– Так-то так, – Гуляев снова переглянулся с двумя штатскими. – Только Шохин, шедший поздним вечером с этим компьютером к себе, не дошел до дома. – И тут же резким, начальственным голосом. – Ведь этот компьютер был похищен, как вы написали в заявлении с Шохиным?
– Да этот? Что с Владом? – почти крикнул Ветров. – Что с Шохиным? Что с ним случилось.
– А стряслось то, что Шохина обнаружили с пробитой головой, без сознания, рядом со своим домом. Вот что случилось. – Сказал один из штатских, кареглазый. – В руках компьютер, именно в руках. То ли человек упал, ударился головой об асфальт, потерял сознание, несчастный случай…
– То ли на него напали, ударили по голове, – сказал другой штатский, сероглазый, – эффект тот же, потеря сознания.
– Он жив, – спросил Ветров.
– Жив… Ему сделали нейрохирургическую операцию, причем срочную. Он по-прежнему в стабильно тяжелом состоянии… – Мрачно сказал Гуляев. – Для дачи показаний пока не дошло, ввиду его состояния…
– Его вырубили, на него напали, это совершенно очевидно, – Ветров привстал со стула, обращаясь к штатским. – Какое там падение с ноутбуком в руках, который никогда у него не был? Какой там несчастный случай? Шок!
– Вот мы и пригласили вас, чтобы вы помогли разобраться, что же произошло с вашим коллегой и другом, – сказал сероглазый штатский. – Это в ваших и наших интересах. Согласны?
– Согласен?
– И что следует из вашего очередного согласия с нами сотрудничать, – повысил голос Гуляев, – пока ничего не следует. Вы оперируете неизвестными нам фактами, якобы компьютер был похищен и к его похищению Шохин не и имеет никакого отношения. Только нестыковка логическая получается. Как же похищенный персональный компьютер оказался в руках потерявшего сознание Шохина? Будь нападение на него, злоумышленники похитили бы компьютер в первую очередь. Мы прикинули, что он тянет на тысячи две долларов.
– Возможно, – буквально выдавил из себя Ветров.
– Вот видите, – Гуляев снова улыбнулся одними уголками губ, – зачем же бить человека по голове? Чтобы оставить у него такую ценную добычу? Что-то не стыкуется. С другой стороны, есть какая-то логика в том, что человек, падая, всё же извернулся, чтобы не бросить, не разбить компьютер… Вы нам должны помочь разобраться в этом печальном эпизоде… Снять подозрения с подозреваемого Шохина… Или наоборот…
– Можно мне еще раз взглянуть на ноутбук? И включить, чтобы убедиться в его работоспособности?
– Можно, – Гуляев пододвинул ноутбук к Алексею.
Ветров спокойно ждал, пока загрузится компьютер. Он уже видел, что там новый винчестер, диски памяти. Когда высветились файлы каких-то рисунков, фильмов, текстовые файлы, он спокойно и категорически сказал:
– Да, этот ноутбук принадлежал Лосеву, но в нём не та начинка.
– А где же его «родные» диски, – спросил сероглазый.
Алексей подумал и спокойно, твердо ответил:
– У меня. – Он хотел дать хоть какие-то пояснения, но тут же изменил свое первоначальное решение. Пусть задают вопросы, прямые и наводящие. Зачем свидетельствовать против Влада и себя тоже.
Штатские бесстрастно переглянулись между собой и скрестили свои взоры на Гуляеве. Тот с той же иезуитской улыбкой в уголках губ обратился к лейтенанту Мореву:
– Вот видишь, все заявители о похищении компьютера имели и имеют, оказывается, непосредственное отношение к пропаже. Тень на плетень наведена, что нет компьютера, ан нет, одна часть пропажи в руках у одного заявителя, вторая часть – у другого… Как тебе это?..
Тот втянул голову в плечи, как-то испуганно поглядел на Ветрова, проклиная тот день и час, когда давал тому конфиденциальные сведения, о которых тому по его положению, свидетеля, не положено было знать.
– Вот что, – Гуляев вышел из-за стола и начальственно положил свою руку на плечо Ветрова. – Почему вы нам сразу не сказали нам, что важная деталь компьютера находится у вас.
– Во время подачи заявлений накопителя у меня не было на руках. Она появилась потом. – Ветров тщательно подбирал слова. Он еще при входе в кабинет заметил, как сероглазый и Гуляев включили почти синхронно диктофоны. – Что же я должен вам говорить?
– Говорите по существу, когда накопитель оказались у вас, – строго спросил сероглазый мужчина.
Отдавая отчет, что врать нельзя, Ветров назвал день и час, когда при Жорке получил накопитель. Добавил для убедительности:
– Оказалось, там все файлы битые. Я занимался восстановление файлов Андрея Лосева все эти дни с указанного срока, но безрезультатно.
– Вы готовы предоставить следствию диск долговременной памяти, прямо сейчас или по нашему требованию, – спросил сероглазый.
– Пожалуйста, когда угодно.
– Сейчас мы оформим вам подписку о невыезде, – заключил Гуляев, переглянувшись опять со штатскими, – и идите домой. Ждите очередного вызова. Вы поняли?
– Сначала я к Владу в Склиф.
– Шохин без сознания. К нему вас не пустят. Там охрана. – Процедил холодно Гуляев. – Ваш контакт с ним не желателен, это, во-первых. А во-вторых, вам никто не говорил, что он в Склифе.
– Он там, где положено ему быть, но вам там появляться совсем не обязательно, – сероглазый сказал так совсем неофициально, – лучше я вас спрошу о другом. Подписывайтесь, что никуда не уедете. Вы ведь в отпуске.
– Да, я в отпуске, – машинально ответил Ветров, ставя роспись в подписке о невыезде.
– А вопрос перед нашим прощанием такой: вы с Шохиным в заявлении написали, что в вашем институте пропали дорогостоящие компьютеры – рабочие станции американской фирмы. Как же так получилось, что они вернулись в институт после исчезновения?
– Благодаря Шохину, он их вызволил. Вы спросите – как? Вот он придет в сознание и объяснит. Это его идея и его практическая реализация идеи с возвратом рабочих станций.
– Ну, хоть какой-то проблеск в конце туннеля, – улыбнулся синеглазый, – вот на этой оптимистической ноте и расстанемся с вами. Впрочем, наверное, не гуманно, майор, коллеге и другу Шохина не сообщать его место лечения… Яблоки, соки принести пострадавшему не возбраняется, я так думаю… Только не надо ничего сообщать другим вашим институтским коллегам… Гуляев покраснел и кивнул головой:
– Не возбраняется… В порядке исключения…
Через несколько минут Ветров вышел из отделения и пошел по улице. Он шел в сторону небольшой детской площадки. Ему хотелось побыть одному и всё обдумать на скамеечке под тенистым деревом. Здесь не было никого, ни детей, ни взрослых. Покачивались пустые детские качели, расписные сани в разводах и ожерельях позади лихих деревянных коней в красных и зеленых яблоках. Он глядел замутненным взором на разбросанные детские лопаты и совки в песочницах и думал о том, что он безумно устал. Дело не в том, что его допрашивали, а в том, что он, лично он, ничем не может помочь следователям. Потому что бессилен открыть файлы Андрея, потому что ничем не может помочь Владу в его плачевном состоянии, даже на вырубивших его негодяев, подбросивших ноутбук не выведет. Ну, Жорку вытащит на свет божий перед следовательским оком, а тот: моя хата с краю, ничего не видел, ничего не знаю.
В жизненном тупике всегда что-то даёт сбой. Вот и Алексей, только что давший подписку о невыезде, коривший себя за неудачливость, откинувшись на спинку скамейки, почувствовал, как пробегает озноб по хребту, как гудит странным противным шмелиным гудом голова, как она начинает разламываться на части. Он стал набирать текст эсэмэски. Но вынужден был прервать это занятие. Вызов, звонок. Почему-то он, не дожидаясь высвечивания номера звонившего, подумал: «Вот на ловца и зверь бежит. Славный пушистый и душистый, родной зверёк с именем Вера».
Но это звонил Седой. По его первым словам Ветров понял только одно. Всё очень серьёзно и очень опасно. Но, главное, Большая Игра продолжается. Дурман и гуд с тяжелой башки слетели моментально. Почему-то вспомнил про деда-фронтовика, говорившего, что рукопашный бой, как впрочем, и встречный, штыковой хорошо мигрень лечит. Была – и нет мигрени. Седой срочно предложил Алексею встретиться в определенном еще заранее «укромном» месте.
Ветров сказал, что он под подпиской о невыезде. «Ничего страшного, – заверил его Седой, – я же не предлагаю встречу и дальнейшие действия на территории иностранной державы. Слушай и запоминай».
– Слушаю и запоминаю.
– То-то же. Только знай, в таком деле, в какое мы с тобой вляпались, одной дисциплины «слушаюсь» недостаточно, приготовься финтить и импровизировать по ходу дела…
16. Бег по кругу
Согласно инструкциям Седого Ветров должен был заехать домой, якобы по делу, последовательно, так сказать, по субординации к Серину и Сорину. «Так они же в это рабочее время у себя в институте» – слабо возразил он. «Не важно, где они, важно, где будешь ты. Не трать время понапрасну – своё и моё» – услышал он в ответ. Надо так надо. Впрочем, он догадывался, что за ним могут следить, неважно кто – люди из милиции или неизвестные ему злодеи, что на той стороны Игры. А потом вечером они должны встретиться с Седым – через значительный промежуток времени, со всеми мерами предосторожности, в месте, оговоренном ранее.
Так он оказался сначала перед дверью в квартиру Серина. Пока всё было без проблем, он здесь бывал неоднократно, знал код подъезда. Поднялся на второй этаж. Позвонил в квартиру и стал ждать. Автоматически заметил, что сразу за ним кто-то вошел в подъезд и затаился.
– Кто там? – раздался голос тещи завлаба.
– Это Алексей Ветров. Позовите, пожалуйста, Станислава Серафимовича. – У него выпали из памяти имя и отчество тещи. – Это срочно…
– Он на работе.
– Передайте, что его искал по архиважному делу Ветров…
– Но он же на работе.
– Нет его на работе. Я по всем телефонам его обыскался. Скажите, что вечером приду к нему домой. Только это не телефонный разговор. Заранее благодарю. Мне сейчас некогда сообщать тему разговора.
– Еще раз назовите себя. Я запишу вашу фамилию на бумаге. Слушаю вас.