36. На ковре
На работе Ветрова ожидала неожиданность. Вышел после болезни или «с больничного листа Сорин, и сразу же вызвал его к себе. «Для разговора с глазу на глаз, – определил Ветров, – входя в просторный кабинет, – обычно он прибегал к услугам Серина, чтобы ловчей расставлять приманки и точки над «и». А здесь решился один справиться. Вот и вызвал на ковер строптивого».
Сухо поздоровавшись, Сорин строго спросил:
– На каком основании вы занимаетесь модификацией системы. Это не в плане работ вашей лаборатории.
– Это неплановая, моя инициативная работа, – твердо отрезал Ветров, – у меня за границей возникли соображения… Ряд интересных соображений… Вот, я и решил этим заняться, раз дело с защитой застопорилось… Застопорили дело…
– Откуда вы взяли, что кто-то застопорил? – Спросил с легкой иронией в голосе Сорин, уловив некоторое раздражение и даже неуверенность в ответе на свой прямой вопрос.
– А как иначе, если все планируемые сроки сдвинуты. Как прикажите понимать, если даже рассылка рефератов сорвана… А тут еще новый прогон с неофициальным приглашением оппонентов…
– Не всех трех оппонентов, а только одного, возможно, двух, – отчеканил Сорин. – Это же в ваших интересах, не провалить защиту. Просто у них возникли вопросы, вот они и хотят их задать просто, прямо и куртуазно, разумеется…
– Пусть и зададут на защите, – порывисто перебил Сорина Ветров. – Как вообще такое возможно, чтобы официальные оппоненты ознакомились с моей диссертацией еще до рассылки авторефератов…
– Вы же в это время были за границей, – вздохнул Сорин, – и мы посчитали, что пусть оппоненты тоже время не теряют, читают ваш труд, пока вы выполняете ответственное институтское задание…
– Когда вы сказали «мы посчитали», позвольте узнать, кто это собственно «мы», – спросил Ветров после короткого молчания, подбирая нужные слова. – Кто принимал решение по моей защите и по книге?
– Извольте, – Сорин перешел на суровый начальственный тон, – директор, заместитель директора по науке и ваш непосредственный руководитель, заведующий отделом, Станислав Серафимович Серин. Вы удовлетворены исчерпывающим ответом или нет, Алексей Алексеевич?
– Вполне… Оперативная работа… Контракт заключен, все узкие места в приложениях системы расшиты… Пора и власть с давлением употребить…
– Есть ряд принципиальных вопросов, от которых вы принципиально уходите, Алексей Алексеевич… От ответа на эти вопросы зависит много в вашей научной карьере, в том числе, и защита диссертации, выход в свет книги и так далее… Вы догадываетесь, о чем идет речь?
– Пока нет.
– Какой же вы, однако, недогадливый… Неужто вы хотите, чтобы я расшифровывал то, что вам давно и хорошо известно? – с недоброй улыбкой и злыми-презлыми глазами обратился Сорин к Ветрову и тут же отвел глаза, встал из-за стола и заходил мягкими неторопливыми шагами по кабинету.
Ветров промолчал, благоразумно посчитав, что не пришло еще время, когда ему придется огрызаться или даже оправдываться. Он сидел, склонив голову, закинув одну ногу на другую и обхватив колени руками. Сорин несколько раз прошел мимо него, ничего не говоря. Наконец, зайдя за кресло своего письменного стола, он повернулся, положил руки на спинку кресла и негромко продолжил:
– Вы осознаете, в какое положение вы ставите себя и нас троих?
– Не осознаю, – честно признался Ветров, – о каком двусмысленном положении идет речь?
Сорин жестким пристальным взглядом посмотрел ему прямо в глаза, и Ветров не отвел глаз.
– Считаете, что правда за вами, не так ли? – спросил с той же нестертой с лица недоброй улыбкой Сорин. – Отказываетесь от доли в проекте организуемого совместного предприятия, это ваше дело… – И уже с нескрываемым раздражением в голосе. – И при этом в качестве ключевого разработчика продаваемой системы не отказываете себе в удовольствии отмолчаться при наглых и беспочвенных обвинениях контуженного, слабого на головку Шохина, вашего приятеля. Абсолютно беспочвенных обвинений и подозрений в плагиате Серина, меня… Ведь Шохин твердил, как заведенный, что все доказательства плагиата у Ветрова… А вы как всегда, отстраненно отмалчиваетесь – как это приказываете понимать?..
– А так и понимайте, как понимаете…
– Не понял, – возвысил голос зам директора, усилием воли сдерживая спонтанный гнев от услышанной реплики. – Не забывайтесь, Ветров! В чем дело, Ветров, что вы себе позволяете?
Ветров распрямился на стуле от этого начальственного окрика «В чём дело, Ветров», немного покачался на стуле с закрытыми глазами и почувствовал интуитивно, что сейчас ему лучше встать, а не сидеть бессловесной мишенью, гуттаперчевым мальчиком для битья.
– Не надо на меня повышать голос. Что вы хотите конкретно от меня? Чтобы я защитил вас с Сериным и директором от оскорбительных обвинений Влада Шохина?
Заложив руки за спину, Сорин снова заходил по кабинету, обдумывая свой ответ, только деловитей и стремительней. Наконец, недовольно произнес:
– Зря вы сейчас упомянули директора в таком контексте… Эта безответственность вам выйдет боком… Мы этого не потерпим… – Помедлив несколько растянувшихся мгновений, он с неприязнью посмотрел на стоявшего перед ним почему-то навытяжку со сжатыми кулаками Ветрова. – Определяйтесь, с кем вы, с контуженным на оба полушария научным инвалидом Шохиным или с нами?
– Как вас понимать?
– А так, что Шохина мы всё равно вынуждены уволить как не прошедшего по конкурсу…
– Ведь конкурс еще не объявлен…
– Считайте, что объявлен задним числом, еще до моей болезни, – вспылил Сорин, – с Шохиным всё ясно, научная работа не способствует его реабилитации от полученной травмы.
– Очередная жестокость…
– Я бы так не сказал, я бы так не сказал, – снова повышая голос, дважды повторил Сорин, поворачиваясь у письменного стола в профиль к Ветрову. – Это напоминание и вам, Алексей Алексеевич, кто не с нами, тот против нас. Вам всё равно надо будет высказаться публично по поводу плагиата. Здесь в этом кабинете вы только предупреждены о последствиях вашего молчания…
– Я не услышал никакого предупреждения, – после паузы сказал Ветров.
– Ой, ли… – хитро прищурившись, усмехнулся Сорин. – Вы же умный человек, неужели вы считаете, что подвешенные вопросы с вашей книгой и диссертацией возникли просто так, на ровном месте, без оскорбительной истерики вашего приятеля Шохина? Определяйтесь…
– Какой даёте срок до… – Ветров посмотрел сверху вниз на Сорина. – Чтобы определиться…
– Чем раньше, тем лучше… После выхода директора мы сразу же вернемся к этому вопросу…
– Понятно. Можно идти?
– Я вас отстраняю от работ по модификации поисковой системы… – Сорин повел глазами в сторону больших настенных часов рядом с его столом. – С этой минуты. Считайте, что есть моё устное распоряжение как исполняющего обязанности руководителя организации начальнику ВЦ на этот счет. Идите, Ветров, и обо всём хорошенько подумайте.
С этим «Идите, Ветров, и обо всём хорошенько подумайте», начальственным предупреждением о его личной ответственности в темной истории с обвинением в плагиате Влада, он вернулся в свой кабинет. Делать было абсолютно нечего. Рабочий план на день треснул по швам из-за того, что соваться в ВЦ после устного распоряжения Сорина было непростительной глупостью. «Зачем гусей дразнить и набиваться на неприятности в ВЦ, – подумал он, – конечно, могу договориться с ребятами из ВЦ, даже с начальником, чтобы пускали на птичьих правах, на нелегальном положении. Но что проку с того? Жаль, что не довел до конца работу по модификации системы Андрея. Интересно, насколько улучшил качество идентификации фото ОС – на порядок или на два».
Зазвонил телефон местной связи. Он поднял трубку и услышал веселый голос Влада:
– Слышал, что тебя вызывал на ковер зам по науке.
– Правильно слышал, всё так.
– Обо мне говорили?
– Не без того.
– Так я и думал, Алексей, – вздохнул в трубку Влад. – А у меня одна новость. Мне позвонили из отдела кадров. Полюбопытствовали, буду ли я подавать документы на конкурс эсэнэса. Речь идет о моем месте – так и сказали. Что посоветуешь? Не мытьем, так катаньем…
– Собери все бумаги и подавай.
– Так собирать-то нечего. Всё в отделе кадров. Только обновленный список научных трудов да характеристику приложить. По иронии судьбы, характеристика подписана, совсем свежая. Еще до твоего отъезда в командировку за границу.
– Значит надо участвовать в конкурсе?
– А что дальше?
– На далекую перспективу мыслей нет. Я сегодня тоже не у дел – есть распоряжение исполняющего обязанности директора не пускать меня в ВЦ.
– А раз так, жди меня, Алексей, на выходе. Я отнесу все бумаги в отдел кадров и поедем к Инне в больницу. Она будет только рада увидеть тебя со мной с букетом цветов. А потом отобедаем в каком-нибудь укромном местечке.
37. Инна и Влад
– Какими судьбами! – воскликнула хозяйка одиночной палаты с кровати, увидев в дверях Алексея и Влада с огромными букетами цветов. – Проходите, не стесняйтесь, чего же вы…
Ветров понял, что это больше к нему обращение, чем к Владу, который был в этой палате каждый божий день. Они вошли, Ветров тут же сел на низенький стульчик, предоставив все цветочные хлопоты Владу, тот знал, где найти вазы, где воду. Осмотревшись, увидел холодильник, полки с бельем и книгами, на столике рядом с кроватью Инны стояли вазы с фруктами, пастилой, зефиром, крендельками. Сама Инна лежала, не двигаясь, на деревянной передвижной кровати на резиновых колесиках, она была как бы в забытьи, как будто то ли собиралась уснуть, то ли только что взяла и проснулась.
Ветров был немного удивлен ее состоянием легкой прострации и сразу же для себя определил дальнейший план действий: они с Владом будут здесь совсем недолго, не больше десяти минут. Инна почувствовала неловкость Ветрова в этой палате, потому попыталась как-то сгладить ситуацию.