Остаётся признать, что Фэн Хай прослывет «отрезанным рукавом», и это запятнает его до того кристально-чистую репутацию. Я в ужасе схватилась за голову.
– Что, вспомнили, что голова для того, чтобы ей думать? – Наставник, хоть и смерил меня взглядом, полным отвращения, но обращался исключительно к Фэн Хаю. Фэн Хай ответил ему спокойным взором, не пытаясь оправдаться.
Мы уже зашли в приёмный зал клана, где я раньше не бывала – просторное помещение, украшенное свитками с картинами и иероглифическими надписями на стенах, угнетающее своими размерами. Тут могли бы поместиться пару сотен человек, но нас было лишь четверо, и от этого мне почему-то стало очень одиноко и неуютно.
Наставник Гуанчжи, забывшись, забрался на возвышение и теперь стоял там, окидывая меня и Фэн Хая негодующим взглядом, а глава клана Фэн стоял рядом, будто бы о чём-то задумавшись. Мы же, как провинившаяся сторона, замерли в почтительной позе перед ступеньками возвышения. Я бросила короткий взгляд на Фэн Хая – хотя он, как и я, стоял на коленях, но вид его был невозмутимым и спокойным, словно он решил посидеть на полу для собственного удовольствия.
– Что же, я слушаю, – делано спокойно начал наставник. – Расскажи мне, почему брат главы клана забыл о своём долге и позорит предков, обнимаясь с мальчишкой? – Наставник Гуанчжи бросил на меня короткий взгляд, и я дёрнулась от сквозившей в нем ненависти. – Ты хотя бы подумал, какие теперь о тебе пойдут слухи? Тебе будут перемывать кости во всех трёх великих кланах, а потешаться будут не только заклинатели, но и все подвластные кланам земли! Ты хоть подумал, что своими порочными поступками ты бросаешь тень и на своего брата, и на весь свой клан? – тут наставник всё-таки сорвался на крик.
– Наставник Гуанчжи, пусть Фэн Хай сам всё расскажет. Может, у него есть какое-то объяснение? – перебил наставника Фэн Шао, и тот тут же замолчал, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.
– Мне нечего добавить, брат, – спокойно отозвался Фэн Хай. – Всё было так, как вы видели.
Я неверяще уставилась на него. Он что, даже не попытается что-то соврать?
– Это всё этот мальчишка, – поняв, что не добьётся от Фэн Хая ничего путного, наставник переключился на меня и теперь медленно приближался, потрясая пальцем и багровея. – Ты его совратил, натолкнул на грязные мысли! Признавайся, гадёныш!
– Это не так, – прервал его Фэн Хай и, когда наставник Гуанчжи в немом изумлении обернулся к нему, продолжил: – Я действовал по собственному желанию, Бэй Лин тут ни при чём.
Из наставника будто выпустили весь воздух – он, онемев, снова направился к Фэн Хаю, отстав от меня. Однако, вероятно, наставник был не из тех людей, кто может долго молчать – переварив признание Фэн Хая, он снова завёл речь про то, как тот позорит своих предков и брата.
Я в отчаянии уставилась на свои руки. Если про Фэн Хая пойдут сплетни, то их уже не остановить – над ним будут насмехаться. Может, сказать что-то в лицо не посмеют, помня о его исключительном мастерстве как мечника, – но за глаза будут болтать и потешаться, не зная, что он на самом деле за человек. Всё его достоинство и благородство натуры не поможет ему отмыться от тех вёдер грязи и насмешек, что на него выльют люди вроде… да даже вроде моего одноклассника Шуй Ли, тот будет просто в восторге, что великолепный Фэн Хай сел в лужу и оказался «отрезанным рукавом».
Фэн Хай спас мне жизнь там, на мосту. Любое пятно на его имени так же запятнает и его брата, который был так добр ко мне.
Сжав кулаки так, что ногти впились в ладонь, я, сглотнув, прервала наставника:
– Наставник Фэн Гуанчжи, шисюн – не тот, кем его посчитали. Он не отрезанный рукав, потому что я не парень. Я – девушка, – последние слова я произнесла с трудом и, договорив, тут же уставилась в пол, не в силах поднять взгляд ни на кого из троих заклинателей.
В комнате повисло тягостное, вязкое молчание. Осмелившись, я всё-таки подняла взгляд и тут же снова опустила, обнаружив, что наставник и глава клана смотрят на меня, поражённо замерев, а Фэн Хай, наоборот, не смотрит. Он что, не удивлён?
Фэн Шао опомнился первым.
– Ты знал? – спросил он у Фэн Хая, и тот, помедлив, кивнул. Я вытаращила глаза: как это – знал? Когда он узнал? И как?
– Узнал случайно, – словно отвечая на мои мысли, отозвался Фэн Хай.
– И не сообщил мне? – возопил наставник, не в силах поверить, что его любимый ученик мог не побежать к своему учителю за советом, как, вероятно, он делал в детстве.
Фэн Шао, который тоже мог бы возмутиться молчанием брата, тем не менее не стал ничего у него выпытывать, а вместо этого, обернувшись ко мне, потребовал:
– Кто ты и зачем проник… ла в клан Фэн?
– Меня зовут Бай Айлин. Я из клана Белого Лотоса, – обречённо вздохнув, я рассказала им всю историю про то, как госпожа Бай поручила мне проникнуть в клан Фэн и найти амулет. История лилась неожиданно гладко, словно я её репетировала – возможно, я так много раз прокручивала в голове то, что скажу, если меня раскроют, что сейчас говорила без малейшей запинки. Несмотря на это, а может, и именно из-за этого, с лица главы клана всё ещё не уходило настороженное, напряжённое выражение.
Фэн Хай всё так же не смотрел на меня, а наставник Фэн Гуанчжи, вместо того чтобы порадоваться, что его ученика не обвинят в предосудительных связях, всё больше багровел, как будто это было возможно, и к концу моей речи пыхтел, как чайник.
– Ты знал! – обернувшись в Фэн Хаю, он принялся орать, дрожа от гнева. – Знал, в клане лазутчик, и ничего не сказал! Как ты мог?!
Я бросила короткий взгляд на Фэн Хая. Если он и догадался, что я девушка, то про то, из какого я клана, я ему точно не говорила. Хотя он мог и сам догадаться – тогда, на мосту, первым заклинанием, которое я бросила в Дыхание стужи, был как раз «Белый лотос». Наверное, Фэн Хай разоблачил меня именно тогда.
Тут лицо у наставника Гуанчжи просветлело, и он, практически улыбаясь, обратился к главе клана:
– Это же Белый Лотос, женский клан с их хитрыми уловками и подлыми приемами! Как же я мог забыть! Она наверняка зачаровала его одним из своих особых заклинаний, например, «Си Ши». Я прав? – грозно вопросил он, сверля меня взглядом.
Я в испуге замотала головой. Не заколдовывала я никого!
– Значит, не признаёшься, – с огорчением констатировал наставник Гуанчжи и, подумав секунду, вдруг рявкнул:
– Покажи мне это заклинание! Я посмотрю, как меняется энергетическая структура того, на кого ты воздействуешь, и сам решу, заколдовывала ты Фэн Хая или нет.
Я бросила умоляющий взгляд на Фэн Шао, но он стоял, скрестив руки на груди, и никак не отреагировал на мой взгляд. Наверное, его доброта ко мне закончилась, когда он понял, что я обманула всех и на самом деле состою в другом клане.
Ну и что мне теперь делать? На ком показывать «Си Ши»? На наставнике? Я, поднимаясь, бросила на него короткий взгляд. Нет уж, он и сейчас смотрит на меня с такой ненавистью, что если бы взгляды могли убивать, я бы уже не встала с этого пола. К Фэн Хаю после того, как он поцеловал меня, я боялась даже подойти – не стоит провоцировать его ещё и заклинанием, пробуждающим симпатию. Остаётся Фэн Шао, спокойный и уравновешенный глава клана. Ничего, покажу заклинание и сразу сниму, он и понять ничего не успеет.
Всё же немного медля, я, робея, подошла к заклинателю. Он, подняв одну бровь и от этого став ужасно похожим на своего младшего брата, уставился на меня, ожидая, когда я сплету слова и кину в него заклинание.
Однако в этом не было необходимости – это боевые заклинания кидались с ладони, а «Си Ши» накладывалось при зрительном контакте. Решившись, я подняла на Фэн Шао взгляд – всё, дело сделано, просто он ещё ничего не понял. Удерживая зрительный контакт, я сделала один шаг назад, медленно и осторожно, и он невольно шагнул за мной, протягивая руку, чтобы удержать меня. Его взгляд, ещё миг назад недоверчивый и настороженный, не отрывался от моего лица, а на его собственном лице было написано такое выражение, словно он нашёл давно потерянную любовь всей своей жизни.
Поэтому я и не люблю это заклинание – не хочу забирать чужую волю. А ещё – не хочу видеть, как под заклятием на меня смотрят так, как никогда не посмотрят без него и как я сама не смогу посмотреть на кого-либо.
– Вижу, – раздался скептический голос наставника, – затронуты два центра, головной мозг и сердце. Нет, Фэн Хай не под воздействием, – эти слова он произнес с лёгким сожалением, и я мысленно фыркнула. Конечно, было бы проще свалить всю вину на меня!
– Разве такая честная девушка может врать, наставник Гуанчжи, – заворожённо произнес Фэн Шао, под воздействием «Си Ши» забывший, что с момента появления в клане я только и делала, что врала всем. – И вообще, нам следует проявить благородство и помочь ей, а не оскорблять необоснованными подозрениями.
Тут я разорвала заклинание, и Фэн Шао, выдохнув, замотал головой, словно стряхивая дурное сновидение.
– Её следует выслать, – к нему тут же подскочил Гуанчжи и торопливо заговорил, словно боясь, что не успеет договорить, прежде чем я снова заколдую Фэн Шао, – видишь, как она опасна!
Наставник Гуанчжи, который с детства обучал Фэн Шао, мог позволить себе неслыханную дерзость – обращаться к главе клана на «ты». Но даже он не мог диктовать ему, как поступить.
– Я пошлю письмо госпоже Бай, – подумав, сообщил Фэн Шао. – Если она подтвердит твои слова, то ты можешь остаться в клане и даже ходить на занятия – тебе ведь нужно видеть адептов, чтобы найти того, кто обнаружит этот амулет, «Сияние полуночи», верно?
Я молча кивнула, не веря, что всё решилось так просто. Наставник Гуанчжи издал протестующий хрип, явно не согласный с таким решением, но под внимательным взглядом Фэн Шао тут же замолчал и даже сошёл с возвышения, на котором имел право стоять лишь глава клана.
Однако наставник не смог долго бездействовать и, видя, что Фэн Шао собирается отпустить всех и удалиться сам, напомнил про наказания: Фэн Хая следовало наказать за то, что он знал о том, что в клане лазутчик, и не сообщил, а меня – за то, что осмелилась врать уважаемым людям, выдавая себя за парня. Поскольку возражений не последовало, наставник, подумав, сообщил, что Фэн Хай должен всю ночь простоять перед храмом предков, обдумывая своё поведение, а потом месяц переписывать устав клана в библиотеке. Меня же он смерил тяжёлым взглядом, раздумывая, какое наказание должным образом проучит меня и одновременно заставит находиться как можно дальше от библиотеки с его лучшим учеником.