Решив заняться похищениями, Гильяно сразу нацелился на самую верхушку сицилийской знати. Собственно, его первой жертвой стал самый богатый и именитый на Сицилии аристократ. Это был князь Оллорто, владевший не только огромными поместьями на острове, но и целой империей в Бразилии. На его землях стоял в том числе и Монтелепре со всеми окружающими фермами. Мало того, он и в политике являлся «серым кардиналом»: дружил с самим министром юстиции в Риме, а бывший король Италии крестил его сына. Надзирателем поместий князя на Сицилии был не кто иной, как дон Кроче. Подразумевалось, что более чем щедрое жалованье, которое он получал, включало в себя «страховку» за ограждение особы князя Оллорто от покушений, а его имущества – от воров.
В безопасности своего замка, под охраной людей дона Кроче, привратников и личных телохранителей, князь Оллорто готовился провести мирный приятный вечер, наблюдая за звездами в небе посредством гигантского телескопа, который любил больше всего на свете. Внезапно по витой лестнице, что вела в его башню-обсерваторию, прогремели тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и в крошечную комнатку вломились четверо вооруженных мужчин. Князь прикрыл телескоп рукой, словно пытаясь его защитить, и развернулся от безмятежных звезд к незнакомцам. Увидев перед собой хищную мордочку Террановы, он мысленно вознес Господу молитву.
Однако Терранова любезно сказал:
– Ваша светлость, мне приказано доставить вас в горы, на каникулы к Тури Гильяно. Вам придется заплатить за стол и кров, таков уж наш обычай. Но о вас будут заботиться, как о новорожденном младенце.
Князь, попытавшись скрыть страх, кивнул и спросил коротко:
– Могу я взять с собой лекарства и кое-какую одежду?
Терранова ответил:
– Мы за ними пришлем. Сейчас главное – скорость. Карабинери вот-вот будут тут, а они на нашу небольшую вечеринку не приглашены. Теперь, пожалуйста, спускайтесь по лестнице передо мной. И не пытайтесь бежать. Наши люди повсюду, а от пули и князю не увернуться.
У боковых ворот за крепостной стеной стояли «Альфа-Ромео» и «Джип». Князя Оллорто затолкали в «Альфа-Ромео» с Террановой, остальные запрыгнули в «Джип», и машины понеслись по дороге в сторону гор. Когда до Палермо оставалось около получаса езды, они притормозили в окрестностях Монтелепре и высадили людей. Там стояла придорожная часовня со статуей Мадонны, и Терранова преклонил перед ней колени, крестясь. Князь, человек религиозный, подавил порыв сделать то же самое, опасаясь, что это может быть воспринято как слабость или мольба к этим мужчинам пощадить его. Пятеро бандитов рассыпались в стороны, образовав звезду, и князь оказался в центре. Так они и пошли вверх по крутому склону, пока не оказались на узкой тропке, что вела в сердце гор Каммарата.
Они шагали час за часом, и князю приходилось просить о передышках, которые сопровождающие любезно ему предоставляли. Потом они присели в тени громадной гранитной скалы и съели свой ужин. У похитителей был хлеб – большой батон, – здоровенный кусок сыра и бутылка вина. Терранова разделил пищу поровну между всеми, включая князя, перед которым извинился:
– Простите, но ничего другого нет. Когда мы доберемся до лагеря, Гильяно угостит вас от души. Скорее всего, отличной тушеной крольчатиной. Наш повар раньше работал в ресторанах в Палермо.
Князь вежливо его поблагодарил и перекусил с большим аппетитом. После длительной ходьбы он умирал с голоду – казалось, так голоден не бывал никогда в жизни. Вытащив из кармана пачку английских сигарет, Оллорто пустил их по кругу. Терранова и его люди взяли по одной и с удовольствием выкурили. Князь мысленно отметил, что они не присвоили себе всю пачку. Поэтому он решился напомнить:
– Я принимаю кое-какие лекарства. У меня диабет, и инсулин требуется ежедневно.
Его удивила озабоченность Террановы.
– Почему ж вы не сказали? – спросил тот. – Минутку мы могли бы подождать. В любом случае беспокоиться не о чем. Гильяно пошлет за ним, и лекарство будет у вас к утру. Я обещаю.
– Благодарю, – ответил князь.
Худое, похожее на удочку тело Террановы все выгибалось в попытке изобразить любезность и повышенное внимание. Мордочка хорька растягивалась в улыбке, лучась заботой. Однако он был словно бритва: годится для повседневного обихода, но может превратиться в орудие смерти. Они продолжили свой марш; Терранова возглавил один из лучей звезды. Временами он отставал, чтобы поболтать с князем и заверить того, что ему не причинят вреда.
После долгого подъема они наконец достигли плоской вершины горы. Там горели три костра, а на краю обрыва стояли столы для пикника и бамбуковые стулья. За одним из столов Гильяно читал книгу при свете американской походной лампы на батарейках. Возле его ног валялся вещмешок, набитый книгами. По мешку бегали гекконы, а воздух наполнял громкий равномерный гул, в котором князь узнал звуки миллионов насекомых. Похоже, они нисколько не мешали Гильяно.
Тот встал из-за стола и любезно поприветствовал князя. Это нисколько не походило на обращение тюремщика с заключенным. На губах у Гильяно играла загадочная улыбка; он размышлял о том, какой проделал путь. Два года назад он был бедным крестьянином, а теперь от него зависела жизнь человека с самой голубой кровью и самым толстым кошельком на всей Сицилии.
– Вы не голодны? – поинтересовался Тури. – Не нуждаетесь ли в чем-то, чтобы сделать ваше пребывание у нас более приятным? Вы ведь пробудете тут некоторое время.
Князь признался, что поел бы, а потом добавил, что ему нужен инсулин и другие лекарства. Гильяно выкрикнул с обрыва приказ, и тут же один из его людей примчался по дорожке с котлом тушеной крольчатины. Гильяно попросил, чтобы князь во всех подробностях записал, какие лекарства ему требуются.
– У нас есть друг, аптекарь в Монреале, который для меня откроет свою лавку в любое время дня и ночи, – объяснил он. – Завтра к полудню лекарства будут у вас.
Когда князь закончил есть, Гильяно проводил его вниз по склону в небольшую пещеру, где на груде соломы для него был приготовлен матрас. Двое бандитов, сопровождавших их, принесли одеяла; князя поразило то, что для него запасли даже белоснежные простыни и большую мягкую подушку. Гильяно заметил его удивление и сказал:
– Вы – почетный гость, и я сделаю все, чтобы вы наслаждались своим небольшим отпуском. Если кто-то из моих людей отнесется к вам без должного уважения, прошу, сразу же сообщите мне. Они получили строгие указания обращаться с вами соответственно вашему положению и репутации патриота Сицилии. А теперь выспитесь как следует, потому что завтра вам понадобятся силы для нового перехода. Письмо с требованием выкупа уже доставлено, и карабинери вот-вот кинутся обыскивать горы. К этому времени нам надо быть далеко отсюда.
Князь поблагодарил его за заботу, а потом спросил, на какой выкуп он рассчитывает.
Гильяно рассмеялся, и князь был очарован этим задорным смехом и мальчишеской красотой его лица. Однако когда Тури ответил, очарование рассеялось.
– Ваше правительство назначило за мою голову награду в десять миллионов лир. Было бы оскорблением в адрес вашей светлости, если б я не потребовал выкуп в десять раз больше.
Князь, пораженный, заметил с иронией:
– Надеюсь, моя семья ценит меня так же высоко, как вы.
– Конечно, торг уместен, – сказал на это Гильяно.
Когда он ушел, двое бандитов застелили постель, а потом уселись у входа в пещеру. Несмотря на неумолчный гул насекомых, князь Оллорто спал лучше, чем все последние годы.
Гильяно всю ночь был занят. Он отправил людей в Монтелепре за лекарством; про аптекаря в Монреале Тури солгал. Послал Терранову к аббату Манфреди в монастырь. Он хотел поручить аббату переговоры о выкупе, хоть и знал, что тот будет действовать через дона Кроче. Однако аббат послужит отличным посредником, а дон Кроче возьмет себе комиссионные.
Переговоры наверняка будут долгими; ясно, что никто не станет платить запрошенную сумму в сто миллионов лир. Князь Оллорто, конечно, богат, но исторически так сложилось, что сразу реальную цену не называли.
Второй день похищения доставил князю немалое удовольствие. Они совершили длинный, но не утомительный переход к заброшенной ферме в горах. Гильяно расположился там, словно помещик на своих угодьях или богатый вассал, которого сам король почтил внезапным визитом. Острым глазом он подметил, что князь Оллорто недоволен состоянием своей одежды – с жалостью поглядывал на отлично сшитый английский костюм, за который заплатил так много, что не мог подвергать его риску потрепаться.
Гильяно спросил – без раздражения, а с искренним любопытством:
– Вам действительно так важно, что надето на вас поверх собственной кожи?
Князь всегда отличался педагогическим складом ума. И уж точно при нынешних обстоятельствах у них обоих было сколько угодно свободного времени. Поэтому он разразился пространной речью о том, как качественная одежда, хорошо скроенная, из лучших материалов, повышает уважение человека к самому себе. Он поведал о портных в Лондоне – они, мол, такие снобы, что и итальянский герцог рядом с ними выглядит сущим коммунистом. Рассказал про разные ткани, про мастерство закройщиков, про время, потраченное на бесконечные примерки.
– Дорогой Гильяно, – разглагольствовал князь, – дело не в деньгах, хотя, клянусь святой Розалией, за стоимость этого костюма сицилийская семья могла бы кормиться целый год да еще выделить приданое дочке. Но мне пришлось ехать в Лондон. Я целые дни проводил у портных, которые крутили и вертели меня то так, то этак. Крайне неприятный опыт. Поэтому я и сожалею, что костюм испорчен. Замены ему нет.
Гильяно, сочувственно поглядев на князя, спросил:
– Почему для вас, вообще для вашего класса, так важно одеваться столь экстравагантно… то есть, простите, так элегантно? Даже сейчас – смотрите, вы до сих пор в галстуке, хоть мы и в горах. Когда мы вошли в дом, я заметил, как вы застегиваете пуговицы на пиджаке – словно вас встречает какая-нибудь герцогиня.