– Ну, что ты всё талдычишь про свою чертову подписку.… Дал подписку, сдал и порвал свою подписку о невыезде, и помалкивай себе потихонечку в тряпочку… Не в этом суть, старик… – А в том, что вы с Владом раскачали лодку… Считая себя свободными, перешли за грань, за которой ущемляется свобода другой, более страшной силы…
– Говори яснее, Жор, – заплетающимся языком пролепетал Алексей.
– Куда уж яснее, – ухмыльнулся Жорка, – я о философском подходе к жизни, а ты в твоем плачевном положении всё пытаешься меня свернуть на тропу бытовых банальностей… Кинули, обманули, ударили по голове, подложили гаджет, вообще, всех вас, подставили… Я-то здесь причём?.. Я сыграл свою маленькую незатейливую роль в организации контакта… Баста… Обрати внимание, ваш интерес был соблюден, вы что-то получили, всё было по уговору – какие ко мне претензии? Вот и поплатились немного. Я же вижу, отчего ты паришься, бегаешь по Сериным с Сориными, до меня, грешного и ничтожного добежал…
– И отчего же я парюсь?
– Боишься вылететь с работы, боишься порвать трудовую карьеру научного работника… – И с еле сдерживаемой, давно накапливаемой злостью, с тихим шипением и свистом опасного мелкого зверя. – Как был записным неудачником, так им и остался – неужели не ясно, раз в такую кучу дерьма на солнечной чистой полянке вляпался. После того, как по уши в дерьме, уже не диссертация, не научная карьера, вся жизнь твоя несчастная пойдёт к чёрту…
Ветров с неожиданной для собеседника легкостью покорно кивнул головой и отвел в сторону глаза. Горько покачивая головой, после небольшой паузы проговорил срывающимся голосом:
– Может, ты и прав, насчет карьеры… Да и жизни… Хрен его знает – зачем, почему выпали мне такие жуткие и унизительные испытания?.. Только какой-то мрачный у тебя каламбур вышел, Жор… Причем здесь моя диссертация?.. Вон и Андрей не успел защитить, ни кандидатской, ни докторской… Ты что, и его считаешь неудачником по жизни, а защитившегося дважды Клопова, без пяти минут академика корифеем науки?.. В сравнении с неудачником Андреем считаешь удачливыми, без минуты докторов наук Сорина, Серина – так что ли… – И со стоном отчаяния. – Я буду вынужден говорить об убитых файлах, о тебе…
– В убитых файлах, надеюсь, ты, старик, меня не обвиняешь, – перебил его с наглой улыбочкой оживившийся Жорка.
Ветров пропустил его замечание мимо ушей. Только набычился и вздохнул, как раненое смертельно животное, чтобы произнести вслух главное, ради чего сюда был вызван Жорка.
– Я буду вынужден рассказать о тебе, Георгий, о твоем участии в контакте с похитителями ноутбука, твоей связи с нападением на Влада, обо всём, что происходит вокруг Андрея, ноутбука, рабочих станций…
– Причем здесь рабочие станции, они уже давно на месте, – чуть ли не взвизгнул Жорка, – ты решил потянуть за собой меня, друг ситный. Вот для чего ты вызвал меня, чтобы поторговаться, ты – мне, я – тебе… Это опасная торговля, дружок, особенно, когда шантажируют… Шантаж, как и Восток, дело тонкое…
– Да не шантажирую я тебя, просто мне деваться некуда… Загнали меня в угол обстоятельства… Да и ты тоже загнал… А загнанных лошадей, сам знаешь, что с ними делают… Деваться загнанным лошадям некуда, милейший…
– Всегда есть, куда деваться…
– Скажи, что делать лучше?..
– Скажу, скажу… – он суетливо пытался нажать нужную кнопку мобильника, чтобы вызвать кого-то срочно из темноты.
Жорка с хищным злым личиком, сморщенным и сжатым до размера кулачка, кому-то уже жаловался негромко, уверенно в мобильник:
– Всё, как и предполагалось – угрожают-с… Грозят-с сдать с потрохами за контакт-с, за компьютер-с… Надо что-то делать, принимать решение-с… Жду-с… Как говаривал генералиссимус Суворов перед вручением то ли рождественской звезды, то ли знакового ордена – ждём-с… Под фонарем-с ждём-с… Пока еще не на фонаре-с… Типун тебе на язык-с…
Ветров угрюмо и задумчиво покачал головой, словно собираясь со своими непутевыми мыслями.
– Пожаловался? Настучал?
Жорка не удостоил его ответа, зябко дернул плечами. Презрительно отвернулся, мол, чего говорить мне-то философскими притчами, если скоро с тобой, Ветров, будут говорить другие на более простом и доходчивом языке силы, причем не мягкой, а жесткой силы…
Из темноты вынырнул и подошел скорым шагом тот невзрачный, неопределенного возраста человек из ресторана, назвавшийся Игорем. Вместо приветствия сказал с подобием улыбки на невыразительном лице:
– Гора с горой не сходятся, а человек с человеком – однако. – Он неторопливо вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет. Щелкнул деловито зажигалкой, прикурил сигарету. – Что, какие здесь проблемы с человеком-горой? – Он с презрительным прищуром выпустил в лицо Ветрову табачный дым.
– Вот у господина Ветрова предложения есть на мой счет, – вякнул тихонечко и подобострастно, как мелкий песик из подворотни при появлении более крупного пса, Жорка. – Очень оригинальные предложения…
– Интересно, какие такие предложения, – дернул щекой невзрачный Игорь, затягиваясь с полузакрытыми глазами табачным дымом.
– Хочет сдать меня, как стеклотару, в милицию – вот какие.
– А почему сдать, – тот театрально развел руки в сторону, – и почему именно в милицию?
– Да, говорит, кинули его с дисками, с ноутбуком, – подыграл Жорка.
– Как кинули?
– Да так, говорит, файлы намеренно убиты. А ноутбук подложили его другу Владу. Представляешь, после предъявы сразу стал угрожать доносом.
– Насчет убитых файлов в первый раз слышу, – наигранно изумился невзрачный Игорь. – А может его друг сам с этим ноутбуком поскользнулся… Помните, как в кино про контрабандистов и лохов: поскользнулся, упал, гипс на руке… Ничего не видел, ничего не знал…
– Чего молчишь, объяснись, – невзрачный, переложив в левую руку сигарету, неожиданно толкнул Ветрова ладонью правой руки прямо в грудь.
– Разве мы уже перешли на ты? – Сказал как можно спокойнее Ветров, глядя невзрачному прямо в глаза.
– А как с тобой иначе, если ты, сука, на честного фраера хвост свой поднял? Если предъявы кидаешь, ментами угрожаешь – как с тобой после такого гнилого базара разговаривать – на вы, что ли?
– Во-первых, не тыкай, – отчеканил Ветров, вспомнив вечную присказку в подобных случаях против «тыканья». Я с тобой свиней не пас… А, во-вторых, это Жорка-то честный фраер?.. Про таких говорят, жадность фраера сгубила…. А жадный кидала – уже не фраер…
– Из умников твой приятель, – меняя театральный тон на более жесткий, пробасил невзрачный Игорь, – придется поучить понятиям, понятным даже лохам. Как Жор, сильно учить или не сильно?
– Подожди… Ветров, может, договоримся, прежде чем тебя будут делать?.. Ты же разумный человек… – Жорка брезгливо поморщился. – Молчи, сопи в тряпочку – и никто тебя не тронет…
– Думай, думай… – Невзрачный неторопливо вытащил из кармана пистолет, в темноте, при слабом освещении фонаря не разобрать, то ли настоящий, боевой, то ли травматический, только всё равно не подарок. Нагло, цинично процедил сквозь зубы. – Но не долго думай, Ветров… Сейчас мы ускорим процесс, чтобы тебе веселее думать…
Ветров невзначай переместился на пару шажков вправо, чтобы случаем чего тот же Жорка не оказался у него в тылу, сзади, чтобы контролировать действия противника.
– Ветров, ты же остался один, как перст, ты же никому не нужен, – взвизгнул Жорка, – не заставляй нас делать страшные, противные для нас вещи… Ты же не полный дурак, не сумасшедший, наконец… Неужели тебя прельщает жалкая участь героя-добровольца Влада с крупной дыркой в голове?.. Ты же, Ветров, один, как перст… Смирись же, наконец…
– Хватит упрашивать, заглохни, – невзрачный устремил на Жорку тяжелый недобрый взгляд, – начинаем разбор.
Под тяжелым недобрым взглядом невзрачного с пистолетом в руке, Жорка, помедлив несколько секунд, сделал, как сомнамбула с закрытыми глазами два шажка назад – от греха подальше и тут же безвольно обмяк.
Невзрачный, держа впереди на уровне пояса наведенный на Ветрова пистолет, с угрюмым сосредоточием приказал:
– На колени! – в его металлическом голосе чувствовались полное самообладание, самоуверенность, наглая сила. Попробуй не покорись. – Кому сказал, на колени, сука…
Ветров присел. Только не на колени, а на корточки – по своей полузабытой детской привычке веселых гопников. И снизу вверх совершенно бесстрашно, даже весело, с вызовом глянул на невзрачного.
– И что теперь, господин хороший? В чем дело?
– Сейчас узнаешь, в чем дело! – хмуро пообещал невзрачный, отводя пистолет, и махнул рукой кому-то в темноту.
18. Миг Седого
По сигналу невзрачного Игоря из темноты бесшумным привидением возникла крупная мужская фигура, и тут же это мрачное привидение, с неразличимыми чертами лица, попыталось ударить мыском ботинка по лицу сидящего на корточках Алексей. Алексей ловко уклонился от удара, кистью отбил летевший в лицо ботинок, сгруппировался и перекатился на спину, чтобы через секунду после кульбита через голову вскочить на ноги – для отражения атаки неизвестного.
Тот шел на Алексея с искаженным от ярости лицом, как же он, такой громадный и всесильный промахнулся с ударом по сидящему на корточках беззащитному человечку. Алексей видел, как тот со сжатыми челюстями шевелил тонкими белыми губами, изрыгая так свои грязные тихие ругательства и проклятия. Он уже занес руку для беспощадного удара ребром ладони.
Но тут же сам из темноты, за пределами радиуса освещения фонаря получил сильный удар ладонью по шее от выскользнувшего из-под земли, как черт из табакерки, в белом пыльнике Седого. Неизвестный, которого всего одним профессиональным ударом вырубил Седой, как подкошенный рухнул на землю. Тяжело и неровно дыша, лежал на спине, вытянувшись на жухлой траве, с повернутой в сторону Седого головой. Наверное, для того, чтобы устранить всякую потенциальную опасность от лежащего на земле высокого коренастого здоровяка, Седой, проходя мимо поверженного, ткнул ботинком его в лоб, вырубая его окончательно.