Идут и идут тени героев, которые уходят от местоположения. Не знают, где очнутся после странствий. Их путь – линия жизни, убитая наледью смерти. Эмоции замерзают, боле не влачат жалкое существование. Не представляют, как выбраться из кромешного царства хлада. Нет тепла…
Нет тяги к невозможному случаю: учёный исправит ситуацию и встанет на путь исправления. Холод убивает движение мыслей. Они медленно вращаются вокруг оси, уходя от тени, не желая понять, где она находилась. Не найти, не произнести второе имя. Стираются грани возможного и реального из состояний мира. Ничего зреет.
От гибнущего в пламени пепла расходятся негативные эмоции: Адам и Астра смертны. Да, признают, когда не осталось ни единого сомнения. Шахматные фигуры смещены в сторону. Не осязают прежние позиции и грани рассуждений. Представляют, как спутанный строй солдат, попавших в засаду. Стрелы вонзаются со всех сторон. Это духи леса.
Для героев иллюзии были последним пристанищем, если говорить о самообмане. Кроме жестокого и холодного плена льда ничего не освещало гибнущую реальность. Её забирают, отрывают по частям и граням, не составляющих цельность. Если предположить, что она где-то была, то это ложное утверждение. Смертельный поцелуй вонзается в губы, забирая последнее тепло. Нет реальности – гибнет под давлением.
Мир разрывается хлопком крыльев, не имея оснований для радости. Негатив заполняет пространство ума, выжимая любое другое чувство. Их просто нет. Есть темнота. Её много, насколько представляет замерзающий ум. Система гибнет, координаты не отслеживают местоположение. Где замерзающие тела?
Никто, кроме ворона, не отвечает героям. Угрюмое карканье сопровождает, как последний удар жизни, смешанной со смертью. Они стоят рядом, над телами, не несущими заряд действий или силы. Холод царит. Тьма обретает границы. Пространство гибнет. Время замерзает. Лёд захватывает.
Глава 40. Сопротивление анабиозу
Лёд захватывает естество и разум Адама и Астры. Нет ни единого слова или действия, которые обозначают сопротивление и преодоление момента, где есть один хлад. Он обнимает за плечи, поглощая с неудержимой энергией реальность глотком за глотком, что ничего не остаётся. Остался лёд, властвующий над всем, что видится или представляется важным для мозга. Он потухает под потоком воздуха, которому только дали власть, так ему не хватающей, если подумать о происхождении. Почему возник анабиоз? Какая природа холода, который не оставляет ничего живого?..
Во-первых, всё имеет структуру, связанную с мозгом. Если поверить в то, что существует в тебе, то отражается ровно то, где хочешь быть, а не казаться. С каждым днём проявляешься и замерзаешь, не замечая, как утрачиваешь жизнь, теплоту и возможность выйти за пределы состояния. По малой доли позволяешь льду завладеть телом, лишая причин для остановки или преодоления восприятия, куда сложно забраться. Но это случилось. Тем не менее, никогда не представляет минимальную вероятность для шанса, чтобы выбраться из своих ужасных оков, которые сковывают их со всех сторон.
Во-вторых, учёный имеет сложный разум, который легко переключается на влияние со стороны. Если велико и не составляет границ для восприятия, то ничего не остается, чем пойти на поводу. Быть во власти силы играет во времени. Это шахматная партия, рассчитанная, чтобы выведать слабые стороны соперника. Уничтожить возможность для сопротивления, чтобы ничего не понимал, где находится. Как влияет на реальность и на составные части. Представляет комплекс, состоящий из обстоятельств, которые навешиваются, как ярлыки. Их много, не избежать ужасной участи.
В-третьих, настройка на успех зависит от того, насколько герои думают, как учёный повлияет на возможность жизни. Он основывает возможность на невозможности здраво думать. Они не осязают, чтобы бояться темноты или плена разума. Существуют, чтобы зависеть от совпадения факторов. Настроены против них, так как шансы уменьшаются настолько, насколько в них верят. Чем меньше веры, тем низка вероятность, что справишься с обстоятельствами. Ринешься, будешь находиться, так как не поймешь, где хочешь проявить жизнь. Или хотя бы цель для сопротивления. Если она, конечно, существует, как возможность для деятельности. Или для отражения в разуме учёного. Он – лёд, вмерзший в состояние рассудка, в котором нет прежних черт. Только состояние, в котором есть отчуждение от понятий покоя или радости. Ничего не светится теплом и присутствием счастья в жизни, утрачивающей свои первоначальные черты в вечном холоде.
Вечная мерзлота, которая была до того, как Адам и Астра рухнули. Обрели состояние, когда всё или ничего не интересует, если потеряна связь с настоящим. Нет связующих элементов и масштаба для деятельности ума. Когда знаешь, как избавиться от ледяных объятий. Нет. Темнота произрастает из холода жизни, где кроме неё, ничего нет. Есть власть хлада. Разум не отличает гипноз от реальности. Для него стираются причины и моменты, куда он попал. Всё одно. Темнота, холод и две вмерзших фигуры. Адам и Астра в беде. Как выберутся из хлада? Или нет выхода из жёстких оков?
Нет плана действий, что делать, как расставить фигуры на шахматном поле. Для этого существует планирование. Но здесь нет развития мысли. Всё молниеносно. Торопятся фигуры, чтобы успеть на вечную гонку. Прийти первым, а не последним. Холод может стать и последним гвоздем, в котором не угадаешь, зачем делал и основывал свои шаги. Для чего сопротивлялся. Сковывает разум, не давая хоть на секунду задуматься, что будет впереди после ужасных испытаний.
Анабиоз властвует над бытием, разумом и естеством. Доминирует над всем, что внутри и снаружи. Чувства покрываются льдом, леденеют и истончаются. Обрушиваются мощной лавиной, погребая, уничтожив до последней капли. Нет ничего, с чем связывается жизнь, когда было дыхание. Казалось, что нет его. Смерть пришла, как вечный хлад или вечный спутник, который хочет нанести удар. Ты готов, но изобличен в отсутствии веры. Не ожидаешь в реальности временных рамок. Не осязаешь причину, почему здесь находишься, если забудешь. Не поймешь, где находится тело, а где хлад. Он везде и всуе, никуда не уйдёт, ведь забирает внимание и шансы для спокойного существования во здравии.
Заполняет пространство, чтобы не существовать в отдельности или в отношении, чтобы расправить крылья. Они замерзают и не могут нормально работать, так как не хватает силы для преодоления мотива жизни. Она соткана из лени, которую не преодолеть. Не избавить тело от понятия, в котором состоишь. Перемещаешься под влиянием чувств, которых становится много. Они властвуют. Назревают и взрываются огнём, состоящим из холода. Ледяные брызги. Лёд везде, куда только не падает ошеломленный взгляд. Взбудораженность, когда не остаётся для спокойного и взвешенного взгляда.
Состояние, в котором хочется кричать, бежать, лишь бы не быть на месте. Когда холод ранит, пронзает ноющие кости, не имеющие оснований для деятельности. Она отмирает на уровне сопротивления и составления пространства для рассуждений. Они не произрастают в мозге, а умирают на этапе формирования нейронных связей. Не оформляют возможность для отражения мира. Погибают в начало зрения, где отсутствуют для понимания для уходящего быта.
Отдельно не живут, так как не могут быть в воцарении смысла, в котором обитают здравые рассуждения. Они замерзают, падая с высоты птичьего полёта, разбиваясь о пол реальности, не задерживаясь, проскальзывая через насыщение памяти. Не задерживаются в положение того, где хочется увидеть или понять реальность думы, а не идти на поводу рассуждений. Быть в комплексе убеждений как куклы, не имеющей волю. Не обретают себя, а уносятся, куда укажет палец. Осязают роль как естество, что так должно быть. Это называется отмирание нейронных связей, когда не видишь зрение в разуме, а только пребываешь в своем отсутствии, как главной цели для подобной опустошенной жизни.
Не сказать, что Адам и Астра умирают, нет. Они во власти учёного. Он – продолжение разума, где нет отличий. Жёсткая цепь, лишающая зеркала умения возвращать взгляд. Смотришь туда и не видишь, а только робкую тень, которая боится взгляда. Они везде. Преследуют по пятам, не отступая ни на шаг. Следят, чтобы управлять разумом. Не замечаешь, как стираются различия между кукловодом и марионетками. Они больше не представляют для себя ничего, что было.
Посмотришь влево или вправо, всё равно, окажешься под прицелом невидимого взгляда. Денно и нощно чувствуешь влияние глаз. Как грызут паутинки напряжения в зрачках. Рвут нервы, чтобы закричал, но Адам молчит. Астра безмолвна. Птица тишины пролетела над сонным царством. Нет ни единого движения: забрали и выковали железную клетку, чтобы сидели вечно. Всю жизнь, не меньше. Меньшего не хочет, так как потеряет часть влияния, не будет таким, как раньше во влиянии. Она объемлет, не оставляя свободного или независимого в разуме, который забирается в пользование учёного.
От мысли становится тревожно. Напряжение нарастает, вышибая пот на душе, когда не знаешь, как защитить от напряжения. Нервы – главный враг. Надо выбираться из тюрьмы тьмы. Не быть в обстоятельствах, когда не можешь сделать, чтобы исправить реальность. Идёшь по протоптанной дороге. Жилы вперемешку с кровью. Кажется, себя убьёшь, но будет понятно, зачем сражаешься. Зачем идешь и носишь имя героя, словно флаг, который необходимо донести и не потерять. Не утратить голос веры, который настолько слаб, что почти не слышен среди остальных голосов разума.
В голове отчётливо сидит цель, к которой надо двигаться. Умереть окончательно, либо найти силы для защиты от влияния и атак. Встать во весь рост, преодолевая сопротивление гипноза. Быть не в контроле чувств и эмоций, а властвовать над тем, что находится в разуме. Видеть связь между причиной действий и результатами. Быть флагом, а не древком, которое можно направить в любую сторону. Куда флаг, туда и побежит человек. Ничего не меняется в жизни.
Учёного не устраивает, что герои обретут цель и роль в жизни. Смогут стать выше влияния, чтобы не зависеть, а уничтожать того, кто поглотил. Сделал зависимыми, когда не ясно, как сопротивляться. Жизнь умещается в ладони учёного. Он может раздавить их, чтобы не мучились. Ничего не стоит, власть распространяет влияние, чем можно подумать. Обвивает простор разума как покоряющий спрут. Не имеют развития настроения или сопротивления, что ожидает. А как нацелена реальность в пространстве времени? Ведь не ясна следующая точка в повествовании. Как она развивается в будущем времени.