– А Компания под видом очередных борцов с системой выпустит хакерскую прошивку, которая якобы устраняет проблему внешнего контроля над мозгом, – добавила Полина.
– Точно, – кивнул Врач и перевел дух. – И уничтожение центров управления ни к чему не приведет. Даже если Компания на время утратит контроль над пользователями, это не даст никаких результатов. А саму сеть разрушить нереально.
– Можно атомную бомбу над городом взорвать: электромагнитный импульс выжжет все гаджеты, – поделился идеей Кот.
– Ты знаешь, что отключение нейрофона влечет за собой критические нарушения высших мозговых функций?
– Знаю, – угрюмо буркнул Ильич и отвернулся.
– Это что значит? – спросил я.
Врач от неожиданности дернулся так, что вся его широкая спина, обтянутая тельняшкой, всколыхнулась складками.
– Чтоб тебя! – выругался он, обернувшись. – Пиво нашел?
– Нашел.
– Молодец.
– Так что с мозговыми функциями? – напомнила Полина.
– Мозг работать перестанет, но примитивные потребности останутся, – повернулся к ней Врач. – Смотрела фильмы ужасов? Вот точно так. Зомби-апокалипсис.
– Суки! – выругался я в адрес Компании. – Надо было сразу эти гаджеты запретить!
– Да? Тогда надо было начать со смартфонов. Помню, как-то еду в метро, огляделся: весь вагон сидит, уткнувшись в экраны. Это же кошмар!
– Смартфоны хоть людей не контролировали, – отметил я.
– С чего ты взял? – Врач пересел вполоборота ко мне. – Не обязательно иметь физический контроль над мозгом человека, чтобы заставить его делать то, что тебе нужно. Если бы не было нейрофона, уверен, рано или поздно возникла бы технология, программирующая сознание через определенный контент. Я даже думаю, что такие разработки уже имелись, просто с появлением гаджета это направление стало неактуально.
Высказавшись, Врач поставил в рядок две рюмки, разлил водку и протянул мне. Я вздохнул: противно, а надо! Чокнувшись, опрокинул в себя жгучую гадость. Поискал, чем закусить: Врач протянул полуочищенный от фольги брусок плавленого сырка. Интересно, где он его взял? Я-то полагал, их уж и не делают вообще. Сырок оказался очень вязким и практически лишенным вкуса. Даже непонятно, за что его так любили наши предки-алкоголики…
Врач дал мне прикурить, прикурил сам и мотнул головой в сторону крыльца:
– Заходи.
Но зайти я не успел.
– К нам пришли! – прохрипела рация в кармане Кота.
Все присутствующие дернулись, а я подавился сырком.
– Кто? – Кот сгреб рацию в горсть.
– Дети.
– Кто? – переспросил Кот недоуменно.
– Дети, – повторила рация. – Двое. Мальчик и девочка. Лет по десять.
– Гони их!
– Они говорят, что заблудились.
Кот отставил рацию и уставился на Ильича, ища помощи.
– Ну… – протянул Ильич. – А чего они хотят-то?
– Чего хотят? – передал вопрос Кот.
– Домой хотят. Плачут.
– Накормить. Подождать, пока сойдет туман, – подсказала Полина. – Подвезти до дома.
– На них нейрофоны, – сообщила рация.
– Связи тут нет ни хрена все равно, – сказал Врач.
– Войдут в зону доступа – будет, – ответил Ильич.
– Ты им контрольный центр взорвал, – напомнил Врач. – Они теперь ничего не контролируют.
– Пусть приведут, – решил Ильич. – Но только не к нам. К ребятам отправьте.
– Нам светиться не надо, – согласился Врач.
Его слова снова вернули меня к грустным мыслям: как жить в России, если твое лицо занесено в общедоступную базу опасных преступников? На Соловки куда-нибудь податься? Или контрабандой в Турцию? Насчет Соловков не знаю, а вот за границей, насколько мне известно, нейрофонов тоже хватает. Наша Компания, конечно, держит первенство по технологиям и охвату аудитории, но и конкуренты не филонят. Скоро бежать некуда будет, так и придется в лесу жить… Пластическую операцию сделать? Блин, и надо же было ввязаться в это дерьмо!
Кот вдруг нагнулся, заглядывая в окно. Я обернулся. На автомобильной стоянке, слегка припудренной туманом, появились наши гости. Действительно, дети: паренек и девочка, оба одеты в какие-то разноцветные комбинезоны, с ранцами за плечами. Идущий за ними боец походил на конвоира. Навстречу из избушки с гномиком вышел кто-то из наших.
Ребята довольно бодро шагали, с любопытством оглядываясь по сторонам. Мне показалось странным, что они нисколько не опасаются взрослых мужиков, зачем-то поселившихся в заброшенном пионерлагере. Может быть, они не знают, что лагерь заброшен? Если заблудились, значит местные. А если местные, должны знать.
И тут мы встретились с девочкой взглядами. Курносое лицо с большими глазами, русые хвостики торчат из-под берета. Обычная такая девочка… Но присутствовало в ее движении что-то механическое: крутила головой, как локатором, и вдруг будто цель захватила. Или показалось?
Мысль эту я додумать не успел: девочка помахала мне рукой, потом сдернула рюкзак, вытащила пистолет и выстрелила в голову идущему ей навстречу мужику.
– Ёб..! – подавился за спиной Врач.
– Ты что! – крикнул сопровождающий детей боец.
Он метнулся к девочке и вырвал у нее пистолет, выглядело это, как будто отобрал у непослушного ребенка запрещенный предмет. Но за его спиной мальчик уже тянул из рюкзака еще один ствол…
– Скат!!! – заорал Кот, высовываясь из окна до пояса.
Поздно, второй выстрел прозвучал также сухо, и голова Ската взорвалась фонтаном брызг.
– Ах ты ж! – прохрипел Кот.
Он в свою очередь выхватил пистолет, но выстрелить ему я не дал, не задумываясь, ударил по запястью, и пуля ушла в землю.
– Какого… – скрипнув зубами, Кот замахнулся.
И я от всей души отвесил ему по морде. Он отлетел назад, ударился об оконный наличник, а поднявшийся Врач завершил дело мощным пинком, Кот вылетел из окна и покатился по склону.
Снова раздались выстрелы, я резко обернулся: дети палили по тем, кто выскочил из домика на звук выстрелов. Матерясь, ребята залегли за деревьями. Я тоже упал на землю, мимоходом взвыв от боли в ноге. Ствол уже был в руке, но я ясно осознавал: по детям стрелять не смогу. А они стояли посреди поляны, держа пистолеты наготове. И в который раз за эти дни меня накрыло ощущение нереальности происходящего. Как кино какое-то прокручивают…
Вот из тумана проявляется темная фигура. Она сзади налетает на детей и, захватив в охапку, валит их на землю. Я начинаю подниматься, но тут со стороны ворот муть пронизывают два острых световых конуса. Свет дергается, мечется из стороны в сторону – автомобильные фары! Лучи бьют насквозь, очищая от тумана машины, деревья, домики…
Глухо и торопливо кашляют выстрелы. Знакомая музыка – «Печенег». Крыша соседнего дома взрывается грудой длинных щепок. А в тумане уже рыскает, приближаясь, еще одна пара фар и еще. Грохот, скрежет, треск: одна из пуль попадает прямо в живот Ленину, гипс разлетается белой трухой, торс вождя неспешно запрокидывается назад на нитках арматурного каркаса, рука задает новое направление – на небо. Символично.
– Принимай! – кричит вверху Врач.
И на меня валится полудохлое тело Медбрата. Вслед за ним выпрыгивает Полина. Ильич кубарем вылетает с крыльца.
– Сваливайте! – кричит он на бегу. – Ребята прикроют.
Очередь с треском прошивает наш домик по диагонали. Врач!!! Но с ним все в порядке: полосатая фигура на четвереньках выкатывается из-за угла.
Хлопок – и прожектора гаснут, на их месте расцветает неряшливый сноп огня. Сидящий в классической позе гранатометчика боец отбрасывает дымящийся тубус.
– Бросить оружие! – ревет на весь лес свирепый приказ.
Снова он! Прапор! Падла, наверное, их несколько, невозможно так везде успевать.
– Подгоняй тачку! – подползший Врач сует мне ключи.
– Где она?
– Сзади дома!
Точно, вспомнил. Забирали же вчера из багажника выпивку. Прыгаю под избушку, она стоит на невысоких столбиках, как раз можно проползти. Снова огнем вспыхивает вывихнутая нога, но я не обращаю внимания – некогда. Полина у крыльца садит куда-то из короткого автомата. Наши уже вовсю ввязались в бой, отвечают дружно и слаженно.
– Последний раз повторяю!!! – орет невидимый Прапор.
– В жопу иди! – шепчу выползая из-под дома.
Вот она, машина. «Паджеро». Ильич расщедрился для Врача по старой дружбе. Завожу, выруливаю за угол, под прикрытие стен. Хотя какое это прикрытие…
Почти ползком возвращаюсь обратно. С деревьев сыпятся ветки, трещат расщепляемые выстрелами стволы. Полина набивает опустевший магазин.
– Валить надо! – дергаю ее за плечо.
– Отходим, – кивает она.
Врач уже пинает к нам Медбрата: тот, ничего не соображая, мотает всклокоченной башкой, пытается встать, но Врач постоянно опрокидывает его на землю, заставляя передвигаться ползком.
– Помоги! – просит Полина, показывая на валяющегося под откосом Кота.
– Оставь урода здесь! – предлагаю я.
– Это мой брат, – отвечает она.
Мы подхватываем бесчувственное тело и кое-как затаскиваем за угол. Врач уже за рулем, Медбрат, по-совиному хлопая глазами, наблюдает за нами с заднего сиденья. Стекла в его двери нет, и похожие на град осколки густо покрывают землю. Уже от кого-то прилетело, понимаю я, попутно отметив продолговатую дырку в крыше автомобиля.
Кот неудобен своими раскинутыми конечностями. Перестрелка то накатывает, то смолкает, как шум прибоя. В нашу сторону практически не достает, и это радует. Сбоку снова раздается характерный хлопок, и где-то там, у ворот, грохает разрыв.
– В багажник! – решаю я.
Мы кое-как заталкиваем Кота в багажник, я пинком убираю мешающую руку и захлопываю крышку. Полина уже на переднем кресле. Распахиваю дверь, отталкиваю пахнущего перегаром Медбрата.
– Погнали! – сам себе командует Врач.
Инерция вжимает в сидение. Незакрытая дверь хлопает о дерево и ударяет меня по больной ноге! Реву в голос.
– Попало? – перегибается ко мне Полина.
– Дверью! – успокаиваю я ее.
А машина скачет, нас мотает по всему салону, как шарики в погремушке. И я уже совсем перестаю реагировать на боль. Упираюсь рукой в крышу, другой отталкиваю наваливающегося на меня Медбрата. Интересно, что там видит Врач? По капоту барабанят кусты, периодически из тумана набрасываются деревья, но Врач всегда в последний момент умудряется уворачиваться. Куда он едет? А! Тут вроде была дорога вдоль берега. Но если сейчас на нее не выйдем, точно разобьемся.