— Салют работникам умственного труда! — отдал честь бабке, по обыкновению пялящейся в газету.
— Чаво?
— Сканворды решаешь целыми днями, значит, интеллектуально развита. Вот я тебя и приветствую как представителя интеллигенции.
— Ага, — бабка была неразговорчива, видимо, получила по шапке от Саныча за то, что не заметила, как демон проник в поселок.
— Ну, че сидишь? Делай свое склочное дело.
Закатив глаза, бабка отложила газету в сторону и не спеша пошла открывать шлагбаум.
— Премного благодарен.
— На голову ударен, — буркнула бабка, возвращаясь в будку.
— Че?
— Ниче, милок, езжай.
От сволота старая, никакого уважения к клиентам. Таксист довез меня до порога. Вылезать на мороз не хотелось, даже при условии, что через десяток секунд я буду дома.
Пиликнуло СМС. А вот и премия. За рейд начислили сотню тысяч и премию за убийство демона в нашем районе, еще десятку. А после будут удивляться, как же я сподобился на воровство. А как иначе? Мы притащили ресурсов на долбаные миллионы, а в итоге получили всего по сотне.
Для инков это не беда, так как они в разломы ходят часто, зарплата у них в разы превышает премию, поэтому они на нее даже не рассчитывают. А вот я, как фрилансер, очень рассчитывал. Государство как казино, если играть по его правилам, точно продуешь.
Пересилив себя, я выскочил из машины. Ледяной ветер обласкал меня, заставив отвернуться в сторону дома, стоявшего слева.
На застекленной веранде соседнего дома, как всегда, сидела пара стариков. Мария Павловна и Лев Игоревич. Оба трудились паладинами, на удивление, дожив до поздней старости. Всегда приветливы и с какой-то невероятной теплотой относятся друг к другу.
Вот и сейчас сидели, завернувшись в плед, пили чай, обнимались. Их дети разъехались, и теперь старики могли все оставшееся время посвятить друг другу. Может, однажды и мы с Веркой будем так сидеть, никуда не спеша, ни о чем не переживая.
Дома меня ждала Вера. Из-за этой беготни я совсем забыл, что сегодня воскресенье. Она провела дома выходные одна. Учитывая то, что жена всю эту неделю обо мне беспокоилась (об этом говорит сотня СМС, отправленных ею), выходные вышли шикарные. А я даже цветов не купил...
Эх, цветы мне уже не купить. Заметила, что машина подъехала к дому, и уже прыгает ко мне на шею полураздетая. Хватаю ее в охапку и тащу в дом. Не хватало еще, чтобы застудилась. А она уже тараторит, осматривает и ощупывает меня. Заботушка моя.
Это воссоединение отличалось от остальных. Да, она рада меня видеть, да, она так же прекрасна, но есть какая-то недосказанность. Поужинали, посмотрели сериал, не обремененный смыслом. Похвастался жене, что получил премию. А перед сном недосказанность исчезла.
— Стас, давай возьмем ребенка из приюта. — Вера смотрела в потолок, явно боясь отказа, а согласия ей дать я не мог.
— Вер, мы это уже обсуждали. Оба работаем, кто будет сидеть с малышом? — слова вылетели из меня как вздох усталости.
— Я могу рассчитаться с работы. Буду целыми днями с ребенком,— оживилась она, повернувшись на бок. Голубые глаза сверлили меня в надежде положительного исхода.
— А я буду работать, защищая город от демонов. При хреновом исходе меня убьют, и у вас заберут дом. Дальше что? Ты пойдешь искать работу, а ребенок обратно в приют? — время шло, а аргументы не менялись. Я не готов брать ребенка, при условии, что у нас нет никакой материальной базы для его обеспечения.
— Почему ты вечно сгущаешь краски? — опять эти всхлипывания. Я порой не могу понять, то ли она так сильно хочет ребенка, то ли это манипуляция. А может, это и то и другое.
— Верусь, а неделю назад кто Ивану разнес дом? Думаешь, он перед этим сгущал краски, или мир не такое радужное место, каким ты хочешь его видеть? — постарался сказать это как можно мягче, но вышло так себе. — Я тебе уже тысячу раз говорил, что вернемся к этому вопросу, когда выплатим ипотеку. Сегодня я заработал триста пятьдесят тысяч. Нам останется выплатить еще миллион семьсот, и все, мы свободны. Усыновим, удочерим, что угодно. А может, к тому времени и у самих получится зачать.
— Стас! Я уже старородящая! Какое самим? — слезы, опять эти слезы. Это запрещенное оружие. Женщина плачет, и ты автоматически чувствуешь себя скотом, даже если не виноват. Биться с демонами куда проще, чем бороться с чувством вины, возникающим после таких разговоров.
— Тебе всего двадцать пять. Если постараемся, за год закроем ипотеку. Мне Мишка халтуру предложил, буду в разломы чаще ходить. Пять разломов, и, считай, ипотека закрыта. Если повезет, даже года не пройдет.
— Я не хочу, чтобы ты рисковал собой.
— Знаю.
Каждый раз мы заканчивали этот разговор, достигнув взаимопонимания, но от этого было не легче, ведь разговор повторится снова. Полежали, помолчали каждый о своем и уснули.
А в четыре часа утра нас разбудил телефонный звонок.
Глава 10
— Стасян. Утречка тебе. Ну че, отдохнул?
— Мишань, какого хрена? Ты видел, сколько времени? — потирая глаза, посмотрел на часы и еле сдержался от позыва обматерить друга.
— Видел. Включи СохранТВ, — голос жесткий, такой же, как в тот раз, когда он меня в клуб затащил. Если очередной прикол, внесу его в черный список.
— И че я там увижу?
— Да так. Ничего серьезного. У нас тут открылся разлом в центре Арбена.
— В смысле?
Я схватил пульт с тумбочки и врубил телевизор. Гундосый диктор вещал о террористическом акте со стороны культистов. Картинка сменилась, на весь экран показали, как обычный мужик на центральной площади Арбена всаживает себе в грудь нож. А после льющейся кровью рисует магический круг, в центре которого помещает странное устройство.
Вспышка! Трансляция на секунду прервалась, а когда запись продолжилась, ни культиста, ни устройства уже не было. На их месте красовался разлом, из которого высунулась морда потрошителя.
— Охереть... — прошептал я в трубку.
— А я тебе о чем? Всех живых поднимают по тревоге, едешь?
— А можно отказаться?
— Так-то да, но нет. Спасай мою грешную задницу, там третий уровень разлома. Заработаешь намного больше, чем в прошлый раз. Все, давай. Высылаю за тобой машину.
— Херасе. Я теперь важная шишка?
— Еще какая. Но не зазнавайся.
Прозвучал щелчок, оборвавший разговор и начавший новый.
— Вер.
— Я все слышала, можешь не пересказывать. У меня есть шанс убедить тебя не ехать туда?
— Нет.
Жена обреченно вздохнула, отчего ее волосы пошли волной. Приподнялась на один локоть и поцеловала. Поцелуй был долгий, очень. Но и он закончился. Вера отстранилась. Когда я уходил, она, закутавшись в одеяло, прошептала:
— Возвращайся, пожалуйста, живым.
— Это даже не обсуждается. Конечно, вернусь.
Хотя уверенности, что я точно вернусь, не было. Ходили слухи о культистах, которые призывают в мир демонов, но эти россказни были похожи на сельские байки, и не более того. Мол, где-то там, за стеной, существует культ, который хочет уничтожить все живое.
Я в это, конечно же, не верил, как и никто из моих знакомых. Но увидеть такое в режиме реального времени... Это не ломало моего желания очистить мир от зла, но делало задачу куда проще. Не нужно вырезать полчища тварей, нужно лишь избавиться от культа, открывающего разломы.
Оп-па, как же я быстро переступил грань между «убивать людей нехорошо» и «давайте вырежем всех культистов!». Нужно следить за собой, а то так дойду до «нужно вырезать и их семьи!». Нахрена? Ну мало ли, может, они культисты тоже. Давайте вырежем их на всякий случай.
Бррр. Жуть какая. Задвинув поглубже в сознание размышления о том, на что я готов пойти ради мира во всем мире, прыгнул на переднее пассажирское в приехавшую тачку. За рулем сидел инквизитор, морда серьезная, посеченная шрамами, как будто бритье для него в новинку.
На заднем сиденье еще два инквизитора и девочка-лекарь. Лекаря я знал по недавнему походу в разлом. Можно сказать, мы с ней сдружились, правда, она была другого мнения. Судя по тому, как тяжело она вздохнула, когда я сел в машину, чувства она ко мне испытывала, но, увы, не самые теплые.
Арбен был столицей СОРа, по разным подсчетам, в городе проживало порядка трех миллионов человек. Если бы разлом заметили поздно, на улицы хлынули бы сотни, а может, и тысячи демонов. А это не только разрушения, но и десятки тысяч смертей. Радует, что разлом вовремя засекли.
Спустя час я понял, что разлом засекли, но далеко не ВОВРЕМЯ. Вся площадь залита кровью и оторванными конечностями. Лужи красного особенно жутко смотрелись в рассветных лучах. Крупные части тел уже утащили чистильщики, чтобы не пугать обывателей, но вот такую мелочь, как оторванная кисть или палец, собрать не успели.
Близлежащие здания пылали в огне. Выбитые стекла, люди, насаженные на острые заборы, стенания и звуки идущих боев. Война, по-другому это нельзя назвать. Это не рядовое столкновение, это диверсия в центре города. Судя по всему, рогатые успели расползтись во все стороны. Придется долго и мучительно их выкуривать.
Нас высадили прямо у разлома, где стоял Миша, вытянувшись по струнке. Он смотрел перед собой четко отвечая: «Да! Так точно! Да!» Перед ним и десятками таких же новоявленных офицеров прохаживался храмовник, это ранг выше Мишкиного на два шага.
У инквизиторов ранги строились следующим образом:
● Оруженосец
● Старший
● Рыцарь
● Храмовник
● Магистр
● Верховный магистр
Для перехода на новый ранг требовалось получить тридцать уровней и пройти аттестацию. Неудивительно, что Мишка так уважительно смотрел на него, этот старикан был примерно в три раза выше по уровням, чем мой друг.
Лицо храмовника было изуродовано шрамами. Нижняя губа ранее была рассечена, срослась она несимметрично, левый кусок плоти торчал выше правого. Золотистый доспех, меч, инкрустированный огромным сапфиром, и ледяной взгляд. Смотришь на него со стороны и ловишь себя на мысли, что пожелал бы оказаться подальше от этого товарища.