критическую поддержку и также старается помогать им практически. Но в отличие от всех «переходных программ» специализированной политики, СИ стремится к перманентной революции повседневной жизни.
3. Является ли СИ художественным движением?
Значительная часть ситуационистской критики потребительского общества заключается в демонстрации того, до какой степени современные артисты, отвергнувшие богатства преодоления, содержавшиеся в эпохе 1910–1925 годов (хотя и не в полной мере использованные), большей частью обрекли себя на то, чтобы делать искусство так же, как делают бизнес. Художественные движения с той поры были лишь воображаемым резонансом от взрыва, которого никогда не случилось, но который угрожал и всё ещё угрожает структурам общества. Знание об этом отвержении и о его противоречивых последствиях (пустота и желание вернуться к изначальному насилию) сделали СИ единственным движением, которое может, включив выживание искусства в искусство жизни, соответствовать проекту подлинного художника. Мы являемся художниками лишь настолько, насколько мы больше не являемся ими: мы собираемся реализовывать искусство.
4. Является ли СИ проявлением нигилизма?
СИ отвергает роль, которую ему все готовы предоставить в спектакле разложения. Преодоление нигилизма происходит через разложение спектакля, и СИ намерен этим воспользоваться. Всё, что подготавливается и создаётся с иной целью, обрушится само по себе, никакого участия СИ в этом не требуется; но, вместе с тем, правда заключается в том, что повсюду в потребительском обществе обширные территории внезапного обрушения предоставляют поле для экспериментов с новыми ценностями, и это то, без чего СИ не может обойтись. Мы можем созидать лишь на руинах спектакля. Более того, прекрасно обоснованное предвидение тотального уничтожения предписывает нам творить всегда лишь с учётом этой тотальности.
5. Являются ли позиции ситуационистов утопическими?
Реальность превосходит утопию. Между богатством современных технических возможностей и нищетой их использования руководителями всех видов более не требуется возводить воображаемый мост. Мы хотим предоставить материальное оборудование в распоряжение всеобщего творчества, так же как повсюду массы стараются сделать это в момент революции. Можно считать это проблемой координации или тактики – на ваш выбор. Всё, о чём мы рассуждаем, является осуществимым – либо немедленно, либо в краткосрочной перспективе с того момента, когда наши методы исследования и действия начнут применяться на практике.
6. Считаете ли вы необходимым, таким образом, называться «ситуационистами»?
В существующем порядке, где вещь занимает место человека, любой ярлык является компрометирующим. Тем не менее тот, который мы выбрали, несёт в себе свою собственную критику, которая заключается в том, что он противостоит ярлыку «ситуационизма», который другие выбрали для нас. Впрочем, он исчезнет, когда каждый из нас станет в полной мере ситуационистом и более не пролетарием, сражающимся за конец пролетариата. В настоящее время столь же смехотворный, как и любой другой ярлык, наш обладает достоинством отсекать прежнюю непоследовательность от нынешних притязаний. Это то, чего более всего не хватало мысли на протяжении нескольких десятилетий, именно остроты.
7. В чём заключается своеобразие ситуационистов как отдельной группировки?
Мы полагаем, что три достойных внимания момента подтверждают важность, которой мы наделяем себя как организованную группу теоретиков и экспериментаторов. Во-первых, мы впервые создаём новую последовательную революционную критику общества на его современной стадии развития; эта критика глубоко уходит корнями в культуру и искусство нашей эпохи и является ключом к их пониманию (очевидно, эта работа ещё далека от завершения). Во-вторых, мы практикуем полный и окончательный разрыв со всеми, кто нас к этому обязывает, и с теми, кто у них на поводке. Это является исключительно ценным в эпоху, когда разные формы уступок столь тонко переплетены и взаимозависимы. В-третьих, мы открываем новый стиль отношений с нашими «последователями»: мы полностью отказываемся от учеников. Мы заинтересованы лишь во взаимодействии на самом высоком уровне и чтобы оно проходило свободно в мире независимых людей.
8. Почему о деятельности СИ не говорят?
О ней достаточно часто говорят в кругу специализированных владельцев современной разжиженной мысли, но о ней очень мало пишут. Главным образом причина этого заключается в том, что мы отвергаем слово «ситуационизм», которое будет единственной категорией, способной включить нас в правящий спектакль, включить нас в него в форме застывшей доктрины, направленной против нас самих, в форме идеологии в том смысле этого слова, в котором его использовал Маркс. Совершенно нормально, что отвергаемый нами спектакль отвергает нас. Гораздо более охотно говорят о ситуационистах как об индивидуальных личностях, чтобы попытаться отделить их от совместного протеста, впрочем, без него они больше не являются даже «интересными» личностями. О ситуационистах начинают говорить тогда, когда они перестают ими быть (разные соперничающие виды «нашизма» в разных странах знамениты исключительно благодаря тому, что лживо претендуют на то, что имеют какое‑либо отношение к СИ). Сторожевые псы спектакля тихой сапой подхватили фрагменты ситуационистской теории, чтобы обратить их против нас. Совершенно естественно, что эти фрагменты вдохновляют их в их борьбе за выживание в спектакле. Потому им приходится скрывать источник, то есть последовательность этих «идей» – тут вопрос даже не в тщеславии плагиаторов. Более того, многие из колеблющихся интеллектуалов не осмеливаются открыто говорить о СИ, поскольку говорить о нём – значит занять какую‑то позицию в отношении него: прямо обозначить, что из него отвергается, а что, наоборот, поддерживается. Многие ошибочно полагают, что симуляция незнания сейчас освободит их от ответственности впоследствии.
9. Какую поддержку вы оказываете революционному движению?
К сожалению, никакой. Общество, безусловно, содержит в себе противоречия и изменяется. Это делает – каждый раз новым образом – возможной и необходимой революционную активность, которая сейчас не существует (ещё не существует) в форме организованного движения. Таким образом, речь идёт не о «поддержке» такого движения, а о его создании: его определении и, неразрывно, об экспериментировании с ним. Сказать, что не существует революционного движения, является первым обязательным поступком в пользу такого движения. Всё остальное – лишь ничтожное облагораживание прошлого.
10. Являетесь ли вы марксистами?
В той же мере, что и Маркс, сказавший: «Я не марксист».
11. Существует ли связь между вашими теориями и вашим реальным образом жизни?
Наши теории являются не чем иным, как теорией нашей реальной жизни, возможных экспериментов над ней и наблюдений за ней. Сколь бы фрагментарными ни были, вплоть до установления нового порядка, доступные нам области действия, мы используем их по максимуму. Мы рассматриваем врага как врага, это первый шаг, который мы рекомендуем всему миру как ускоренное обучение способности мыслить. Кроме того, само собой разумеется, что мы безоговорочно поддерживаем все формы свободы нравов, которые буржуазные или бюрократические подонки называют «развратом». Несомненно, полностью исключено, что мы готовим революцию повседневной жизни посредством аскетизма.
12. Являются ли ситуационисты авангардом общества досуга?
Общество досуга является видимостью, скрывающей конкретный тип производства и потребления социального пространства и времени. Если время производственного труда в строгом смысле сокращается, резервная армия индустриальной жизни трудится в потреблении. Всякий в мире является поочерёдно рабочим и первичным сырьём для индустрии отпусков, досуга, спектакля. Существующая работа является альфой и омегой существующей жизни. Организация потребления и организация досуга должны с точностью уравновешивать организацию труда. «Свободное время» является весьма ироничным отрезком в течение сфабрикованного времени. Строго говоря, эта работа может дать лишь этот досуг как праздной элите (на самом деле всё больше и больше полупраздной), так и массам, получающим доступ к мимолётным мгновениям досуга. Никакой свинцовый барьер не способен изолировать ни фрагмент времени, ни в целом время части общества от радиоактивного излучения, источаемого отчуждённым трудом, потому что это именно он формирует тотальность продуктов и социальной жизни так и не иначе.
13. Кто вас финансирует?
Мы никогда не финансировались никак иначе, как – крайне нестабильно – посредством нашей собственной работы в культурном хозяйстве эпохи. С этой работой связано следующее противоречие: мы имеем такие творческие способности, которые позволяют нам «преуспеть» практически в любой деятельности; мы имеем столь строгое требование независимости и идеальной связности между нашим проектом и каждым из наших нынешних произведений (см. наше определение антиситуационистского художественного творчества5), что практически полностью неприемлемы для господствующей организации культуры, даже на вторых ролях. Из этого следует состояние наших ресурсов. В этой связи обратите внимание на то, что мы написали в восьмом номере журнала на стр. 26 о «капитале, которого всегда хватало на нашистские предприятия»6, и наоборот, о наших условиях (см. последнюю страницу этого номера7).
14. Сколько вас?
Немногим больше, чем в изначальном ядре партизан в Сьерра-Маэстра8, но у нас меньше оружия. Немногим меньше, чем делегатов, прибывших в Лондон в 1864 году, чтобы основать Международное товарищество рабочих9, но у нас более последовательная программа. Мы столь же непоколебимы, как греки под Фермопилами