– Нет, но так начало-то выть после того, как Минг Вэй похоронили, – пояснила погрустневшая старушка. – Она, бедняжка, незамужняя умерла. Мы тут же начали искать ей мужа, дык пока не нашли, а она, значится, осерчала на нас. Вы, когда вечером тута будете, уж скажите ей, что найдём мы ей скоро мужа, пусть погодит немного.
Фэн Хай лишь кивнул, и старушка, спохватившись, предложила нам сесть на циновки и подождать ужина.
– Мы лучше осмотримся снаружи, – отказался заклинатель, и мы вместе с ним вынырнули из прохладного полумрака обратно, к теплу залитого закатным солнцем дворика.
Крестьянин и его матушка проводили нас в беседку, чтобы мы могли отдохнуть перед тем, как пойдем всё осматривать.
– Доставай соленья, сбегай в огород за лобой[38] и баклажанами, – громким шёпотом, который разносился далеко вокруг, обратилась к сыну старушка, уводя его прочь, – пусть поедят хоть напоследок. Совсем ты никудышных заклинателей привёл, сынок, старик немощный да малец зелёный, разве они справятся с сестрой-то твоей? У неё и у живой характер был прескверный, а сейчас и подавно! Ох, порешит она их, горемычных, точно порешит, давай хоть накормим напоследок…
Я, устроившись в беседке, подняла взгляд на «немощного старика» и, изобразив почтительный вид, спросила:
– Одарите ли вы меня крупицами своей мудрости, о наставник? Почему мёртвой девушке ищут жениха?
Взглянув на меня с лёгкой укоризной, шисюн всё-таки пояснил:
– Местные обычаи: когда умирает незамужняя девушка, ей ищут такого же безвременно погибшего холостяка и устраивают свадьбу призраков – чтобы их души не были одиноки в загробном мире.
Мне это почему-то показалось до крайности романтичным, и я мечтательно вздохнула. В голове сама собой сложилась картинка того, как мы с Фэн Хаем погибаем на сегодняшнем задании и рука об руку идём по сверкающей лестнице прочь отсюда, в загробную жизнь, а бледный Фэн Шао, рыдая у склепа, говорит, что наша любовь была слишком прекрасной для этого жестокого мира.
Поймав мой кровожадно-затуманеный взгляд, шисюн слегка поёжился и предложил осмотреть двор. Этим мы и занялись, пока старушка собирала на стол. Итоги были странными. Забор держался на одном честном слове, и то, что существо проникло во двор, было ожидаемо. Но почему обычная деревянная дверь его остановила? С такими-то когтями оно могло разнести её одним ударом.
– Может, это дикий зверь? – неуверенно спросила я, рассматривая царапины на стене. – Например, тигр? Учуял в доме людей и ходит, ждёт, пока они выйдут, чтобы слопать их.
– Нет, – покачал головой заклинатель, беря мою руку и прикладывая к следам на стене. Моя пальцы попали точно на борозды от когтей, и я отдёрнула руку. – Эти следы оставила рука. Маленькая женская рука, – задумчиво уточнил он, – лапы тигра гораздо больше. И ещё – тигр просто сожрал бы собаку или домашних животных из загона, этому же существу интересны именно люди.
– То есть это и правда эта девушка, Минг Вэй? – с замиранием сердца спросила я, и заклинатель молча кивнул.
– Оживший труп или вампир, – уточнил он. – Вечером увидим, во что она превратилась, и станет понятнее. А какое заклинание против этих существ?
– Знак Ю против ожившего трупа, знак Сы против вампира, обоим меч в сердце, – протараторила я, и заклинатель одобрительно кивнул:
– Молодец!
– О наставник, ваша похвала для меня дороже золота, – растроганно произнесла я, прижимая руки к груди, и шисюн щёлкнул меня по носу.
– Господа заклинатели, прошу, поужинайте с нами, – позвала нас старушка, и мы медленно пошли к беседке, где был накрыт стол. – Еда у нас скромная, вы, наверное, к такому не привыкли, уж не обессудьте, – сказала она, и весь её вид говорил о том, что она хотела добавить «и не преследуйте нас потом с того света, когда эта невиданная жуть вас укокошит».
К ужину с поля вернулась жена Минг Яо, симпатичная молодая женщина, а их дочка, Чоу Чоу, осмелев, вышла из дома и села на лавку рядом с родителями.
Еда действительно была простая, но вкусная – суп из помидоров с разболтанным яйцом, рис, тушённые в красном соусе баклажаны и нарезанная прямоугольными кусочками свежая лоба, которую полагалось макать в густой чёрный соус. Я после целого дня на свежем воздухе поужинала с аппетитом, и Фэн Хай тоже вкушал деревенские деликатесы с видимым удовольствием.
– Надо же, в таком почтенном возрасте – и такой хороший аппетит, – похвалила шисюна старушка. – Наверное, у вас, заклинателей, снадобья свои какие-то. Вы, я смотрю, ещё полны сил, господин заклинатель, случайно не ищете себе жену? А то у нас тут ходит девочка непристроенная, воет ночами…
– Мама, она же неживая, – полузадушенным шепотом прохрипел сын разговорчивой старушки, бросая на нас взгляды, полные паники – вдруг оскорбимся и уйдём?
– Да это же заклинатели, думаешь, они испужаются? Они с этой нежитью день-деньской беседуют да воюют, наверное, – отмахнулась старушка.
– Я обручён, вынужден отказаться, – твёрдо отозвался Фэн Хай.
– Ну да, да, в вашем возрасте пора уже и остепениться, – несколько разочарованно протянула матушка Минг Яо и вперила хищный взгляд в меня. – А ваш мальчик?
– Я тоже, – испугано пискнула я и спряталась за Фэн Хая.
Закатное солнце, залив на прощание пустые тарелки на столе золотым светом, медленно скрылось за горизонтом, и мы потянулись в дом. Что бы ни бродило вокруг дома по ночам, лучше подождать его внутри, а не снаружи.
Мы все собрались в одной большой комнате: жена крестьянина бросала встревоженные взгляды на закрытое доской окно, старушка пыталась что-то шить, а сам крестьянин, вздыхая, то хватался за принесённую с собой мотыгу, то вдруг отдёргивал от неё руки, словно рукоятка обжигала его коричневые, покрытые мозолями ладони. Фэн Хай же устроился на циновке в позе лотоса и, поманив меня к себе, прикрыл глаза. Я села рядом с ним в такой же позе, но отрешиться от всего, как он, у меня не получалось – в голову лезли разные мысли, вдруг немилосердно зачесалась нога, и вдобавок, маленькая Чоу Чоу, осмелев, подобралась ко мне поближе и принялась крутить блестящий Молчаливый колокольчик на моём поясе. Заклинателя она явно опасалась, а я выглядела не так внушительно, и ко мне она осмелилась подойти. Я, улыбнувшись, не стала её прогонять – всё равно колокольчик не издает звуков – и тут же услышала, как хижину наполнил мелодичный, чистый звон.
– Оно тут, – негромко произнёс Фэн Хай, открывая глаза, и одним слитным движением поднялся на ноги.
Я встала следом за ним, с трудом разгибая затёкшие ноги. Крестьяне, поняв, что что-то произошло, сбились в кучку в одном углу, бросая на нас испуганные взгляды и не решаясь ничего спрашивать.
Скрежет снаружи – будто кто-то ведёт когтями по стене; протяжный, потусторонний всхлип, сменившийся подвыванием, совсем не похожим на вой животное, и гораздо превосходящим его по степени нагоняемой жути. Существо было рядом, прямо за тонкой стеной дома.
Тут Фэн Хай сделал что-то совсем немыслимое – он, помедлив, подошёл к окну и снял доску, прислонив её к стене. Если бы это сделал не он, а кто-то другой, я бы первая хватала его за руки, но Фэн Хай явно знал, что делать, лучше меня, и я лишь застыла неподалеку с мечом наизготовку.
Фэн Хай же, сделав шаг, переместился влево, сбоку от окна – и тут же в пустом проёме, не защищенном ни решёткой, ни даже тонким слоем белой бумаги, появилось лицо – лицо молодой женщины, бледной, словно её кожу покрывал толстый слой рисовой пудры, и с такими кроваво-красными губами, будто она уже кого-то сожрала. Её взгляд заметался по комнате, остановившись на замершей группке родственников, кроваво-красные губы разомкнулись, и она произнесла неожиданно чистым, человеческим голосом:
– Мама… впусти меня…
Мои руки по локоть покрылись гусиной кожей.
– Не говорите ни слова, – отрывисто бросил Фэн Хай крестьянам. – Это вампир. Он не может войти без приглашения.
Видимо, это было правдой – потому что существо, чья кожа белела в лунном свете, даже не пыталось запустить в пустой оконный проём руку, а лишь стояло, глядя на нас.
– Айлин, – скомандовал заклинатель, и на его ладони загорелся знак Сы. Я повторила его движение. Синхронно выпущенные знаки улетели в окно, но вампирша, ловко уклонившись, куда-то пропала. Она не ушла – мы слышали ее шаги и скрежет когтей по стене, а ещё – продолжающиеся стенания: «Пустите… пустите…»
Старушка, бормоча: «Амитофо, амитофо…» – перебирала короткие чётки на запястье. Руки её дрожали.
– Хорошо, что мой старик до этого не дожил, – произнесла она, поймав мой взгляд, – так он её любил, дочку нашу… и внучку тоже, всё говорил, что дом ей оставит, да вот помер…
– Я принесла подарки, – коварно провыла вампирша, снова возникая в окне, и маленькая Чоу Чоу радостно завопила:
– Тётя Вэй, заходи!
Кусок стены с шумом провалился внутрь – получив разрешение, вампирша даже не стала утруждать себя поиском двери – и её фигура в оборванном траурном наряде появилась в образовавшемся проеме.
Я, вздрогнув, бросила в неё новым знаком Сы, – от него она отпрыгнула, а вот от меча Фэн Хая – не успела, и он достал её в бок. По комнате разнеслось раздраженное шипение. Вампирша попробовала прорваться мимо нас к людям, но меч Фэн Хая преградил ей дорогу, а я бросила ещё одно заклинание в грудь, на этот раз «Белый лотос». Пошатнувшись, вампирша на миг потеряла равновесие, и шисюн уже было занес меч, чтобы снести ей голову, как вдруг старушка кинулась прямо под его меч, хватая его за руки.
– Не трогайте её, не могу смотреть на это! – завопила она, и вампирша, протянув руку, дернула старушку на себя. Я, похолодев от ужаса, бросила ещё один лотос и кинулась наперерез Минг Яо, который полез на помощь своей матушке. Фэн Хай и так не мог толком размахнуться и попасть в вампиршу мечом из-за старушки, не хватало ещё, чтобы и её сын полез мешать.
Вампирша, соориентировавшись, прижала старушку к себе и начала отступать спиной вперёд, надеясь выбраться из дома и успеть съесть хотя бы одну жертву. Всё равно она уже получила разрешение зайти и сможет вернуться за остальной добычей позже. Вопли старушки, которая всё кричала, чтобы мы не трогали её дочку, смешались с криками крестьянина и его жены и рёвом ребенка, и Фэн Хай, оценив обстановку, длинным прыжком подскочил к вампирше, вырывая жертву из её рук и толкая ко мне, и занёс меч. Вампирша, отпрянув, выскочила в проём в стене и вдруг вспрыгнула на крышу – я услышала топот её шагов по черепице. Фэн Хай, раскинув руки, взмыл следом, и какое-то время были слышны лишь грохот шагов по черепичной крыше и металлический звон – вероятно, меча о её аномально крепкие и длинные когти.