– Бэй Лин, ты хорошо лепишь пельмени? – озабоченно спросил он, когда мы сели на свои места подле него. – А то нужно ровно лепить, и начинки клади побольше!
– Я? Ну… буду стараться, – замялась я. – А вы?
– О-о-о, Ю Шин лепит такие пельмени, что заглядишься! Моя бабушка всегда хвалила его, а не меня, своего родного внука, – на удивление, в голосе И Мина не прозвучало ни капли зависти – лишь одобрение талантов его друга. Ю Шин слегка зарделся, но выглядел довольным похвалой.
– Вы жили вместе? – спросила я, укладывая кружок теста на руку. Он был гладкий и прохладный.
– Да, росли вместе, с самого рождения, – подтвердил И Мин, – я его чуть старше, но ненамного, вот мы и играли постоянно вместе. А потом родители отправили нас учиться, тоже вместе, чтобы мы помогали друг другу.
Ю Шин согласно кивал, с напряжением глядя на дверь, за которой был обеденный зал наставников. Однако приветственную речь произнес не наставник Гуанчжи, а сам глава клана – встав на пороге зала, он поздравил всех с наступающим праздником, напомнил тем, кто родился в год Тигра, весь год носить красное[25], и скомандовал начинать. Глядя на его классически правильное, доброжелательное лицо, я невольно заулыбалась и тут же уткнулась вниз, схватившись за палочки, под внимательным взглядом И Мина. С этим нельзя расслабляться, всё замечает.
Тут рядом раздался шорох одежд, и я вскинула взгляд, решив, что это Фэн Шао решил зачем-то к нам подойти – однако это был не он, а его брат, с невозмутимым видом усаживающийся за четвертую, пустующую сторону нашего стола. Синхронно открыв рты, мы втроём наблюдали за тем, как он удобно устроился и принялся перематывать широкие рукава одеяния специальной тесьмой, чтобы не испачкать.
– Завяжи, – он протянул руку мне, и я, спохватившись и вернув челюсть на место, поспешно отложила пельменный кружок и взялась за тесьму.
– Шисюн, – осторожно произнесла я, – ты решил… э-э-э… почтить нас своим присутствием?
– Научу вас лепить пельмени, – подтвердил Фэн Хай. И Мин и Ю Шин украдкой переглянулись, а потом с одинаковой укоризной уставились на меня. Я же опустила глаза в пол, признавая свою вину. Теперь вместо того, чтобы обсуждать соучеников, наставников и сегодняшнее занятие по фехтованию, после которого И Мин остался в полном восторге – потому что Лань Сэн лично показал ему какой-то приём, а потом похвалил – мы должны будем с постными лицами сидеть за столом и следить за своими словами.
Однако Фэн Хай, ловко слепляющий кусочки теста с начинкой в идеально ровные, одинаковые пельмени, и тут сумел меня поразить. Он вдруг принялся неспешно расспрашивать И Мина, а потом рассказывать какие-то смешные истории о том, как они с друзьями ходили на задания. И Мин, вначале глядевший на Фэн Хая с подозрением, вскоре уже смеялся, как сумасшедший, и глядел на заклинателя с восторгом. Когда же Фэн Хай пообещал лично потренировать его, восторг сменился обожанием, и я обречённо прикрыла глаза. Не знаю, какие цели преследовал Фэн Хай, решив присоединиться к нашей компании, но И Мина он уже явно перетянул из лагеря недоброжелателей в лагерь обожателей. Ю Шин, который во всем подчинялся своему более активному другу, тоже разулыбался, глядя на дружелюбие И Мина, а я вдруг посмотрела на шисюна по-новому.
Глупо было полагать, что он не может быть приятным в общении, если захочет. Если он вырос в той же семье, что и глава клана, и был рожден теми же родителями, то сложно ожидать, что все ростки таланта: такт, доброта и харизма, – тут я почувствовала, что краснею, – укоренились лишь в его брате. Наверное, и Фэн Хаю что-то перепало. Поэтому непонятно, какие цели он преследует, но мои друзья уже готовы были есть с его рук, пусть даже пока в них были лишь сырые пельмени.
Тут заклинатель бросил на меня острый взгляд, и я растянула губы в улыбке до ушей, копируя своих товарищей. С этим интриганом нужно держать ухо востро…
Глава 11
Привыкнув к компании заклинателя, мои друзья расслабились и принялись рассказывать байки из своей жизни дома. Оказалось, у И Мина было целых семь сестер – никогда бы не подумала! Он говорил о них с неожиданным теплом, а Ю Шин при упоминании сестёр вдруг покраснел, как помидор – неужели ему нравится кто-то из них?
Закончив рассказ, И Мин внезапно вспомнил, что его сёстры на Новый год мазали друг друга мукой на удачу, и тут же провёл пальцем по моему носу, оставив белую полоску. Я не осталась в долгу и, отбросив недолепленный пельмень, собралась провести по его лицу всей пятернёй – однако он ловко увернулся и толкнул вперёд ничего не подозревающего Ю Шина, который, обзаведясь пятью белыми полосами на лице и став похожим на тигра, недовольно нахмурился и вскочил, готовясь к мести. Я, заливисто рассмеявшись – настолько комичным был у него вид, – шустро отбежала в сторону, однако, бросив случайный взгляд на Фэн Хая, в недоумении замерла: его лицо было странно напряжённым, и он заворожённо глядел на меня. Я покачнулась, неуверенно переступив с ноги на ногу, и мне на плечи тут же легли чьи-то горячие ладони.
– Осторожно, не упади, – мягко произнес Фэн Шао, бесшумно подошедший сзади. – Фэн Хай, ты будешь ужинать со своими друзьями или подойдёшь к нам?
Это прозвучало мягко, без малейшего намека на обвинение – однако, посмотрев на Фэн Хая, я увидела, что он помрачнел, сверля взглядом руки своего брата на моих плечах.
– Подойду чуть позже, – отозвался Фэн Хай, и его внимательный взгляд упал на моё лицо, заалевшее от близости главы клана, который всё не спешил отпускать мои плечи.
– Хорошо, – Фэн Шао коротко кивнул и ушёл, бросив мне ободряющий взгляд, в котором словно читалось: я знаю, мой брат не подарок, но раз уж он сам к вам пришёл, то обращайтесь с ним получше.
Едва он ушел, я тут же чинно села на свое место, чувствуя, как места, на которых недавно лежали ладони Фэн Шао, словно горят огнем, до сих пор помня его прикосновения, и принялась долепливать последние пельмени. Фэн Хай смерил меня задумчивым взглядом, но я, делая вид, что всецело занята лепкой, не поднимала на него глаз.
Тут тесто кончилось, и Ю Шин понес поднос с нашими пельменями – там была одна идеальная кучка, Фэн Хая, одна хорошая – Ю Шина, одна хаотичная, в которой идеальные пельмени соседствовали с ужасающими – И Мина, и моя – с пельменями, которые то раздувались от сознания собственной важности, лопаясь от начинки, то заваливались набок, стыдливо пряча худые бока – на кухню, варить в огромных кастрюлях. Двадцать минут спустя мы с ним вдвоём, нагрузив на подносы тарелки с пельменями, соуса, плошки с нарезанной кинзой и мисочки с пельменным бульоном, вернулись обратно. Пельмени были вперемешку свалены на две больше тарелки, и ровненькие, как в трактире, пельмени Фэн Хая соседствовали с моими кривульками.
Наверное, странно, что я, девушка, лепила пельмени хуже мужчин? Однако нас никогда не готовили к семейной жизни. Девушки из Белого Лотоса не станут хранительницами семейного очага, и кулинарные умения нам ни к чему.
Мы, не стесняясь, набрали себе полные тарелки – впрочем, вспомнив сначала о своем долге шиди[26] почитать старших и наложив порцию Фэн Хаю, сдобрив её соусом и зеленью. Он принял подношение благосклонно – однако не спешил есть, меряя меня задумчивым взглядом.
– Что? – не выдержала я, опуская палочки с пельменем, на который старательно дула. – Ты почему не ешь, шисюн?
– Слишком горячо, – с намёком произнёс он, и я опустила пельмень на тарелку, не веря своим ушам.
– Можно подуть, – осторожно отозвалась я.
– Ну вот я и жду, когда кое-кто подует, – намёк в его голосе усилился, и я, с грохотом швырнув свою тарелку на стол, взяла в руки его тарелку и палочки. И Мин, перестав жевать, расширившимися глазами смотрел на то, как я осторожно и издалека дую на пельмень. Это он ещё не видел, как я вчера остужала лекарство!
– Вот, – посчитав пельмень достаточно холодным на вид, я положила его на край тарелки и протянула палочки Фэн Хаю. Он же, однако, не притронулся к ним, выразительно заломив бровь.
– Что, ещё и в рот положить? – не выдержала я, однако лицо заклинателя осталось безмятежным, и я, клокоча, как закипающий чайник, схватила пельмень палочками и протянула его заклинателю.
– Соус, – напомнил он, и я демонстративно окунула пельмень в чёрный соус, от чего он стал явно пересоленным. Больше у заклинателя не возникло возражений, и он невозмутимо съел пельмень прямо с палочек. И Мин, забывший жевать, глядя на это безобразие, кое-как проглотил свой пельмень и закашлялся, и даже невозмутимый Ю Шин оторвался от своей тарелки и переводил обеспокоенный взгляд с меня на Фэн Хая.
Окинув заклинателя неприязненным взглядом, я взяла новый пельмень и принялась дуть.
– И сам тоже ешь, не стесняйся, – щедро предложил Фэн Хай, и я с прошипела:
– Спасибо, мне нечем, – имея в виду, что и руки, и рот заняты.
Тут заклинатель невозмутимо взял мои палочки, поднял пельмень с моей тарелки и ловко засунул мне в рот, который я раскрыла от удивления от его действий. Видя это, Ю Шин застыл, не донеся свой пельмень до рта, и тот упал обратно в тарелку, щедро окатив его брызгами смеси соевого соуса и уксуса.
Ну это уже ни в какие ворота не лезет… Хватит с меня! Я со стуком поставила тарелку перед заклинателем, ядовито добавив: «Уже все остыло!» – и, забрав у него свои палочки, принялась за свой ужин, демонстративно развернувшись в другую сторону. Хмыкнув, заклинатель взял палочки и принялся поглощать пищу самостоятельно, как будто и не изображал за миг до этого беспомощного калеку. И Мин и Ю Шин переглянулись, но ничего не сказали, зажёвывая неозвученные вопросы пельменями.
Была уже почти полночь, и вскоре из дверей, ведущих на кухню, показались слуги, торжественно несущие блюда с рыбой – чтобы в следующем году было процветание; свининой и курятиной – для привлечения удачи и богатства. Первые блюда «ушли» в малый зал, а остальные, на тарелках поменьше, слуги принялись разносить и расставлять на столах. Вскоре весь наш столик был застав