Некоторое время в кухне стояла полная тишина, а затем Света тихо сказала:
— Я тебе не сказала, пожалуй, и десятой доли того, что накопилось. И я очень зла на тебя, Лина. Потому от греха подальше поеду-ка я ночевать домой. Иначе, клянусь, дело закончится дракой.
Я растерянно смотрела, как она сняла фартук и, аккуратно повесив его на крючок, вышла из кухни.
Сил, чтобы идти за ней, что-то доказывать и объяснять, не осталось. Я словно оцепенела, эмоционально перегруженная. Очнулась только в тот момент, как хлопнула входная дверь, и я осознала, что осталась в квартире одна.
Колени подкосились, и я, практически рухнув на пол, закрыла лицо руками и зарыдала. В голове была полная каша, а сердце болело, словно его кто-то сжимал ледяными пальцами.
Когда я уже начала икать от всхлипов, услышала над головой взволнованный голос Макса:
— Сестричка, что с тобой?!
Он торопливо поднял меня и обнял.
— Лин, кто тебя обидел? Тот сталкер? Не молчи, скажи мне!
— Н-н-никто, — выдохнула я, цепляясь дрожащими пальцами за его толстовку.
— Тогда почему ревешь?
— Н-н-ничего, б-б-бывает, — спрятала лицо на груди, не желая делиться собственным позором.
К тому же, я подозревала, что Макс окажется на стороне Светы, и слушать нотации ещё от него не хотела. Мне и так было плохо.
— Ладно, ладно, все, не плачь, — брат погладил меня по спине. — Успокоишься и расскажешь, по какому поводу слезоразлив.
Я была ему безмерно благодарна. Он весь вечер потратил на то, чтобы привести меня в порядок. И даже не обиделся, что я ему так и не сказала, почему плакала.
Позже, ночью, я лежала без сна в постели и, рассеянно рассматривая блики на потолке, думала, что попала в какой-то чертов замкнутый круг, из которого не видно выхода. Как ни крути, как ни верти… Я остаюсь в проигрыше.
Но что же мне делать?..
Не удивительно, что спала я плохо и мало, а утром зеркало «порадовало» меня опухшим лицом и голосом, как у вороны.
— Выглядишь ужасно, — подтвердил Макс то, что я и так знала. — Может, останешься дома?
— Не могу, — качнула головой и закашлялась.
Брат не стал меня отговаривать, только неодобрительно нахмурился.
Кое-как замаскировав свое ужасное состояние с помощью косметики, я поплелась в универ. Брат всю дорогу ненавязчиво интересовался, не хочу ли я вернуться и отоспаться. Я лишь продолжала отрицательно качать головой и грустно думала, что и правда превратилась в законченную ботаничку. Когда это произошло?..
Подходя к лекционному залу, я сразу заметила Светку и замерла, не очень понимая, как себя вести. По большому счету мы с ней не ссорились… Но все равно неловко. А не подойти будет очень глупо…
Впрочем, пока я мысленно металась, все решилось само собой. Подруга увидела меня, облегченно улыбнулась и, подойдя вплотную, крепко обняла:
— Я вчера была грубой, прости.
— Тебе не за что извиняться, — я обняла ее в ответ. — В конце концов, все, что ты сказала, чистая правда…
— Лин, — она отстранилась и заглянула в мои глаза, — я это сказала исключительно потому, что люблю тебя и очень беспокоюсь. Я хочу, чтобы ты была счастлива. А таковой я тебя видела ещё в школе, ну и последние несколько недель. Серьезно, подумай над моими словами.
— Обязательно, — бледно улыбнулась я, а в голове мелькнула мысль, что решения этой проблемы так и не видно.
Революция в моей голове привела к тому, что все пары я была рассеянной и никак не могла собраться. Светка, видимо, пожалев меня, не лезла больше с попытками убеждения и вообще даже словом не затрагивала эту проблему. А после последнего урока лично вытолкала меня на танцы:
— Иди, иди, тебе это явно нужно. И не смей Аленке говорить, что подумываешь бросить. А то она тебя прямо там в паркет и закопает.
— Я ещё не сошла с ума, — нервно хихикнула я.
— Вот и хорошо. И еще, — подруга нахмурилась. — Я сегодня не смогу с тобой пойти домой — звонил отец, мне нужно смотаться с ним на один объект в качестве помощника. Так что имей это ввиду и предупреди Макса.
— Все будет хорошо, не парься, — усмехнулась я.
— Но я приеду завтра с утра, так что готовься, — погрозила мне пальцем.
— Очень страшно, ага, — рассмеялась я и махнула рукой. — Все, иди уже, занятая. А я пойду вытанцовывать собственный стресс…
— Правильное решение, — одобрила Света и, попрощавшись, умчалась.
А я поплелась в танцевальный зал.
Ощущение, будто я развалилась на кусочки и никак не могу собраться в кучу, не отпускало. И эти мысли… О, эти чертовы мысли о том, как будет правильно. Или лучше. Или приятнее. Интереснее. Они разрывали мне голову. И приправлялось это все Дэймоном, чтоб ему провалиться. Все же меня сильно зацепили его равнодушие и отвлеченность.
И от этого всего мне было до того грустно, что даже на танцах я никак не могла поймать нужную волну и постоянно ошибалась.
Невероятно. Раньше именно танцы всегда спасали. А сейчас… кажется, я и правда довела себя, раз и проверенный способ не помогает…
— Нет, так дела не будет, — Аленка решительно остановила тренировку и выключила музыку. — Лин, что с тобой.
— Мне плохо, — совершенно честно сказала я. — Настолько, что я просто… не могу танцевать.
Остальные танцоры притихли, наблюдая за нами.
— Не можешь вообще или не можешь такое ритмичное? — педантично уточнила она.
Я задумалась, а потом немного неуверенно ответила:
— Второе?
— Ясно, — шумно выдохнула и приказала: — Продолжаем тренировку. Лина, делай, что можешь. Но останешься после окончания, хорошо?
— Хорошо, — послушно прошептала я, пытаясь собрать себя в кучу.
Кое-как оттанцевав программу, я свалилась на паркет у зеркала и безучастно наблюдала, как остальные танцоры сгрудились вокруг Аленки. Та что-то спокойно им объясняла, а затем обратилась ко мне:
— Лина, как насчет пойти выпить пива? Наконец-то нормально пообщаешься с остальными и заодно развеешься.
Я хотела было отказаться, но в последний момент решила: а почему бы нет? Незатейливое общение с теми, кто не знает, как меня внутри крошит — неплохой вариант. К тому же алкоголь всегда притупляет все ощущения. Может, и правда станет легче?
— Прекрасная идея, — криво улыбнулась.
— Умница, — довольно похвалила меня Аленка и повернулась к остальным: — Так, вы идите, заказывайте… наверное, как обычно. Я сейчас с этой размазней закончу и мы придем.
Танцоры сдержанно похихикали, а я лишь скривилась.
Когда мы остались в зале вдвоем, Алена подошла ко мне и сурово сказала:
— А теперь встала и танцуй.
— Что? — непонимающе воззрилась я на нее.
Но она уже повернулась и направилась к музыкальному центру.
— Мы с тобой танцоры, — проговорила, неторопливо перебирая диски. — Лучше всего выражаем эмоции и выплескиваемся через танец. Тебе хорошо, настолько, что, кажется, порвет от этого? Танцуй. Тебе плохо, да так, что хочется упасть и рассыпаться мелким песком? Танцуй. Лин, — она вытащила какой-то диск из коробки и искоса взглянула на меня, — не мне тебя учить.
И включила музыку.
Я вздрогнула, услышав первые звуки песни, а затем тихий надорванный голос:
I don’t like my mind right now,
Stacking up problems that are so unnecessary.
Wish that I could slow things down,
I wanna let go but there’s comfort in the panic… [14]
Голос Честера Беннингтона [15] словно вздернул меня на ноги. Я не осознала, что иду, до тех пор, пока не вышла в центр зала и не начала танцевать
Боль горьких слов, боль человека, который в конце концов не смог справиться с собственными демонами, вся тяжесть своего существования протекала через меня бурным потоком, преобразуясь в ломаные, рваные движения. И с каждой минутой мне и правда становилось легче. В какой-то момент я, обессиленная, упала на колени и, прижав ладони к щекам, осознала, что плачу. Сквозь нарастающий шум в ушах я слышала затихающее:
I'm holding on.
Why is everything so heavy?
Holding on,
So much more than I can carry.
I keep dragging around what's bringing me down
If I just let go, I'd be set free.
Holding on.
Why is everything so heavy?
— Тише, тише, — меня крепко обняли. — Ты моя маленькая хрупкая девочка… Зачем на себе нести столько? Ты же сломаешься…
Я вцепилась в Аленку и разревелась в голос:
— Мне так плохо…
— Вижу, солнышко, вижу, — она ласково гладила меня по голове. — Ты просто слишком много на себя взваливаешь. Слишком много думаешь. И совершенно не умеешь расслабляться, мой упоротый трудоголик. К жизни нужно относиться легче, слышишь? А то в какой-то момент ты не выдержишь и перегоришь. А кому оно нужно?
Не знаю, сколько мы так просидели.
Я, кажется, выревела годовой запас слез. Плакала о том, что из-за одной неудачи поставила крест на мечте. О том, что мне и правда страшно из-за Алексея. О том, что мне действительно от жизни нужно больше, чем только учеба. Что я и правда не хочу, чтобы к тридцати у меня, кроме работы, ничего не было. И, конечно же, о том, что, кажется, понравившийся парень потерял ко мне интерес.
Но мне действительно полегчало. Словно громадный камень с души свалился.
Я отстранилась и, вытерев слезы, несмело посмотрела на мягко улыбающуюся Аленку:
— Спасибо, мне стало легче.
— Обращайся, — она невесомо потрепала меня по голове. — Ты же знаешь… Я на твоей стороне. Ты всегда можешь рассчитывать на меня, если нужна помощь.
— Спасибо… — тихо повторила я.
— Идем? — вопросительно посмотрела на меня наставница — теперь я точно могла называть ее так же, как и ту, которую по собственной дурости потеряла.
— Да… Только мне бы умыться…
— Вперед, — махнула Аленка рукой. — Умывайся, переодевайся и идем развлекаться, — и подмигнула.
А я, шумно вдохнув, твердо решила, что п