистолет, передернул затвор и выстрелил. Колба разлетелась, мы успели заметить, что пуля легла ровно в переплетение проводов за ухом, а потом я опустил фонарь, чтобы не видеть результат.
– Откуда мне знать, где тут у вас пожарный стенд!
Вернулись к Айболиту, он уселся в кресло, я опустился на кровать, радостно скрипнувшую под моим весом. Посидели, помолчали…
– Ты выпить вроде просил, – вспомнил Айболит.
– Было дело.
– Эти алкоголики сейчас там наше пиво пьют… Между прочим, мое любимое.
Он достал из ящика стола бутылку виски, поставил перед керосинкой, напиток загорелся янтарным светом. Я вспомнил, что уже больше суток ничего не ел. И сразу же заурчало в животе.
– А вот с закуской проблемы, – отозвался Айболит. – Закуска у меня, сам понимаешь…
Грохот, который мы даже не услышали, а скорее почувствовали, прервал его речь. Подземелье содрогнулось, зазвенели склянки в шкафу, метнулись по стенам тени…
Краем глаза я заметил, как керосинка соскальзывает на пол. Бросился к столу и успел подхватить лампу в последний момент. Но тут же выронил – стекло обожгло руку. Грохнувшись на доски пола, керосинка не погасла, я взял ее за проволочную петлю и вернул на стол. А Айболит уже у выхода, замер перед распахнутой дверью…
Вначале тихо. Потом откуда-то доносится треск автоматной очереди, следом несколько одиночных, снова грохот. Мы стоим не зная что делать. Вернее сказать, это Айболит не знает, а у меня руки чешутся встретиться с Прапором и засадить ему в череп пулю-другую. Вот только где проход в чебуречную, в какую сторону бежать, я не знаю. Да и Кот приказал ждать его здесь, а приказы нужно исполнять.
Из глубины коридора накатывает поток пропитанного гарью воздуха. Потом прилетает топот шагов. Кто-то бежит. Я сую керосинку Айболиту, толкаю его обратно в комнату, прикрываю дверь и, встав на колено у края ниши, беру на прицел темноту. Спустя несколько секунд из-за поворота выныривает мечущийся луч фонаря.
– Стоять! – предупредительно кричу я.
– Свои! – отзывается Кот.
Я узнаю силуэт. Из двери выскакивает Айболит со своей керосинкой наперевес.
– Что там?! – тревожно кричит он.
Но Кот не отвечает. Подбежав, он не останавливаясь дергает меня за собой. Вся его одежда присыпана пылью, как мукой. Я бросаюсь за ним, подцепив по эстафете Айболита. Некоторое время бежим молча. Потом Кот резко останавливается у одной из дверей, распахивает и исчезает внутри. Я медлю… и тут он выныривает, держа фонарь в зубах. В каждой руке у него по канистре.
– Помогай! – мычит он невнятно.
Мы с Айболитом бросаемся в арку. Бетонный закуток, куча проводов по стенам, стенд с электрическими автоматами. В углу на каркасе из труб двигатель – генератор. В стойке рядом две канистры. Я, опередив Айболита, хватаю обе.
Выскакиваю в коридор. Здесь уже едко воняет бензином. Поодаль Кот, размахивая канистрой, щедро поливает пол, стены и даже потолок. Я подскакиваю помогать.
– Заряд сработал, но обвал толком не получился, – мычит сквозь фонарь во рту Кот. – Они запустили хрень какую-то, типа беспилотников.
– Чего запустили? – переспрашиваю я.
– Беспилотники. Маленькие, с блюдце размером. Не стреляют, а как будто режут. Я оборачиваюсь, а Шварца уже напополам развалило…
Вдруг он всем телом наваливается на меня, чуть не сбивает с ног. Канистра глухо звякает о пол, вылетевший фонарь замирает, упершись лучом в стену. Я подхватываю Кота под мышки, чувствую левой рукой кровь. Над головой проносится дуновение горячего ветерка, еще одно. По стене щелкает искра. Чуть ближе к бензиновой луже, и полыхнуло бы. Пригибаясь, волоку Кота до входа в генераторную.
– Гаси керогаз! – шипит Кот высунувшемуся Айболиту.
Ойкнув, тот прячется обратно. Мы вваливаемся следом. Если у них приборы ночного видения, даже и высунуться нельзя. Нужно поджечь бензин! Может до нас достать. Но вариантов нет…
– Давай керосинку! – приказываю я Айболиту.
Тот переглядывается с сидящим на полу Котом. Кот кивает и, сморщившись, хватается за плечо. На рукаве расползается темное пятно.
– Я сам! – резко вскрикивает Айболит.
Оттолкнув меня от двери, встает у косяка, примеривается…
– Пусть земля горит под ногами алкоголиков! – орет он в коридор.
И подавшись вперед, бросает свою лампу как гранату. Раздается звон, но его сразу же накрывает рев взметнувшегося пламени. Багровый свет врывается в наш подвал, и в этом свете я отчетливо вижу, как Айболит валится навзничь. Но только головы у него нет: из аккуратно срезанной шеи бьют два фонтана крови. Я машинально отступаю в сторону, чтобы не попасть под черную струю…
Глава 9
– Не поднимай, – сказал Кот.
И отвернувшись от ветра, прикурил. Моя рука замерла на полдороге к визору шлема. Я тоже хотел курить.
– Почему?
– Спалишься.
– Да кто заметит-то?
Манежная площадь, заставленная машинами МЧС и микроавтобусами «скорых», напоминала растревоженный муравейник: в густой темноте, разрываемой заполошным блеском мигалок, бегали смазанные тени. Светоотражатели на бушлате Кота вспыхивали от попадающих на них бликов. За оцеплением, на той стороне Моховой, толпа любопытных искрилась фотовспышками.
– У тебя борода, – заявил Кот и, зараза, глубоко затянулся.
– Ну и что!
– Борода по штату не положена.
А вот это верно. Мы типа двое пожарных, вышедших на перекур. Не то чтобы на нас кто-то обращал внимание, но рисковать не стоит… Я огляделся. Мы стояли у широкого портала – входа в гостиницу. По фасаду бегали красно-синие отсветы, выхватывая белые пятна лиц в провалах окон. Света не было ни в одном здании, и только багровыми углями тлели в ночном небе звезды кремлевских башен. Темнота – друг молодежи.
– Давай сваливать!
– Сейчас, – протянул Кот. – Сейчас решим.
По Тверской, завывая на разные лады, приближалась колонна спецтранспорта. Оцепление заколыхалось, вспыхнул прожектор на крыше автобуса и завяз в густом столбе пара, поднимающегося над спуском в подземный переход. Масляно заблестели продолговатые черные кули, выложенные в два ряда вдоль бордюра, – мешки с трупами.
– Ну давай попробуем, – отбросив окурок, сказал Кот. – Давай попробуем…
Он деловой походкой двинулся в сторону здания Думы. Левую, раненую, руку засунул в карман, смотрелось не совсем естественно: пожарные так не ходят. Хотел сделать замечание в отместку за бороду, но передумал. Подстроился под его шаг, так же озабоченно поспешил рядом. «Скорые» рассредоточились, пытаясь компактно выстроиться вдоль площади, в возникшей суматохе мы быстро пересекли проезжую часть.
– Ты понял, где этот коллектор? – спросил меня Кот, подойдя к цепи полицейских.
– Да, мы там в прошлом месяце на аварии были.
– У телеграфа?
– На углу, перед Макдоналдсом.
Мент, молодой парень, равнодушно оглядел нас, чуть посторонился. Мы перешли на другую сторону пустой Тверской и быстрым шагом двинулись вверх по улице. Навстречу спешили редкие прохожие, тревожно вытягивали головы вперед, пытаясь рассмотреть место происшествия. Кот снова поднял забрало, на ходу вытащил смартфон, принялся, орудуя левой рукой как протезом, тыкать в еле светящийся экран.
– Ты же говорил, сеть в округе вырубилась! – всполошился я, вспомнив о том, что нужно позвонить Врачу.
– Что нам их сети! – пробурчал под нос Кот.
Закончив отбивать сообщение, сунул смарт под обшлаг куртки.
– Газетный переулок знаешь?
– Я не местный.
– Как раз где телеграф. Сейчас туда, потом во двор. Где Дом композиторов, тоже не в курсе?
– Закурить дай!
– Обожди пока.
Он ускорил шаг, я тоже припустил. Мимо кучи народа, столпившегося у богатого здания с колоннами, мимо стеклянных витрин, потом еще один провал подземного перехода… Идти в горку, откровенно говоря, было нелегко – промокшая форма давила на плечи. И неприятно – в берцах хлюпала и переливалась вода.
– Скоро?
– Сюда.
Я узнал зализанный угол Центрального телеграфа с выпирающей над входом полусферой глобуса. Поперек улицы стояла машина ДПС, разбрасывая вокруг синекрасный отсвет «люстры». Гаишник, опершись на переднее крыло, курил.
– Ну что там? – обратился он к нам.
– Основной очаг удалось локализовать, – ответил Кот. – Сейчас проверяем, не пошло ли дальше.
– Не известно, из-за чего? – высунулся из салона второй. – Наши говорят, теракт.
– Вашим виднее.
Кот свернул в переулок. Я за ним. У припаркованных вдоль обочины машин с включенными габаритами терлись люди. Мы миновали Макдоналдс, нырнули в калитку за церковью, вышли через такую же калитку с другой стороны и очутились в темном проулке.
– Так, скидываем форму, – скомандовал Кот, показав на какую-то одноэтажную пристройку.
Мы зашли за угол, в самую темень. Здесь стоял тяжелый запах мочи.
– Спалят! – предупредил я, кидая шлем в темноту.