И Ветров четко и доходчиво повторил Инне то, что рассказывал ранним утром под Одинцово другой «жене» Андрея, Лиде. Инна слушала Алексея с огромным внутренним напряжением, которое пронизывало ее лицо, всё тело. Она часто и тяжело вздыхала, нервно теребя в руках носовой платок, показывая, что она еле-еле сдерживается, чтобы снова не расплакаться.
– А потом Серину, Сорину и шефу вдруг потребовалось, чтобы на меня обратил внимание их новый подшефный Андрей. Шеф имел на Андрея виды как на редкую рабочую научную лошадку. Буквально за несколько дней нашего знакомства с Андреем сделали так, чтобы сделать из нас этакую брачную пару – с видами на скорый брак. У нас с Андреем сложились близкие отношения, ты знаешь об этом.
– И всё это при том, что иногда ты оказывалась в постели с замдиректора, при его видах на тебя?
– Представь, именно так…
– Зачем же это тебе было надо – связь с женатым мужчиной, пусть с солидным положением? Зачем, если Андрей был готов связать свою судьбу с тобой?
– Я же сказала, что для Андрея главным делом в жизни была его работа… Он был истинный фанат, об этом предупредил меня, что ты, юная леди, связываешь жизнь с фанатиком науки и его величества АйТи…
– Да, это именно так. Но как же Андрей среагировал на то, что ты, живя, практически с двумя, от кого-то из двух в положении?
– Представь, абсолютно спокойно. Даже пошутил, представляешь, Алексей, мне плевать, от кого будет дитё – от меня или… Лишь бы ты была со мной… Шутил, это во мне комплекс и пример Александра Ивановича Герцена, для которого отмена крепостного права, революционное свержение монархии было важнее любви и жены… А для меня мои алгоритмы и компьютерные программы важнее всех моих жен – принимай меня таким, каким я есть… Герцену было наплевать, с кем его жена спит, лишь бы ему было комфортно в свой революционный колокол бить, будя народные массы, строя их в боевые колонны против крепостного права, самодержавия и деспотизма… Так и мне – кто я, что я без колокола исследователя-бунтаря?.. Представляешь?..
– Уже ты мне задаешь вопросы, – усмехнулся Алексей, – давай уж лучше вернемся к прежнему положению задающему вопросы и отвечающего. А что же случилось в последние дни перед смертью Андрея, перед тем, как он на свою беду пошел в поликлинику?.. А его в больницу тут же – неужели он не чувствовал приближения откуда-то опасности?..
– Он что-то чувствовал… В какие-то темные игры с заказчиком не был посвящен, это точно. Его заставили выдавать потрясающую новую продукцию, а сами Клопов с Сериным договорились за спиной Андрея, тебя, уломать заказчика принять старую систему, с параметрами, не укладывающимися в пределы ТЗ. А новую систему с алгоритмами Андрея временно положить под сукно, а потом выгодно продать каким-либо зарубежным фирмачам. Благо на мировом компьютерном рынке на такие системы и программы повышенный спрос. Вот и возникли идеи создания СП с иностранцами и даже ЗАО, где все акции должны быть в руках Клопова, Сорина, Серина и кого-то из военных заказчиков. Это я сама сделала вывод из обрывочных разговоров шефа с каким-то высокопоставленным представителем заказчика… С ним напрямую по делу был связан Серин, но иногда в срочных случаях он звонил прямо на мобильный телефон шефу…
– Клопову лично при тебе?
– Да, Лёш…
– Андрей знал об этом?
– Он был равнодушен к тайнам институтского, мадридского двора… Он был занят только работой, научным творчеством исследователя от Бога, интриги его не интересовали – ничуть, понимаешь?.. Однако виды на Андрея и его программы с алгоритмами имели и Клопов и представитель заказчика.
– Тебе придётся напрячь память и вспомнить имя и фамилию того представителя заказчика, с которым общался Клопов в твоем присутствии.
– Фамилию вспоминать бесполезно, шеф никогда не называл по фамилии, – сказала она, – а вот имя и отчество я постараюсь вспомнить.
– Постарайся.
– Будь спокоен. На память никогда не жаловалась. – Она налила себе снова стакан минералки. Сделала несколько глотков. Задумалась. – Слушай, Алексей, возьми еще один стакан, для себя. Мы сейчас выпьем минералки, хочешь, на посошок, хочешь на брудершафт, и я вспомню.
– Хорошо, как скажешь. Только на брудершафт пить не обязательно. Мы уже с тобой итак на ты. На посошок можно, перед моим уходом. – Он сходил на кухню, принес стакан. Налил себе в стакан минералки, отхлебнул глоток. Вопросительно и требовательно поглядел на Инну. – Ну…
Она сидела в кресле с закрытыми глазами и покачивалась взад и вперед, как сомнамбула.
– Да, конечно, пить минералку на брудершафт – это глупое предложение. Я это вдруг только сейчас осознала. Ведь после этого принято трижды по-русски целоваться. А у тебя, Алексей, невеста в плену, у меня жених в гробу, в сырой земле лежит. В связи со всем этим целоваться мерзко и пошло. А помочь несчастному жениху надо оказать обязательно… Просто необходимо помочь… Сейчас, сейчас… Уже теплее… Тепло… Горячее… Горячо… Горячо – Пролепетала Инна и через несколько мгновений радостно и победно воскликнула. – Итак, дорогой мой Алексей, интересующего тебя человека зовут Виктор Викторович. И фамилия его Викторов – это чисто женская интуиция… Какая может быть фамилия у Виктора Викторовича – только Викторов… Но ты сам определяйся, довериться или не довериться женской интуиции…
22. Обмен без обмана
Позднов вечером Ветров дома ждал звонка этого таинственного неизвестного, представившегося Сан Санычем, он же Александр Александрович Александров, он же, оказывается Виктор Викторович Викторов.
Но позвонил Седой с неизвестного Ветрову телефона. Представился так, как договаривались, когда нет никакой опасности для разговора.
– Это Палыч. Рассказывая, что у тебя. У меня пока глухо – нет подходов к твоему клиенту.
– Зато у меня появились подходы…
Алексей коротко, по делу обрисовал текущую ситуацию с предложением их клиента устроить обмен в условленном месте, как в «Мертвом сезоне». Рассказал, что выяснил у Инны имя, отчество и фамилию «представителя заказчика», а раз так, то и многое выяснять ничего не стоит у того же Серина или Сорина. Можно их припугнуть, что знает об их связи с Викторовым в эскалации преступных планов – корысти ради.
– А вот со звонком Серину или Сорину не спеши, – посоветовал Седой, – это шайка-лейка не поможет обмену без обмана. – И Клопову звонить бессмысленно по поводу спасения Веры.
– Ну и что делать? Есть некий шанс, что кто-то из них может надавить на этого Виктора Викторовича, но на это потребуется время – и как же быть с Жоркой, Палыч?
– Везти его на машине на обмен глупо. Будет обман с их стороны, а обмена не будет. Срисуют нашу машину и нас всех – это исторический факт, поверь мне. А вот совершить обмен под честное слово – это реально…
– Только Жорка всё расскажет про Гальцева, Фролова, нагрянут бандиты на мою квартиру…
– Не нагрянут… – Сдержанно хохотнул Седой. – Когда будешь его отпускать, скажи тому, что мои ребята будут за ним наблюдать весь его путь и пользоваться средствами визуализации. Потому ему нельзя заикаться о местонахождении Гальцева и Фролова до особого распоряжения… Думаю, несколько дней он сможет поводить за нос нашего клиента Виктора Викторовича…
– А дальше…
– А дальше, после того, как вызволим из плена Веру, всё равно надо сдавать в милицию Гальцева и Фролова. Если мы немного переиграем, то нас ждёт жалкая судьба: или переход на нелегальное положение, или арест, или судьба Влада…
– Ну, ты же нигде не светился, Палыч, – попытался успокоить скорее себя Алексей, – чего же раньше времени гнать волну?
– Да я не о себе пекусь, старик, о тебе… Мы ведь имеем дело с сущими дьяволами, поверь мне на слово…
– Ты имеешь в виду нашего злополучного клиента, Сан Саныча?
– От него, дьявола есть ниточка к другому опасному дьяволу, и все дьяволы профессионально шифруются. Даже когда будет достигнут уговор на обмен без обмана, всё равно держи ухо востро с дьяволом… Наш клиент, этот чертов Виктор Викторович Викторов – сущее дьявольское отродье с рогами и копытами… Это хорошо, что мы его имя даже фамилию знаем, при случае пригодится… Он же не знает, что мы знаем… Ты молодец, что прокачал Викторова… Он же даже в заказчиках ходил под выдуманной фамилией. Вот открытым текстом намекни, что мы его имя, фамилию и координаты все знаем, а скоро и телефоны все его рабочие и мобильные вместе домашним выясним… Пусть задергается, это скользкому существу полезно задергаться и засуетиться… Только так мы Веру вызволим… Требуй, чтобы ее привезли к ее дому, к родителям…
– Не ко мне?
– Именно к ее родителям. Куда к тебе, если у тебя еще двое парятся у труб батарейных? Жорке накажи строго, чтобы молчал несколько дней. Чем больше будет молчать, тем лучше. Пусть сам выворачивается, не дави на него. Пусть сам решает, как выворачиваться и смываться от опасности к черту на куличики. Он хоть и испуган насмерть, но враль отменный, найдет, что соврать и как выкрутиться – это его проблемы, а не твои. Для тебя главное сейчас – это Вера.
Ветров уже начал засыпать у телефона, когда ему позвонил вальяжный «представитель заказчика». Он начал говорить начальственным голосом, но с осторожными извинительными нотками.
– Я вас не разбудил, многоуважаемый Алексей?
– Разбудили, Виктор Викторович Викторов…
На другом конце символического провода последовало легкое замешательство, переходящее в шоковое. После долгой паузы послышалось:
– Откуда вы узнали моё имя и отчество? И даже фамилию, под которой я никогда у вас не засвечивался в институте?
– Вам это, действительно, так интересно, Виктор Викторович? – ответил с иронией в голосе Алексей вопросом на вопрос. – Или чисто формально, для галочки?
– И всё же.
– Считайте, что скоро к вашей настоящим фамилии, имени и отчеству, а также оперативному псевдониму Александра Александровича Александрова добавятся все рабочие и мобильные телефоны вместе с домашним телефоном.