ами, показывая тем самым, мол, ничего не попишешь, пришлось рассказать о диссертационном стопоре коллеге на самом финише другому боевому товарищу.
– Позавчера были убиты Гальцев и Фролов… – сказал как-то буднично и без должного акцента Седой, разливая водку. – Они после условно-досрочного освобождения обретались хрен знает где, в разных местах. Но только появились в Москве, возможно, по вызову сверху, как были убиты.
– А имитация убийства такова, что перестреляли друг друга сами себя старые подельники, – сказал с заметной дрожью в голосе Влад. – Мне бы, с одной стороны, радоваться надо, что конец моих мучителей настал, чуть ли не в один миг. А с другой стороны, не могу избавиться от ощущения, что не вижу логики их убийства. Зачем им стрелять друг в друга? Зачем кому-то их убивать? Неужели таинственный стрелок получил отмашку устранить свидетелей дела давно минувших дней?
По жесту Палыча, с его присказкой «за всё хорошее, чтобы дурное не цеплялось» снова пригубили и закусили. Палыч поднял голову с жестким седым ежиком и пронзительным взглядом цепких глаз обвел Влада и Алексея. Сказал после паузы, вперив свой взгляд прямо в зрачки Ветрова.
– Об этом стрелке… От Лиды он отстал – это точно… От Веры тоже… Я по своим каналам проверил, мог ли этот деятель, которого я запечатлел на ночном мутном фото, и которого ты, Алексей, идентифицировал с помощью вашей системы, распечатал… – Седой вынул из кармана лист бумаги с копией фото незнакомца, данной Ветрову Викторовым. – И еще узнал, что в состав делегации этот тип не входил. Возможно, ваши директор и замдиректора объединились с ним уже за границей. – Он тяжело вздохнул. – Между прочим, убийство Викторова предположительно этим типом, назовем его ОС, Отравитель-Стрелок, тоже никем не доказано.
– Ос – это классная кличка, Ос как оса мужского рода, особь, стреляющая отравленными жалами. В яблочко, точку, Палыч, попадание, на пятерку с плюсом. – Влад даже хлопнул несколько раз в ладоши, имитируя аплодисменты восхищения. – Ты просто молодчина…
– Викторов туманно намекнул, что твой Ос имел когда-то отношение к спецслужбам, – Ветров выразительно глянул на Седого.
– Ты что предлагаешь явиться в кадры ГРУ или СВР с твоей распечаткой и потребовать личное дело этого типа с кличкой Ос, – улыбнулся Седой. – Во-первых, если информации Викторова можно доверять, у него другой оперативный псевдоним. А во-вторых, нет у меня и моих боевых друзей такой возможности обращаться в кадры и архив спецслужб. Никто меня туда не подпустит, и по моему чиху никто заниматься не будет. Вот полицию, следователей зацепить – об этом нужно помозговать… Насколько это нам полезно или вредно – вот в чем вопрос?
Ветров знал от Влада, что охрана в течение нескольких месяцев Лиды Седым перерастает в иное чувство. «Вот и встретились два одиночества, – подумал Ветров, вспомнив слова популярной песни, – почему бы и не возникнуть любовному чувству, замешанном на благодарности, заботе, защите. Лида привязалась к своему защитнику, а защитник к защищаемой им женщине. И, слава Богу». Но спросить в лоб защитника Лиды Седого, показывал ли он переданный Викторовым ему листок с фото незнакомца, с придуманной только что кличкой Ос, он не мог, как-то язык не поворачивался.
– К Осу мы еще вернемся, – пробурчал после очередной порции водки Седой, – это всё по твоей части, Алексей. Пусть лучше Влад расскажет тебе то, что ты не знаешь. Точнее говоря, о чем смутно догадываешься… Ты ведь должен был после возвращения из-за границы защищаться… А тебе, насколько мне известно, благодаря спонтанной выходке Влада перекрыли кислород, зажгли красный светофор на финишной прямой защиты…
Ветров требовательно и вопросительно поглядел на Влада: придется объясниться, что и как. Влад. Недоверчиво спросил:
– Причем здесь ты, Влад?
– Понимаешь, как-то случайно вышло. Сорин в присутствии Серина м стал распекать меня в своем кабинете за некомпетентность в одном вопросе. Потом открыто пригрозил поставить вопрос о моем сокращении. Меня же перевели на полную ставку эсэнэса с полставки. А тут новые веяния, урезали финансирование отдела Серина…
– Припомнили мне, что я способствовал твоему переводу в отдел Серина, – спросил Ветров.
– В слух это не упоминалось, но явно подразумевалось… Есть такое простонародное выражение, моча в голову ударила… А мне не моча, а обида, злость и горечь в голову ударили… Аж в глазах темно стало… Мне бросили абсолютно неверный, ничем не подкрепленный упрек в научной некомпетентности… Мне бы зацепиться за факт некорректности, развить его… И стал их хлестать по глазам, не отдавая себе отчета, надо ли мне это делать – себе во вред, тебе, Алексей, во вред… Я стал Серина и Сорина обвинять в грехах плагиаторов. Они побелели от моей наглости, которой не ожидали, и слушали, как вкопанные…
– Короче, Влад, в чем конкретно их обвинил? – воскликнул Ветров. – В чем конкретно?
– Я обвинил в плагиате Серина – за кражу изобретений у Андрея… Сдуру проболтался, что узнал от Инны, что на экспертизе в патентном ведомстве находятся заявки на изобретения Серина, хотя ежу ясно, что все технические решения сгенерировал Андрей покойный с помощью своей программы генерации… Сорина обвинил – за доклад, где «развивались» и «модифицировались» алгоритмы, придуманные Андреем для поисковой системы, которая сейчас продается на мировом рынке… Они были в столбняке… «У вас есть доказательства обвинения нас в плагиате, – выдавил из себя Сорин, – предъявите, иначе все эти обвинения ударят бумерангом по вам, Шохин». А мне вожжа под хвост, говорю в полной тьме, как с выколотыми глазами – в материалах Андрея есть, что в руках Ветрова оказались. Тогда Сорин и Серин в два голоса: «Докажите с Ветровым». Я им: «Докажем». Они: «Ведь это и тень обвинения на директора. Он тоже наш соавтор». А я: «И директору тоже брошу то же. Серин вдруг спросил меня: «Почему же я и директор не могли сделать изобретения?» А мне вожжа снова под хвост, заорал: «Потому что вы бездари, чтобы изобрести такое, что Андрей изобрел». Сорин мне слащавым голосом: «Вы меня тоже обвиняете в бездарности, как ученого?». А я, как с катушек сорвался: «И как ученый тоже бездарь». Они: «Лечиться вам надо, Шохин. И увольняться по собственному желанию, если не хотите получить увольнение по статье».
– И что дальше? – спросил Ветров.
– А дальше – я на бюллетене провалялся с припадком… А позавчера узнал, что сразу двое моих собеседников тоже на бюллетене оказались – одновременно Сорин с Сериным…
– В один и тот же день с убийством Гальцева и Фролова, между прочим, – сказал Седой, – это странное совпадение. Просто абзац…
Ветров покачал головой, как бы удивляясь услышанному и, обведя строгим взглядом сначала Влад, потом Седого, остановился на Седом. Спросил, пристально глядя ему в зрачки:
– Влад поставил меня перед выбором: идти против руководства или отмолчаться и не предъявлять материалов Андрея в качестве обвинения троицы… Выбор будет сделан, можете не сомневаться…
– Какой выбор, – спросил Влад, – я же подвел тебя, помешал с защитой. Извини, не сдержался…
– Что взять с контуженного, – смягчился немного Ветров и осведомился. – Палыч, а ты показывал фото нашего ОСа Лиде?
– Показывал, – отозвался Седой и влил себе в горло остатки водки.
– Она узнала кого-нибудь на этом фото? – спросил, волнуясь Ветров. – Вот именно, кого-то похожего определила, – хмыкнул Седой, но кого именно, не сказала.
– Для неё это очень нечеткое фото, вот что она сказала, – со вздохом продолжил разговор Седой. – Она даже намекнула, что неплохо бы Ветрову улучшить системными средствами качество изображения…
«В точку, в яблочко попала Лида. Просто молодчина за подсказку. Почему бы и не попробовать, раз ее подсказка совпала с моими соображениями, высказанными когда-то еще Викторову, до его смерти. Всего-то надо поднять качество идентификации нечёткого образа с двух-трёх раз до порядка. Всего-то дел – огромный воз с маленькой тележкой» – подумал Ветров и сказал после того, как по примеру Седого пригубил водки:
– Есть такая задумка – использовать в поисковой системе, что продается иностранцам, программу генерации решения Андрея. Авось, что-нибудь выйдет…
– Это мысль, – воскликнул Влад, – могу тебе помочь, я ведь теперь тоже, как и ты в свободном режиме. Жду, когда будут подписывать приказ об увольнении по статье. Тогда за миг до подписания я положу свое собственное заявление об увольнении по собственному желанию. Подожду…
– Подождать – это идея… – Ветров перевел свой задумчивый взгляд на Влада. – У меня тоже есть одна идея. Я уже принял твое предложение: ты с понедельника поможешь мне настраивать систему на рабочих станциях в вычислительном центре. Я с ребятами из центра договорюсь. Это хорошо, что сейчас на больничном Сорин и Серин. Директору не до таких мелочей.
– Это верно, он очередную книжку выпускает, не до того, ему, на ниве творчества…
– Подожди, не перебивай, Влад, я не изложил суть своей идеи… – перебил Ветров Влада. – Я бы хотел тебе предложить деньги. Я получил большой гонорар за бугром. Этих денег тебе хватит с лихвой. – Ему было неудобно озвучивать предложение с помощью об оплате услуг суррогатной матери. Он неловко подмигнул Владу одним глазом. – Ну, помнишь, ты мне говорил об одной важной вещи на берегу реки, о дите – помнишь?..
– Помню, помню, как не помнить, – улыбнулся смущенно Влад. – О таких вещах не принято говорить вслух. Но ты меня вынуждаешь, Ветров. – Поздравлять еще нас рано, не с чем еще поздравлять… Но Инна беременна… Она лежит на сохранении…
Ветров встал и пылко обнял Влада к несказанному удивлению Седого. Тот тоже встал, обнял одновременно и Влада, и Ветрова и наставил:
– Не отказывайся раньше времени, в таком деле не отказываются…
– Деньги беру… Только у нас, мужики, более важная задача, – улыбнулся Влад, – довести до победного конца и без потерь с нашей стороны Большую Игру… Без потерь и шока…
– Если уж и с шоком – то по делу и ради поражения наших сильных опасных врагов, – пробурчал Седой. – Наше дело правое, победа будет за нами. В бездействии, без нашего правого дела меня, честно признаюсь, еще по-прежнему клинит, контузия, раны дают о себе знать. Но в деле, боевом строю клин клином вышибается. Я всегда готов драться ради шока-шика врагов рода человеческого с их главным полководцем Диаволом. Не заклинит меня никогда в праведном бою с нечистью, ради нашей правой победы, ради шока-шика врага за ценой не постоим… Хотя о цене всегда надо думать даже при достижении шока-шика вражины…