В этом примере субличности, непосредственно связанные с проблемой проявлявшие себя в приступах обжорства Пожарные могли бы измениться, если бы не были ограничены не только необходимостью отвлекать и обеспечивать обезболивание Изгнанникам, но и противостоянием с Менеджерами Джуди и ее родителей. Пока отец и мать постоянно активировали ее субличности, Джуди было бы трудно снизить поляризацию в своем внутреннем мире. Если бы терапевту удалось сначала устроить так, чтобы Менеджеры родителей немного отступили, Джуди было бы легче сделать то же самое со своими внутренними Менеджерами. Кроме того, если бы терапевту удалось уговорить Менеджеров родителей сотрудничать, а не противоборствовать, это успокоило бы тревожащиеся части Джуди.
В других семьях описываемая поляризация «Менеджер Пожарный» возникает между родителями, и дети оказываются втянутыми в роли защитников кого-то из них. Например, отец Барбары был хроническим бездельником, часто уходящим в запой. Ее мать жестко отчитывала его часто в присутствии Барбары. Несмотря на постоянные угрозы, мать Барбары так и не выставила отца за дверь. Барбара действовала как терапевт для воюющих родителей, бегая из комнаты в комнату в качестве посредника в этой семейной челночной дипломатии. Ни с кем из родителей ома по поводу своей булимии не конфликтовала. Мать волновалась, но мирилась с происходящим, а отец, казалось, ничего не замечал. Получаюсь, что среди конфликтов родителей не было места для других тревог. Пожарные Барбары реагировали на ее роль терапевта для родителей, а не на противостояние с Менеджерами родителей. Она постоянно ощущала себя заброшенной и была один на один со своими страхами.
Смысл этих примеров в том, что наиболее очевидными для наблюдения и доступными для проработки на первых же сессиях паттернами взаимодействия являются такие, где есть поляризация между семейными Менеджерами, или семейным Менеджером и семейным Пожарным. В некоторых случаях эти поляризации либо отвлекающий маневр, либо прямое отражение существования семейных Изгнанников (пугающих темам или чувств, столкнуться с которыми лицом к лицу семья боится). В других случаях предъявляемая поляризация может не иметь отношения к Изгнанникам, и проблемы сходят на нет по мере снижения поляризации.
Я надеюсь, что приведенные примеры типов взаимодействия в семье показались читателю знакомыми. По тем же схемам развивается описанное мною ранее взаимодействие во внутренних семьях: Менеджеры и Пожарные заняты попытками удержать Изгнанников и при этом поляризованы друг с другом.
Неудивительно, что внутренний мир человека в каждой из таких семейных ролей оказывается под руководством части соответствующего типа. Например, семейный надсмотрщик и «миротворец» в одной семье, скорее всего находятся под властью Менеджеров; травмированные и депрессивные члены семьи под влиянием Изгнанников; «бунтарь» или «пьяница» подчинены Пожарным. Неудивительно и то, что терапевт может использовать те же самые методы, которые я описал в предыдущих главах для вывода из ограничивающих ролей субличностей, чтобы помочь членам семьи избавиться от их жестко зафиксированных ролей.
ПОМОЧЬ СЕМЬЕ ИЗМЕНИТЬСЯ
Остаток главы посвящен детальному описанию практики помощи семье в рамках ССТС. Эта форма терапии напоминает многие другие сотрудничающие типы семейной терапии, за исключением следующих моментов; (1) часто применяется терминология субличностей; (2) особое внимание к экологии при работе с субличностями также используется при обсуждении вопросов на совместной семейной сессии (3) в использовании ССТС при работе с семьей есть два особых метода, которые будут описаны после обсуждения содержания терапии.
ПРОБЛЕМНЫЕ ОБЛАСТИ
Первый шаг при работе с внешней семьей, как и при работе с семьей внутренней, заключается в присоединении к семейным Менеджерам. Члены семьи входят в терапию с широким диапазоном защитных чувств. Одни чувствуют себя виноватыми и боятся, что в проблеме будут обвинять их; другие сердиты из-за проблемы и из-за необходимости прибегнуть к терапии. Все испытывают определенную нервозность, связанную с доверием к терапевту и мнением терапевта о них. Этот страх обостряется, если у семьи есть запретные темы или чувства, обнаружить которые было бы страшно. Поэтому семейные Менеджеры будут стараться увести терапевта к более безопасным темам и более безопасным для обсуждения поляризациям. Они могут начать предъявлять проблему в самой что ни на есть безопасной форме лишь бы вероятность затронуть запретные темы и чувства была сведена к минимуму.
Успокаивание семейных Менеджеров
Первейшая задача терапевта позволить Менеджерам-защитникам всех членов семьи максимально расслабиться. Основной способ терапевта достичь этого оставаться под руководством собственной Самости. Если терапевту это удается, он сможет проявлять искренний интерес, сочувствие, принятие и заботу, будучи при этом уверенным и прямым. Эти качества помогают создать безопасную обстановку, обезоруживающую Менеджеров членов семьи и благоприятную для проявления их Самостей.
Руководствуясь собственной Самостью, терапевту следует установить полный уважения контакт с каждым из членов семьи, чтобы успокоить Менеджеров те могут переживать, нравятся ли они терапевту и на самом ли деле он к ним небезразличен. Терапевт может сподвигнуть Менеджеров на обсуждение их чувств и переживаний относительно терапии, и посочувствовать их естественному нежеланию говорить на отдельные смущающие темы с посторонним человеком. Чтобы успокоить Менеджеров, задающихся вопросом, во что они, собственно, ввязываются, терапевт делает упор на собственной уверенности в том, что вместе они окажутся в состоянии решить проблему, и подчеркивает, что он-то знает, в каком направлении и как следует действовать. Более того, терапевт может сколь угодно подробно вдаваться в детали (технологии работы с системой субличностей, стратегию терапии), чтобы успокоить недоверчивых Менеджеров.
Семейные Менеджеры также начинают чувствовать себя спокойнее, если с самого начала терапевт примет желание членов семьи сфокусироваться на предъявляемой проблеме той, которая, по их ощущениям, является самой безопасной и приемлемой для обсуждения. Исследование этой проблемы позволяет всем вместе начать прояснять, что ограничивает жизнь отдельного члена семьи и вею семью в целом. Часто терапевт ССТС начинает с изучения тех частей личности каждого члена семьи, которые могут препятствовать решению проблемы, а затем (об этом будет сказано ниже в этой главе) переходит к ограничениям на других уровнях связанным с личной или семейной историей, окружением семьи, дисбалансам и поляризациям внутри семьи, в зависимости от того, что ограничивает субличности каждого человека.
Введение терминологии субличностей
Прежде чем переходить к знакомству с частями, имеющими отношение к проблеме, терапевту следует ввести на сессии терминологию частей. Как было описано в главе 4, это можно сделать естественно и почти незаметно, по мере того как члены семьи описывают собственные реакции на проблему. Затем терапевт просто повторяет услышанное от клиента, но в терминах частей. Вот простой пример:
ОТЕЦ: Когда я вижу, что она опять объелась, у меня смешанные чувства. Мне ее жалко ведь она сама с собой такое делает, и в то же время хочется дать ей пощечину, чтобы заставить понять, в какие переживания она нас ввергает.
ТЕРАПЕВТ: Одной Вашей части ее очень жалко, а другая часть приходит в бешенство. Это так?
Поскольку люди время от времени так и говорят, редко приходится слышать, чтобы кто-то протестовал против этого способа переформулирования. На практике многие семьи быстро усваивают терминологию частей и начинают ее использовать, продолжая описывать свои чувства или мысли.
Терминология субличностей сама по себе оказывается довольно сильной интервенцией во время семейных сессий. Она дает людям больше простора для самораскрытия, чем привычный язык, потому что человеку легче признать, что часть его личности чувствует или думает нечто по меркам семьи неподобающее или неадекватное, чем заявить, что он целиком и полностью так думает или чувствует. Это привносит надежду, ведь всем легче поверить в изменение маленькой части, чем ожидать, что изменится весь человек. Это также предполагает, что ресурсы каждого человека куда обширнее, чем те, которые можно заметить у наиболее вовлеченной в проблему субличности. И, наконец, она придает людям смелости взглянуть чуть дальше, чем позволяют обеспокоенные Менеджеры или Пожарные, и найти там другие части симпатичные или любимые. Мартин Лютер Кинг (мл.) имел в виду нечто подобное, говоря:
Простить не значит проигнорировать содеянное, или навесить на зло ложный ярлык. Скорее это означает, что злодеяние более не будет препятствием для отношений. Мы должны понять, что злодеяние, причиненное враждебным к нам соседом, то, что причинило нам боль, никогда является выражением всего его существа. Частицу добра можно найти даже в нашем злейшем враге. Таким образом, просто используя терминологию субличностей, терапевт может помочь членам семьи посмотреть друг на друга иначе. Их не просят, не замечать или переопределить (то есть «навесить ложный ярлык») то, чем они ранили друг друга. Вместо этого, им предлагают относиться к этим травмировавшим действиям, как исходившим от своих и чужих обороняющихся субличностей, и поверить в то, что другие члены семьи представляют из себя нечто большее, чем эти обороняющиеся части.
Прослеживание последовательностей взаимодействия субличностей между людьми
Когда каждый член семьи описывает свои субличности, имеющие отношение к проблеме, терапевт задает вопросы о том, как части этого человека воздействуют на других людей. Например, в ответ на вопрос терапевта Джуди (см. выше) описала часть, критикующую ее, и другую часть, которая приводила ее в состояние неистовства и возбуждения перед тем как Джуди начинала объедаться. Терапевт спросил отца Джуди, что он чувствовал, когда видел ее неистовую часть. Он сказал, что очень расстраивался и злился, потому что знал, что она будет делать дальше. Обычно он пытался справиться с раздражением сам, но в какой-то момент срывался в язвительные насмешки. Джуди сказала, что она может определить, когда расстроенная субличность отца появляется в поле зрения, даже если отец при этом молчит. Она жила в страхе перед ней, потому что она пробуждала ее критикующую часть, а та, в свою очередь, запускала цепочку внутренних взаимодействий, заканчивающуюся эпизодом обжорства.