– В дымчатых очках с роговой оправой, – спокойно сказал Седой, – придется нарушить данную клятву.
Жорка, схваченный за руку на крупном вранье, подкрепленным словом честного человека, инстинктивно дернулся и старался подальше отползти от испепеляющего взгляда Седого, отталкиваясь от батареи конвульсивными движениями ног и руки, схваченной браслетами наручников. Заикаясь, проблеял:
– Эт-то стра-стра-шный человек… Оч-чень…
– Короче, без эмоциональных оценок, – нагнулся к Жорке Василий, – не бить же тебя по лицу, чтобы узнать его имя, отчество и фамилию.
– А я и не знаю их, – радостно выдохнул Жорка.
– Как не знаешь, – удивился Седой и громыхнул басом, – говори, что знаешь, не тяни кота за хвост…
– А я и не тяну… Гальцев с Фроловым его боссом называли… И еще он имел какие-то тайные, неизвестные мне отношения с нашими институтскими через военного заказчика… То ли с Сериным, то ли с Сориным…
– Может быть, с нашим шефом Клоповым, – встрепенулся Ветров, – ты ничего не путаешь?
Тот отрицательно покачал головой и тяжело вздохнул, вытирая со лба липкий холодный пот:
– За что купил, за то и продаю… Только не говорите тем двоим… – Кивок на стены, где держались скованными невзрачный и амбал. – Что я что-то вам сказал про авторитета… Они или их дружки меня из-под земли достанут… Даже если вы отпустите меня на волю…
Седой сделал знак прекратить видеосъемку, придвинул к Жорке табурет, положил перед ним стопку, дал в свободную руку шариковую ручку. Приказал строгим голосом:
– Пиши про налет на Влада, кто и как организовывал, потом уже про похищение ноутбука и рабочих станций.
– Я о похищении знаю только со слов Игоря, – попытался оправдаться Жорка, – но ведь станции давно уже вернули… Только ноутбук Владу подбросили после нападения на него… Только я не при чем…
– Причём, – жестко поправил его Седой, – пиши всё по порядку, с чувством, с толком и расстановкой. Не надо вилять, Жора…
– Бить будете.
– Будем, – пообещал Василий, – если обнаружим несогласованность в показаниях Гальцева, Фролова и твоих.
– Понято, понято, – затараторил Жорка, позабыв про свои жалобы насчет мокрых брюк. – Всё понято…
Во время снятия письменных показаний с Гальцева и Фролова зазвонил домашний телефон Алексея, на кухне. Седой сделал знак – не брать трубку. Они втроём стояли у телефона, слушая длинную серию звонков, молча взирая на прочерки вместо номера звонящего на автоматическом определителе номеров.
– В пять часов ночи, странно, – сказал Василий. – В такое время не звонят… Кто-нибудь звонит тебе по ночам.
– Нет, – замотал головой Ветров.
– Определитель нам тоже не в помощь, кто-то опытный звонит, раз шифрует свой исходящий номер. – Размышлял вслух Седой. – Твоя идея, Алексей, сработала, возможно, ты оказался прав, предложив вырубить все мобильники троицы…
– Человек из ресторана? – спросил Василий.
– Он или другие люди, что гуляют на свободе в отличие от этих, – Седой кивнул на комнаты с пленниками. – Кое-кого заснял за пару попыток…
20. Звонок Сан Саныча
Утром, обсудив ситуацию с Алексеем, Седой велел Василию ехать к себе восвояси с исписанными листами показаний пленников. Заодно попросил Алексея дать тому приснопамятные твердые диски из ноутбука для расшифровки убитых файлов.
– Как прозвонят, включи громкую связь, чтобы я весь твой разговор слышал. – Наставлял Седой – й Коррективы по ходу буду писать на бумаге. Так что следи, будь внимателен. Говори немногословно по нашему плану. – Постараться так построить разговор, чтобы мой неуважаемый собеседник выдавал побольше информации.
И тут же новый звонок. Седой с Ветровым склонились над мобильником. И новый облом – номер звонящего не определен. Алексей, как и договаривались, не торопился включать прием и громкую связь. Включил где-то на десятком гудке.
– Здравствуйте, Алексей, – сказал неизвестный голос.
– Здравствуйте, – сонным, хриплым голосом лениво отозвался Ветров. – Кто это в такую рань?
– Почему же рань?.. Уже половина восьмого. Кто рано встаёт, тому много-много Бог даёт.
– И что дальше?
– А дальше то, что вам, Алексей придется ответить на несколько моих вопросов по поводу вашего вчерашнего времяпровождения.
– Если это милиция, то я в Москве? Только не дома… И представьтесь, пожалуйста.
– Нет, это не милиция. Похвально, что выполняете предписания подшефного с подпиской о невыезде.
– Представьтесь, уважаемый корреспондент, как вас там по имени?..
– Зовите меня Сан Саныч.
Седой уже написал на листе: «По голосу это тот третий из ресторана, очкарик. Тяни, тяни из него информацию. Пококетничай.
– Это кличка, что ли, оперативный псевдоним? А на самом деле, желательно с фамилией.
– Пожалуйста, Александр Александрович Александров.
– Мы знакомы?
– Представьте, да. Я хочу с вами поговорить о важном для вас деле, просто архиважном.
– Прежде всего, поясните повод нашего знакомства. Если мы познакомились давно, напомните, где мы виделись с вами в последний раз – конкретно.
Седой подсунул новый лист, где аккуратно было написано: «Много говоришь. Ничего конкретного от хмыря-очкарика. Возможно, он из вашего компьютерного сообщества. Качай его связи – Серин, Сорин, Клоп?».
– Это уже совсем чудно. Вы пробуждаетесь, вырываетесь из пушистых лап сна. Вы уже почти готовы для серьёзного разговора.
– Отлично, поговорим. Но вы не ответили.
– Ах, да. Выполняю вашу просьбу. Мы в последний раз виделись на траурной процедуре в институте.
– Да? – удивленно воскликнул Ветров. – Я там был, вы были. А директор нет, надо же…
– Напрасно меня проверяете, и директор был, и замдиректора по науке, всё ваше непосредственное руководство…
– Какое такое моё руководство? Я сам себе хозяин.
– Разве заведующий отделом Сорин и завлаб Серин уже не ваши непосредственные руководители?
– И что дальше?
– Вы почему-то меня хотите проверить. Проверяйте. Все вышеназванные господа выступили с речами по поводу кончины безвременно ушедшего, перспективного сотрудника института Лосева.
– Вы представитель заказчика?
– Теплее, теплее, Алексей.
– Вы хотите сказать, что Андрей, я, вся наша лаборатория пахала на вашу организацию, грубо говоря, на вас – так?
– Всё горячее и горячее, но я бы выкинул из вашего пассажа несколько слов – «пахала» и «грубо говоря, на меня». Знаете почему? Не надо со мной грубить, даже если, вы действительно пользовались кредитом доверия моей организации… Кредитом моего личного доверия…
– Короче, Сан Саныч, вы представитель заказчика – так?..
– Да, и А. А. Александров – моё второе ФИО. Надеюсь, вы посвящены в то, что сохранились еще организации с первой формой допуска.
– Это понятно, Сан Саныч, и что из этого следует…
– де Георгий, Алексей? – раздраженным требовательным голосом перебил Ветрова «Сан Саныч» на другом конце связи.
– А можно задать вам вопрос: какое отношение узкий спец Георгий имеет к нашему институтскому заказчику – официальному… Вы же с какой-то целью употребили это слово – не так ли?
Седой подвинул лист бумаги Ветрову, где было написано размашисто и весело: «Молодец! Так держать!».
На другом конце связи взяли значительный тайм-аут. По громкой связи слышалось напряженное дыхание, сопение, нервный барабанный перестук пальцев по столу или корпусу аппарата. И, наконец, окрепший, спокойный голос человека с самообладанием, взявшим себя в руки, сумевшим отбросить наслоившееся за разговор раздражение.
– Я думал, что ваша проверка меня окончена…
– Еще нет, Александр Александрович Александров.
– Надо отдать вам должное, Алексей. Ведя работу по закрытой теме, вы и от собеседника требуете, чтобы он тоже выдал часть закрытой информации, разумеется в объеме, приемлемом для телефонного разговора… Ну, что ж… Считайте, что у меня есть дополнительный официальный паспорт, выписанный на имя Александрова Александра Александровича… И в то же время я фигурирую в составе комиссии заказчика по приемке вашей темы под фамилией…
Он назвал эту фамилию, и Алексей тут же вспомнил эту фамилию и этого человека в очках. Они с Андреем и другими ребятами из лаборатории Серина тогда при встрече с представителями заказчика при согласовании уточненного технического задания – на финальной стадии проекта – с этим человеком не перекинулись с этим молчуном даже словечком. Вообще, как показалось тогда Алексей этот человек в дымчатых очках, один из четырех представителей заказчика, был вообще сбоку и припёку, отмалчивался. Но за кивками и покачиваниями его головы его военные коллеги внимательно следили. Если с кем и общался этот человек, то только с Сориным и Сериным за закрытыми дверями. И здесь в утреннем телефонном разговоре явный намек, что он, то ли из первого отдела «секретчиков», то ли со стороны спецслужбы, курирующей разработку закрытой системы – было о чем задуматься Ветрову. Но времени на длительные раздумья у него не было, надо было реагировать четко, быстро, с обескураживающим напором.
– Интересно, какое отношение имеет шустый Жорка и к нашей закрытой тематике, и к представителю заказчика? Жорка не из тех…
«Хорошо! Гни эту линию! «Источник» – скользкий тип, но он расколется, в конце концов. И мы его слепим, как горбатого» – было написано на листе веселой скорописью Седого.
– Правильно, кандидат физмат наук Георгий, из теоретического отдела вашего института, которого вы, Алексей, амикошонски называете Жоркой, не имеет никакого отношения к вашей закрытой теме, точнее, нашей теме. Он связан с нами по другой, не менее важной теме…
– Вот как… Интересно, какой темы?.. Насколько мне известно, Жорка после защиты диссертации не особенно утруждал себя научной работой… Зато он оказался в курсе исчезновения рабочих станций из квартиры покойного Андрея и появления оных через строго определенный промежуток времени в стенах института… Вы к этим передвижениям рабочих станций имеете какое-отношение?