(Уходит.)
Ира после короткой паузы снова принимается писать. Зачеркивает, снова пишет. Задумалась. Сзади неслышно подкрадывается В е р а. Одной рукой закрывает Ире глаза, другой хочет схватить тетрадку. Ира пытается удержать тетрадку, но победа остается за Верой.
И р а. Отдай! Сейчас же!
В е р а. Отдам, не ори!
И р а (заметив, что Вера старается заглянуть в тетрадь; яростно). Не смей, Вера! Слышишь?
В е р а. Но я обязана посмотреть…
И р а. «Обязана». Глупости!
В е р а. Да, обязана. Меня уже в завком из-за тебя вызывали.
И р а. Еще чего!
В е р а. Очень просто. Предупредили: ускоренное индивидуально-бригадное обучение, конечно, приветствуется, но если ученица на глазах тает…
И р а. «Тает». Тоже скажут!
В е р а. А как же? Вся бригада — в столовку, а ты опять постишься… (Участливо.) Слушай, Ирка, брось ты зубрить. Перед самым экзаменом это даже вредно.
И р а (подходит к Вере). Да мне только повторить про… машину Жаккарда… (Безуспешно пытается вырвать из рук Веры тетрадку.)
В е р а (отбегает на несколько шагов). Вижу, какие машины у тебя на уме!
И р а. Вера!
В е р а. Хватит. Не пудри мне мозги! (Заглядывает в тетрадку и тут же подбегает к Ире.) Возьми…
Ира безучастно берет тетрадку.
Ириша, не сердись… Мне, дуре, и в голову не пришло… Давай не будем об этом даже говорить…
И р а (с неожиданной горячностью). Нет уж, давай будем! Ну пристыди меня! Девушка первая пишет письмо человеку, от которого вот уже четыре месяца ни слуху ни духу! Который и думать о ней перестал!.. Ну что ж ты молчишь, бригадир?
В е р а. А ты уж до самого конца выговорись, я послушаю.
И р а. Нечего больше говорить, все ясно. (Уткнулась лицом в спинку скамейки, может быть, для того, чтобы скрыть слезы.)
В е р а (садится рядом с ней). Кто же тебя за честное письмо критиковать посмеет? Это в старые времена Татьяну Ларину порицали за откровенное письмо Онегину. А сейчас… Ты человек самостоятельный, завтра разряд получаешь, внешние качества — для широкого экрана! А большой ли красавец твой строитель, я еще не знаю. Ты все темнишь, карточку не показываешь…
И р а (тихо). Я порвала ее.
В е р а. Не одобряю. Какой смысл! Подарили тебе фотокарточку на добрую память — скажи «спасибо» и храни!.. У меня, Ирка, хоть я на киноактрису не похожа, целый альбом накопился. Честное слово. Детям покажу: вот какие орлы вашей маме когда-то симпатизировали!
И р а (решительно). Ладно. Никакого письма посылать не буду.
В е р а. Ну, так с бухты-барахты решать нельзя. С одной стороны, конечно, лучше бы он проявил инициативу. Но, с другой стороны, его инициатива не встретила с твоей стороны…
Вбегает в о д и т е л ь.
В о д и т е л ь. Начальника жэкэо, девушки, не видели? Или зама, знаете, бородатого.
В е р а. Ни бородатых, ни безбородых мы, дяденька, не видели.
В о д и т е л ь (сокрушенно). Ах ты шут его знает!.. Радиаторы сгрузил, а накладную кто теперь подпишет?
В е р а. Мы для радиаторов посторонние.
В о д и т е л ь (не слушая ее, улыбается Ире). Снегурочка! Пламенный привет! Узнали?
И р а (угрюмо). Узнала.
В о д и т е л ь (радостно). Вот! А ваш отставной жених, помните…
В е р а (возмущенно). Вы полегче…
В о д и т е л ь (с достоинством). Я, девушка, никогда не позволю себе при женщинах выражаться. И подружка ваша, видите, не обижается, поскольку сама ему отставку дала.
И р а (нетерпеливо). Вы что-то сказать хотели?..
В о д и т е л ь. А-а… Ваш бывший… техник намедни со мной столкнулся. Ну прямо лоб в лоб. Около конторы. Я улыбаюсь, а он и глазом не повел. Но я не в обиде: не от гордости он, а от нервов.
В е р а. Вы невропатолог?!
В о д и т е л ь. Когда человек глубоко переживает, я скорее всех невропатологов замечу. С лица, вижу, спал, как мой шуряк после инфаркта.
И р а. Побледнел? Похудел?
В о д и т е л ь (кивает). Главное, глядит куда-то… мимо людей.
И р а. И вы не заговорили с ним?!
В о д и т е л ь (вздохнул). Сам потом пожалел… А сперва побоялся, что мой вид ему напомнит неприятный момент его автобиографии. (Вере.) Есть такая постановка… забыл чья. Так там один человек, правда, князь, девушку бросил, а потом еще поет…
И р а. И вам показалось, что Дима… как тот князь из «Русалки»?
В е р а (посмотрев на часы). Ирка, в цех пора!
И р а (бросается к водителю). Если… случайно увидите Диму…
В о д и т е л ь. Зачем случайно? Коли надо, непременно найдем, Ирочка!
И р а (ее тянет за собой Вера). Скажите Диме, что он… что я…
В о д и т е л ь. Что же конкретно сказать?
В е р а. Ничего! (Ире.) Пошли! Прогул запишут! (Увлекает ее за собой.)
В о д и т е л ь (недоуменно разводит руками). Она плачет. Он на чокнутого похож. В чем же закавыка?
В е р а (возвращается; угрожающе). Предупреждаю: если вы этому… отставному жениху хоть словечко про Иришкины переживания — лучше меняйте место работы! (Убегает.)
В о д и т е л ь (вдогонку). Понял. Я его самого до слез доведу!
Снова комната в общежитии. Вечер. И р а, в изящном ситцевом платье, охорашивается перед зеркалом. Надевает туфли. Чтобы увидеть, как они гармонируют с платьем, влезает на стул перед зеркалом.
Стучат в дверь. Ира не успевает соскочить со стула, как входит А н о х и н а.
А н о х и н а. Гляжу — в окошке свет. Соседка твоя, знаю, на все вечера загодя приходит. Вот и зашла, вместе на бал пойдем. Кавалеры, чай, заждались.
И р а (спрыгнула со стула). Только причешусь, Галина Степановна.
А н о х и н а (садится). Ничего, поспеем.
Ира расчесывает волосы.
Ну как, отошла после экзамена? Муштаков говорит, один из комиссии даже за более высокий разряд голоснул… Матери телеграмму отстучала?
И р а. Еще утром.
А н о х и н а. Вот, Ириша, ты и полноправная ткачиха. И в техникум вечерний дверь открыта. И бригаде Веры Щепетьевой в самый раз подходишь. Одно слово: звучит!
Ира подходит к ней и обнимает.
Знаю, знаю, Иришка, что гложет тебя…
Ира прячет голову у нее на груди.
Ты в лабораторию нашу заглядывала?.. Нет? Загляни, увидишь, как там ткани на прочность испытывают.
И р а (поднимает голову). Хотите сказать, Димина любовь не выдержала испытания на прочность?
Стучат в дверь. Ира быстро приводит себя в порядок. Стук повторяется.
А н о х и н а. Можно.
Входит Д и м а, пиджак наброшен на плечи.
Д и м а. Добрый вечер.
А н о х и н а. Вечер добрый, Дмитрий Андреевич.
И р а (сдержанно). Здравствуй.
А н о х и н а (встает). Я, Ириша, пойду. (Диме.) А вы чего на пороге? Присаживайтесь: дорога-то неблизкий.
И р а. Постойте, Галина Степановна… Может случиться, я сейчас с вами пойду.
А н о х и н а (сурово). От чего же так может случиться?
И р а. От того, как мне ответит Дима на один вопрос…
А н о х и н а. Лучше чаем угости, человек прямо с поезда.
Д и м а. Нет-нет, Галина Степановна. Я не прямо с поезда.
И р а (вызывающе). Он не прямо с поезда. (Берет Анохину за руку.) Не уходите… (Диме, строго.) Тебе что, шофер сказал?
Д и м а (удивленно). Какой шофер?
И р а. Наш… Твой… Который, словом, тебя привез.
Д и м а (смотрит на нее, затем на Анохину). Я со станции автобусом. И ни слова с шофером…
И р а (испытующе). Который в тот раз…
А н о х и н а. Гудошник? (Диме.) Артист.
Д и м а (облегченно). Ах, тот?
И р а (вызывающе). Да, тот. Именно тот.
Д и м а (улыбается). Душевный человек. Но с того вечера ни разу не встретился мне.
И р а. А я думала… Дима! (Бросается к нему, останавливается.) Галина Степановна, можно я его поцелую?
А н о х и н а. Давно пора.
И р а (целует Диму). Ты еще лучше, чем я думала! Самый лучший! Это говорит тебе не какая-нибудь десятиклассница, а работница ведущей профессии текстильной промышленности. Да еще из знаменитой бригады! Звучит?
Д и м а. Как тебе сказать…
И р а. Прямо. Да или нет?
Д и м а. В целом… звучит.
И р а. То-то же! Садись, я сейчас чаю!.. (Усаживает его на стул.)
Д и м а (несколько ошарашен всем происшедшим). А что мне все-таки должен был сказать шофер?
И р а (смеется). Да что ты пристал с шофером?!
Д и м а. Я пристал?! Да ты ведь сама говорила…
И р а. Ничего я не говорила!
Д и м а. Галина Степановна, слышите? Она не говорила!
А н о х и н а. А ну прекратите! Тоже мне, выясняете отношения, словно вы уже… муж и жена! (Диме.) Рассказал бы лучше: как здесь очутился?
Д и м а. Пошел к заму по кадрам. Так и так, говорю…
И р а. А он?
Д и м а. Сначала разъяснил мне значение целлюлозно-бумажной промышленности в народнохозяйственном плане.
И р а. Ты бы ему сказал…
Д и м а. А он сам мне сказал, что с любовью, к сожалению, даже отделу кадров приходится считаться.
А н о х и н а. Если она прошла испытание на прочность.
Влетает В е р а. На ней тоже ситцевое платье.
В е р а. Так и знала!.. Галина Степановна, вы нам срываете весь бал!
А н о х и н а. Погоди, человек чайку с дороги попьет.
В е р а (Диме). Отставной жених?
Д и м а (вспыхнул). Как — «отставной»?!
В е р а. Ой, простите! Вы Дима?
Д и м а (не слушая ее; Ире). Значит, я отставной, а…
В е р а. Чем орать, лучше признайтесь, что вам шофер наплел. Только правду! Слышите?