– Я знаком с Браном, он был послом в Эйгене, Свентонидием, его воином. Еще я знаком с Лейном, но я не знаю, из каких они кланов, они не говорили, – припомнил я всех, кого знал из Пограничья.
– Бран – это, наверное, тот, Мак-Мортис, что из Ирт-Иргиса, сын старины Грегора Мак-Мортиса. – Рэналф коротко глянул на старичка. – Он и впрямь отбывал на Запад в поисках военной поддержки, у них там, на озерах, большое немирье грядет. Свентонидия я тоже знаю, славный воин, хоть и не наших кровей. А вот Лейн… Скажи, Хейген, какие у него были цвета клана?
– Не знаю, – снова пожал плечами я. – Кольчуга у него была, и доспехи у него были, и то и другое – одного цвета, стального. Он наемник, там все в одно и то же одеты.
– Гэльт – наемник? – удивился старичок. – Вот небывальщина. Может, он был не из Пограничья?
– Может, – сказал я. – Но он сказал, что из Пограничья. Да мне это и не столь важно, главное, что он товарищ хороший и рубака славный.
– А вы там что за наемники были? При бароне каком или что другое? – вкрадчиво спросил старичок. – И как ты, тан, попал к наемникам?
– Я тогда таном еще не был. – Скрывать мне было нечего, стыдиться – тоже. – А наемниками мы были в Вольных ротах.
Рэналф кхекнул и уставился на старичка. Тот огладил свой килт и медленно спросил:
– А не было ли у твоего товарища на безымянном пальце правой руки какого-либо кольца?
Я напряг память и вспомнил – а было. Точно было, я на него обратил внимание, когда Лейна на себе из храма Ханнумана пер.
– Было, – ответил я. – В виде дубовых листьев колечко, вроде как серебряное.
– Так-так-так… – проговорил старичок, о чем-то задумавшись.
– Может, пойдем уже куда, я бы вот, например, пошел в гостиницу, если ко мне нет никаких вопросов. – Я не хотел терять время. – Или для этого все-таки надо кого-то убить?
– Отличные слова. – Верзила стукнул меня рукой по плечу. – И впрямь, что мы стоим тут, как неприкаянные, пойдем-ка, вдарим по кружке-другой эля.
– Может, завтра? – робко спросил я. – Очень я сегодня устал, день был хлопотный.
– Если был тяжелый день, то добрый эль точно не помешает, – наставительно произнес Рэналф. – Пошли, тебе говорю. Сегодня у нашего клана праздник, и ты на нем гость.
– А со мной что? – тихонько спросил рыжий. – Мне-то куда?
– И ты с нами, – вздохнул Рэналф. – Пока еще кого-нибудь не попытался убить или кто-нибудь не убил тебя.
В харчевне, в которую мы пришли, было полным-полно верзил вроде Рэналфа, все они пили, пели и орали, было ощущение, что я попал на какую-то студенческую попойку времен моей юности.
– Привет славным рубакам клана Мак-Соммерс! – проревел Рэналф, войдя в харчевню. – Смерть поганым Мак-Линнам и вонючим Стеббинссам! Смерть им!
– Смерть!!! – заревели парни в килтах и с кружками в руках. – Всех их на клинки!
– Мак-Линнам? – Я с интересом взглянул на Рэналфа, который где-то уже разжился здоровенной кружкой и жадно хлебал из нее эль. – А чем они вам насолили?
– Они всем насолили, – оторвался от пойла горец. – Трудно найти в Моррее гэльта, который бы не желал их крови. Смерть Мак-Линнам из Морригота!
– Ы-ы-ы! – ответила ему единым и слаженным криком харчевня.
– О! – сделал многозначительную рожу Рэналф и снова припал к кружке.
– А кто такие гэльты? – спросил я у него, но Рэналф скрутил из пальцев некую фигулину, означающую: мол, погоди, дай допью.
– Так мы называем сами себя, – услышал я голос старичка. – Гэльт – житель Пограничья, воин и мужчина.
– Бейрон Фергус Мак-Соммерс! – проревел Рэналф, убрав кружку от рта. – На одно колено, гэльты.
Голоса в харчевне смолкли как по мановению волшебной палочки, и куча здоровяков опустилась на одно колено перед невысоким сухоньким старичком.
– Ну-ну, – добродушно сказал он. – Я всего лишь один из вас и просто зашел сюда выпить эля в честь праздника. Не обращайте на меня внимания.
То ли его слова были восприняты как приказ, то ли тут была детская простота нравов, но уже через полминуты в харчевне восстановился прежний шум и гам.
– Итак, Хейген из Тронье, ты не можешь прямо сейчас подтвердить свой титул тана? – Старичок сел напротив и посмотрел на меня пронзительно-голубыми глазами. У меня возникло ощущение, что это не взгляд, а рентген.
– По-прежнему не понимаю, почему я это должен кому-нибудь доказывать? – стоял я на своем.
– Видишь ли… – В этот момент хорошенькая кудрявая девица поднесла старичку на подносе кружку с пенной белой шапкой, он ее взял, отхлебнул и улыбнулся. – Спасибо, Хезер, спасибо, девочка… Видишь ли, в наших краях если кто-то что-то про себя говорит, то либо он это доказывает делом, либо его называют лжецом. Ты же не хочешь прослыть лжецом?
– Нет.
Вот только этого мне не хватало.
– Тогда потрудись до завтрашнего вечера предоставить нам доказательства того, что ты и впрямь тан. Ну а если ты этого не сделаешь…
– То что? – жестко спросил я.
– То все кланы Пограничья будут знать, что ты лжец, и тебе будет крайне затруднительно покинуть холмы нашей прекрасной страны.
«Вам предложено принять задание «Доказательство очевидного». Условие – доказать бейрону Фергусу Мак-Соммерсу, предводителю клана Мак-Соммерсов, то, что вы и в самом деле являетесь таном Западной Марки. Награды: 1000 опыта; + 7 единиц к репутации у клана Мак-Соммерсов. Принять?»
Ух ты. Задание. Удивлен. Ну да ладно, нужно тебе подтверждение – будет тебе подтверждение, знаю я, что делать. Надо же, а «бейрон» – это титул. А я было подумал, что имя…
– Хорошо, бейрон. – Я потянулся. – Как скажете. Но если вы не против, я пойду отдохну, день был длинный и сложный.
– Конечно. – Старичок кивнул. – Но завтра вечером жду тебя здесь, и если ты докажешь, что ты тот, кем назвался, то нам будет, о чем поговорить. Хезер, деточка, проводи нашего гостя к Кеннету в гостиницу, чтобы он не заплутал.
Красотка-подавальщица отвела меня в гостиницу, которая располагалась недалеко от пивной, и, войдя в номер, я с упоением нажал логаут.
Вика лежала в кровати и что-то читала, тихонько хихикая. Да, представьте себе, моя прекрасная половина любила читать, причем бумажные издания, которых у меня было предостаточно еще со старых времен. Сейчас-то поди найди бумажную книгу, все читают с экранов новомодных гаджетов, а книги в обложках и со страницами окончательно перешли в разряд коллекционных редкостей и эксклюзивных подарков. А жаль. Есть в перелистывании страниц и в их шелесте что-то магическое, чарующее. А этот ни с чем не сравнимый запах старых книг…
Вот и Вика, обнаружив у меня довольно обширную библиотеку, частично доставшуюся от деда, частично перевезенную мной из родительской квартиры, с удовольствием стала читать книги на их исконных носителях. Сейчас у нее в руках был роман госпожи Лунной про принцев, единорогов, фей и строптивую студентку, которую за каким-то дьяволом занесло в магический мир, где она всех построила рядком, лишь щелкнув пальцами. Откуда сей шедевр оказался у меня на полках – мне про то неведомо, может, кто из бывших подружек забыл.
– Уф-ф-ф, – выдохнул я, вывалившись из капсулы. – Лучше бы я на работу пошел, честное слово.
– Что, укатали сивку крутые горки? – лукаво спросила Вика, глянув на меня поверх обложки, на которой лобызались рахитичный бледный принц и крепкотелая розовощекая студентка.
– Даже не спрашивай, – попросил ее я. – Что там вчера, чем кончилось? Питекантропы все живы?
– Ты о наших человекоподобных или об этих небритышах в клубе?
– До тех мне вовсе дела нет, о них пусть у их тейпа голова болит, я о своих раздолбаях пекусь.
– Тогда успокойся, все нормально. Нет, потасовка была, но Жилин, я так понимаю, это дело разрулил, как и обещал. Кому-то в пачку сунул, кому-то ребро сломал, этих всех из клуба увел, Мариэтту на такси домой отправил и Шелестовой пообещал страшную кару, если она еще когда такие фокусы выкидывать будет. Она, похоже, здорово перепугалась.
– Это чего ж он ей пообещал? – стало интересно мне. Напугать эту строптивую, умную и красивую (ну да, красивую, факт есть факт) женщину – это надо постараться.
– Он пообещал ее арабам продать, в дом терпимости. Поскольку у Сергея слова, похоже, с делом не расходятся, она ему поверила и отправилась домой в легком испуге и суровых раздумьях. Так что все нормально, все живы-здоровы, ну кроме Юшкова, у них нынче был бодун-с. Так, давай есть, в душ и в люлю. Завтра тяжелый день, тебе завтра вещи мерить, а вы, мужики, этого терпеть не можете. И имей в виду – на меня все эти ваши: «Да нормально, растянется» и «Сойдет, сойдет, нормально ж сидит», – не действуют. Пока мне не понравится, будешь мерить как миленький.
– Хорошо, мон женераль, – ответил я и побрел на кухню.
– И недолго давай, я жду, – прозвенел колокольчиком ее голос. – Я соскучилась.
И был магазин, и был он не один, поскольку «Мега» – это много магазинов, очень много. И были примерочные, симпатичные девочки-продавцы, костюмы, джемпера, какие-то кофты и брюки, джинсы и ботинки, и не было этому конца и края, как мне казалось. Со все возрастающим количеством сумок и пакетов с иностранными названиями я перемещался вслед за Викой от магазина (здесь могла бы быть ваша реклама!) до магазина (и здесь, между прочим, тоже!), вес ноши все рос, и наконец я взмолился:
– Солнышко! Давай уже отнесем все эти вещи в машину и пойдем поедим, а?
– Да? – с недоверием оглядела меня Вика. – Ты поешь, а потом скажешь, что осоловел и хочешь домой. Знаю я тебя!
– Не скажу. – Я изобразил смирение и почитание. – Не скажу я такого. Вот смотри – мы же мне все купили, так?
– Так, – с подозрением сказал Вика.
– Вот. Теперь будем покупать только тебе, ведь верно?
– Ну? – Она прищурилась.
– Там мое дело – только на диванчиках сидеть да сумки таскать. Ну может, еще к тебе в кабинку залезть, если ты исподнее будешь мерить, – на это интересно поглядеть.