— Гнида редкостная, — безэмоциональным тоном прокомментировал мой вопрос Эдик. — Если им особисты в ближайшее время не займутся, то это за них сделаю. Например, кому-нибудь из богов в жертву принесу. Или вампирам продам недорого. Вариантов хватает.
— Даже так, — восхитился я, с удовольствием наблюдая, как с лица толстячка сползает улыбка. — А почему ты его так сильно не любишь?
— Потому что, — буркнул в ответ мой друг. — Я, в принципе, подобных типов не переношу, хотя сегодня их в органах явно переизбыток. Но этот кадр уже последние берега попутал. Никакой пользы обществу, постоянно какие-то шкурняки решает. Превратил контору в собственную крышу для заработка и думает, что такой беспредел может вечно продолжаться.
— Ай-яй-яй, — покачал я головой, продолжая наслаждаться богатой мимикой Щербакова. Не уверен, конечно, что он слышал каждое сказанное Эдиком слово, но так-то вообще динамик на телефоне у меня достаточно громкий. — Не бережёте вы заветы товарища Дзержинского! Где те самые чистые руки, которые должны обнимать и укрывать от бед добропорядочных граждан?
— Так, Андрей, ты поболтать позвонил? Я, вообще-то, занят! — повысил голос Эдик. — А ты, между прочим, сейчас не глупостями всякими интересоваться должен, а Перо искать. И вообще, при чем здесь Щербаков? Где ты вообще услышал эту фамилию?
— Почему услышал? Я прочитал! — предвкушая очевидное, ответил я Эдику. — Этот самый Щербаков приперся в офис Еремеева, а сейчас стоит прямо передо мной и угрожает упечь за терроризм. Ты, кстати, не в курсе, в Лефортово горячую воду дали?
— Что-о-о-о? — рык в телефоне был такой, что я реально перепугался за целостность динамика. — А ну-ка, передай трубочку этому деятелю! Я ему покажу терроризм!
— Юрий Олегович, это вас! — протянул я смартфон окончательно побелевшему толстячку. — Думаю, что вам этот разговор будет очень интересен.
Что там такого наговорил Эдик своему коллеге, я, к сожалению, не слышал. Но, судя по всему, мой друг в очередной раз продемонстрировал изрядное красноречие и сумел донести до толстячка своё мнение по поводу нашего с Мироном задержания. Естественно, отрицательное.
Щербаков же, беседуя с Эдиком, так и не сумел произнести ни одного внятного слова. Он только пекал и мекал, меняя цвет лица с бледно-серого на бордово-оранжевый, параллельно застёгивая и расстёгивая пуговицу на своём пиджаке. Прям любо-дорого посмотреть на такую порку!
Ну а что? Я-то ни причём! Мы вообще с Мироном никого не трогали.
Митрохин наблюдал за мучениями фсб-шника молча, постоянно сглатывая слюну и откровенно не понимая происходящего. Всё пошло не по привычному сценарию, а запасного плана у полицейского не было.
Я вообще заметил, что для некоторых статусных людей становится абсолютным шоком неожиданно встретить среди окружающих кого-то, кто этого статуса не боится. С чем это связано, объяснить я вряд ли смогу, даже если очень постараюсь. Это, наверное, надо к психологам или психиатрам за разъяснениями обращаться.
Но факт остаётся фактом! Почему-то в памяти всплыл недавний эпизод с гибддшником, который остановил джип Мирона и сходу начал орать матом о необходимости соблюдения правил. Вы бы видели его лицо, когда мой напарник рявкнул на него в ответ. Здоровый мужик с полосатой палкой в руках и с капитанскими погонами просто потерял ориентацию в пространстве и абсолютно не понимал, что надо делать в такой ситуации.
Как по мне, есть в такой жизненной позиции что-то совершенно нездоровое. Ну вот стал ты полковником полиции. Ну молодец!
Да, у тебя существуют определённые права и возможности, полученные вместе с погонами. Но ведь всего лишь определенные, а не индульгенция на вседозволенность. С чего вдруг-таки люди решают, что теперь весь мир по колено и никто вокруг им не страшен?
Жизнь-то гораздо многограннее, чем видится из окон высокого кабинета. Сверху может казаться, что внизу однородная человеческая масса, но на самом деле, все люди очень и очень разные.
Кто-то, одетый в рваные джинсы и кислотную футболку, случайно окажется не бедным студентом, а сыном министра или генерала. А кто-то и вовсе может заточку в бок всадить, не обращая внимания на погоны полковника.
С людьми надо общаться, причём желательно вежливо, а не борзеть, при каждом удобном случае размахивая ксивой или пистолетом. Будьте добрее и окружающие непременно это оценят!
Митрохин эту житейскую мудрость ещё не осознал, от того и стоял столбом, раскрывая рот, как выброшенная на берег реки рыба. Тяжело ему буде, наверное, но у нас у каждого свой путь…
Тем временем Щербаков завершил разговор с Эдиком и теперь внимательно смотрел на меня, как будто стараясь запомнить лицо во всех, даже самых незначительных деталях.
— А-а-а-а, теперь всё понятно, — с непонятным выражением протянул толстячок, возвращая мне смартфон. — Так это вы и есть та самая ручная собачка Седых, про которую в определённых кругах чуть ли не легенды ходят…
Судя по всему, общение с Эдиком фсб-шнику не понравилось, поэтому он решил хотя бы на мне выместить всю боль и обиду. Впрочем, надо отдать ему должное, слово «собачка» и впрямь довольно болезненно царапнуло мою самооценку.
— Всё бегаете? За своим хозяином грязь подчищаете? — продолжал гаденько улыбаться Щербаков. — Ну и как же оценивают вашу непорочную службу? Надеюсь, хотя бы косточку наградную выдали?
— Ну что вы? — растянул я губы в презрительной ухмылке. — Откуда в государственной конторе лишние деньги на внебюджетные расходы? Мы привыкли как-нибудь сами выкручиваться.
ФСБ-шник открыл рот для очередной гадости, но я опередил его.
— Полковник Седых позволяет самому добывать себе на пропитание и просто прикрывает мои маленькие шалости, — я сделал скользящий шаг вперёд, оказавшись вплотную к толстячку, а затем цепко схватил его за запястье. — Мирон, смотри, настоящие Патек Филипп! Как думаешь, продать сложно будет?
— Ой, да что там сложного? — махнул рукой напарник. — Такие часы всегда в цене. Уже сегодня загоним. Даже если этот жиртрест как-то найдёт их потом, то никогда в жизни ничего не докажет.
— Мирон, — протянул я укоризненно. — Ну как труп может что-то найти? Мы же с тобой не можем раздеть до трусов живого человека.
— Ой, точно! — хлопнул себя ладонью по лбу Мирон. — А можно я тогда ещё его ляжку возьму. Натаха мясо для шашлыка купить просила, а я, похоже, не успею сегодня за свежатиной.
Рядом с нами раздался дружный хохот ведьм. Оглянувшись, я понял, что поддерживать силовиков Вероника с Лёлей явно не собираются, а, значит, можно давануть и посильнее. Глядя на смеющихся девушек, начала дышать и неуверенно улыбаться сидящая за стойкой Леночка.
Ну а что, в конце концов? Это же не мы быковать начали!
— А ну отпустите его, — грозным тоном приказал мне полицейский. — Вы что, проблем захотели? Нападение на сотрудника правоохранительных органов при исполнении! Это срок! Реальный срок! Вам никакие друзья не помогут!
— Слышь, Андрей, — снова подал голос мой напарник, — химчистка багажника тогда за твой счёт! Я прям заранее чувствую, как от этих двоих весь салон провоняет.
— Да не вопрос, дружище! — согласился я с ним, поворачивая запястье ФСБ-шника ещё больше на излом, как будто хотел рассмотреть часы повнимательнее. Толстячок от моих манипуляций уже был вынужден привстать на цыпочки и тихонько повизгивал — Часы загоним, можешь вообще себе новую машину купить.
— Да и у господина полицейского наверняка при себе что-то ценное окажется, — подступил ближе к товарищу в фуражке мой напарник. — Зачем добру пропадать?
— Вы что, совсем отморозки? — побледнел полицейский. — Мы, между прочим, не гопота какая-нибудь. Очень много людей знает, куда мы пошли! Нас будут искать!
— Да кому вы нужны, любезный? — осведомился я, с удовлетворением наблюдая, как лоб полицейского покрывается испариной. Его компаньон боялся не меньше, я чувствовал не только запах пота толстячка, но и сам этот страх буквально физически. — В подобные авантюры обычно не принято посвящать большое количество народа. Кончим сейчас вас здесь и все дела. Ну поищут вас месячишко, может быть даже сюжетов в центральных новостях проскользнёт, а потом и позабудут. Это же Москва, здесь полковников больше, чем бомжей.
— А мы подтвердим, что ничего не видели, — внезапно подала голос Лёля. — Даже наоборот, скажем, что Андрей с Мироном двое суток развлекались в нашей компании и никакого отношения к вашему исчезновению иметь не могут.
— Вот видите, — ещё шире улыбнулся я. — Добрее надо быть, и тогда окружающие обязательно ответят вам взаимностью. А вот со свиньями в любом приличном обществе разговор короткий. Их режут, полковник. Режут и пускают на шашлык.
— Андрей Александрович, что случилось? — услышал я взволнованный голос Неклюдова. Надо же, я даже не видел, что вице-президент уже здесь. — Отпустите Юрия Олеговича! Что происходит? Зачем это всё?
— Андрей, Мирон! — этот возглас принадлежал уже Веронике. — Отпустите их, пожалуйста. В конце концов, это мы привели их сюда, и соответственно нам нести за них ответственность.
А вот это уже интереснее. Мне кажется или ведьма сейчас преследует какую-то иную цель, чем просто забота о несчастном толстячке?
— Андрей, отпусти его! — продолжала тем временем Вероника. — Господин полковник всё понял и наверняка собирается извиниться.
— Да-да, — поддержала товарку Лёля. — Юрий Олегович! Скажите, что вы просто неудачно пошутили! Ведь так?
— И-извините! — проблеял ФСБ-шник, рука которого начала уже потихоньку потрескивать в моем захвате. — Я неправ! Простите меня! П-пожалуйста!
— Ого! — восхитился Мирон. — Мне кажется или я, в самом деле, слышу голос разума?
— Нет, мой друг, вам не кажется, — рассмеялся я, отпуская запястье толстячка. — Только что вы наблюдали аттракцион «Стремительное умнение в руках профессионала»! Я так понимаю, что господин полковник и правда всё понял, поэтому решил извиниться.