В ожидании приезда Гектора Адониса Гильяно обдумывал свои дальнейшие действия. Он давно понял, что выборы и победа левого крыла заставят дона Кроче обратиться к нему за помощью.
За почти четыре года Тури раздал сотни миллионов лир и огромное количество провизии беднякам в своей части Сицилии, но по-настоящему помочь им он мог, только захватив реальную власть.
Книги по экономике и политике, которые привез ему Адонис, пробудили в Тури беспокойство. История показывала, что левые партии – единственная надежда бедняков в любой стране, кроме разве что Америки. Однако он не мог встать на их сторону. Его отвращали их нападки на церковь, на семейные ценности, веками царствовавшие на Сицилии. К тому же он понимал, что социалистическое правительство приложит еще больше усилий, чем христианские демократы, чтобы изгнать его с гор.
Стояла ночь, и Гильяно глядел на костры, которые его люди разожгли на горном склоне. С утеса, выходящего на Монтелепре, он мог иногда расслышать обрывки музыки, доносившейся из громкоговорителей на центральной площади, музыки из Палермо. Город виделся ему узором огней, образовывавших почти идеальную окружность. На минуту Тури подумал о том, что после того, как приедет Адонис и они поговорят о делах, он проводит крестного вниз, навестит родителей и Ла Венеру. Гильяно не боялся спускаться в город. За три года он полностью взял под контроль все перемещения в провинции. Подразделение карабинери в городке находилось под постоянным наблюдением; к тому же он захватит с собой достаточно людей, чтобы перебить полицейских, если те сунутся к его матери в дом. У него имелась даже вооруженная поддержка на самой виа Белла.
Когда Адонис прибыл, Тури Гильяно прошел с ним в большую пещеру со столом и стульями, освещенную американскими армейскими фонарями на батареях. Гектор Адонис обнял его и передал вещмешок с книгами, которые Тури с благодарностью принял. Он также передал Тури атташе-кейс с бумагами:
– Думаю, это покажется тебе интересным. Прочти прямо сейчас.
Гильяно разложил бумаги на деревянном столе. Это были приказ министра Треццы на отправку тысячи карабинери на Сицилию для подавления банды Гильяно, а также военный план главнокомандующего. Тури с интересом их изучил. Он не боялся – достаточно будет просто уйти поглубже в горы, – но заблаговременное предупреждение было очень кстати.
– Кто вам их передал? – спросил он Адониса.
– Дон Кроче, – ответил тот. – А ему они достались от самого министра Треццы.
Тури эта новость, казалось, не очень удивила; он даже улыбнулся.
– Это должно было меня напугать? Горы большие. Всех людей, которых сюда пришлют, они поглотят без следа, а я буду полеживать под деревом, насвистывая песенку.
– Дон Кроче хочет встретиться с тобой. Он готов приехать в любое место по твоему выбору, – сказал Адонис. – Эти планы – знак его доброй воли. У него к тебе предложение.
– А вы, мой крестный, советуете мне встречаться с доном Кроче? – спросил Тури, внимательно глядя на Гектора.
– Да, – просто ответил тот.
Гильяно кивнул:
– Тогда мы встретимся в вашем доме, в Монтелепре. Вы уверены, что дон Кроче пойдет на такой риск?
– А почему нет? – веско произнес Адонис. – Я лично гарантирую ему безопасность. Ведь у меня будет твое слово, которому я доверяю больше всего в мире.
Гильяно взял руку Гектора в свои.
– А я – вашему, – сказал он. – Спасибо за эти планы и за книги, что вы привезли. Поможете мне с ними сегодня, пока не уехали?
– Ну конечно, – сказал Гектор Адонис.
И остаток ночи своим наставительным профессорским голосом он объяснял сложные места в книгах, которые привез. Гильяно сосредоточенно слушал и задавал вопросы; они были словно учитель и ученик – как много лет назад.
В ту же ночь Гектор Адонис посоветовал Гильяно начать писать «Завещание». Документ, где будет зафиксировано все, что происходит с бандой, все секретные договоренности с доном Кроче и министром Треццей. Это послужит Тури защитой.
Гильяно загорелся этой идеей. Даже если документ ничем ему не поможет, даже если он будет утрачен, – возможно, столетия спустя другой мятежник найдет его. Как они с Пишоттой нашли кости слона Ганнибала.
Глава 19
Историческая встреча произошла два дня спустя. Весь этот короткий промежуток времени Монтелепре полнился слухами о приезде великого дона Кроче Мало, который должен самолично явиться на разговор с их славным героем, Тури Гильяно. Неизвестно, как просочился этот секрет. Возможно, дело было в предосторожностях, предпринятых Гильяно. Его патрули охраняли дорогу в Палермо; около пятидесяти его бандитов, состоявших в кровном родстве с жителями Монтелепре, пришли к своим родным и собирались остаться на ночлег.
Пассатемпо со своими людьми был отправлен караулить казармы Беллампо, чтобы помешать карабинери, если те соберутся выезжать. Люди Террановы патрулировали дороги из Кастелламмаре и Трапани. Капрал Канио Сильвестро расположился на крыше с пятью лучшими стрелками и пулеметом, спрятанным за бамбуковой загородкой, на которой сушили помидоры для томатной пасты.
Дон Кроче прибыл в сумерках на большой «Альфа Ромео», которую припарковали перед домом Гектора Адониса. С ним приехал его брат, отец Беньямино, и двое вооруженных охранников, оставшихся сидеть в машине вместе с шофером. Гектор Адонис встречал их у дверей, одетый еще элегантнее обычного – в серый костюм, пошитый в Лондоне, с красно-черным галстуком поверх белоснежной сорочки. Он являл собой разительный контраст с доном, который нарядился с преувеличенной небрежностью. На его необъятном животе колыхались брюки, в которых он походил на переваливающегося гуся; рубашка без воротника была наполовину расстегнута, черный пиджак не сходился на груди, и из-под него выглядывали простые белые подтяжки, шириной с дюйм, прицепленные к поясу брюк. На ногах у дона были матерчатые тапочки.
Отец Беньямино приехал в рясе и своей обычной пропыленной черной шляпе, похожей на кастрюлю. Прежде чем войти, он благословил дом, осенив его крестным знамением и прошептав слова молитвы.
Гектор Адонис владел самым роскошным домом в Монтелепре и гордился этим. Мебель там была французская, а картины он лично покупал у хороших итальянских художников. Посудой пользовался немецкой, а прислуживала ему итальянка средних лет, обучавшаяся в Англии до войны. Она подала им кофе, и трое мужчин сели за стол в ожидании Гильяно.
Дон Кроче был абсолютно спокоен. Он знал, что Тури не обесчестит своего крестного, нарушив данное ему слово. Дон испытывал приятное предвкушение. Сейчас он увидит и сможет оценить величие этой поднимающейся звезды. Тем не менее его поразило то, как незаметно Гильяно пробрался в дом. Ни звука не донеслось с мощеной улочки, ни одна дверь не хлопнула, открываясь или закрываясь. И тут, внезапно, в арочном проеме гостиной возник Гильяно. Дон Кроче был потрясен его красотой.
Жизнь в горах сделала грудь Тури шире, а лицо – худее. Оно осталось по-прежнему овальным, однако щеки втянулись, а подбородок заострился. Глаза, словно у статуи, были золотисто-карие, с серебристым кольцом вокруг радужки. Одежда подчеркивала его фигуру – кожаные брюки сидели плотно, а белая рубашка казалась только что выстиранной и выглаженной. Поверх нее Тури надел охотничью куртку из бархата кирпичного цвета, достаточно свободную, чтобы спрятать под ней пистолет. Самое главное, он выглядел удивительно юным, практически мальчиком, несмотря на свои двадцать четыре года.
Как мог этот мальчишка презреть Рим, перехитрить «Друзей друзей», заслужить преданность свирепого Андолини, усмирить отчаянного Пассатемпо, покорить четверть Сицилии и внушить любовь жителям всего острова? Дон Кроче знал, что Гильяно бесконечно храбр, но Сицилия полна храбрых мужчин, которые рано ложатся в могилу, становясь жертвами предательств.
И тут, пока он замер в недоумении, Тури Гильяно сделал нечто, поразившее дона в самое сердце и убедившее его, что этого мальчика стоит иметь своим союзником. Он прошел через всю комнату прямо к дону Кроче и сказал:
– Бачо туа мано.
То было традиционное приветствие сицилийского крестьянина при встрече с высокопоставленной особой – священником, помещиком или аристократом. «Целую руку». При этом лицо Гильяно осветилось радостной улыбкой. Дон Кроче сразу понял, зачем он поступил так. Не ради того, чтобы выказать подобострастие или обычное уважение к его возрасту. Он сделал это, потому что дон доверился Гильяно, и тот выражал свою признательность за это доверие. Дон Кроче медленно поднялся; от непривычного усилия щеки его побагровели. Он обнял Гильяно. Это был достойный молодой человек, и дон хотел продемонстрировать теплые чувства к нему. Одновременно он заметил горделивую улыбку на лице Адониса – его крестник показал себя настоящим джентльменом.
Пишотта, стоя в арке, наблюдал за ними с ухмылкой на угрюмом лице. Его красота тоже бросалась в глаза, но она резко контрастировала с красотой Гильяно. Слабые легкие истончили его тело, заострили все черты. Кости лица словно проступали под оливковой кожей. Черные волосы он носил зачесанными назад; темная шевелюра Тури была подстрижена на манер шлема.
Гильяно ожидал, что застанет дона врасплох своим приветствием, и сам удивился, когда тот проявил такое понимание и тепло обнял его. Он присмотрелся к фигуре дона, похожей на глыбу, и испытал еще большую тревогу. Этот человек очень опасен. И дело не только в репутации, но и в ауре властности, окружающей его. Тяжеловесное тело, которое должно было казаться смешным, излучало энергию, и та заполняла всю комнату. Когда дон говорил, голос лился из его крупной головы подобно церковному хоралу. Он чаровал слушателя сочетанием проникновенности, убедительности и исключительной вежливости, странных для человека, столь неделикатного в своих действиях.
– Я следил за тобой все эти годы и долго ждал этого дня. Теперь, когда он настал, должен сказать: ты превзошел мои ожидания.