Копать твёрдую землю оказалось довольно сложно. Хорошо ещё, тут рядом растут деревья, и на земле нет камней, которыми были выложены все дворы в поселении клана.
– Айлин, – вечернюю темноту разрезал свет факелов, и, обернувшись, я увидела Хо Хэнъю с зонтом, Сян-Сян с фонарём, который горел, несмотря на проливной дождь, и ещё несколько человек. Сян-Сян тут же кинулась ко мне, раскрывая над моей головой зонт, и я бросила на неё благодарный взгляд, а на заклинателя – раздражённый. Ходит тут, мешает мне его грабить.
– Айлин, что ты делаешь? – дружелюбно спроси Хо Хэнъю, окидывая меня, держащую лопату, внимательным взглядом.
– Копаю яму, – пояснила очевидное я, – для… дерева. Хочу посадить тут дерево.
– Продолжишь завтра, – так же мягко отозвался заклинатель и, протянув руку, вырвал у меня лопату, что удалось ему не с первого раза. Чувствую, завтра все лопаты во дворце пропадут, и копать мне будет нечем. – И лучше копай в другом месте, тут всего несколько чи земли, а потом – скала, в которую вделана сокровищница.
– Там внизу сокровищница? – не пытаясь скрыть охватившего меня разочарования, воскликнула я. Так вот что так звало меня – все те магические предметы, что были спрятаны внутри! Их так много! Немудрено, что я смогла почувствовать их через скалу и слой земли. Странно, что другие не сделали того же и не прорыли тут лаз, стремясь завладеть содержимым сокровищницы.
– Пойдём, Айлин, – Хо Хэнъю отставил руку с лопатой назад, и кто-то из его окружения тут же подхватил её.
– Пойдём, – уныло отозвалась я, раздосадованная тем, что мне не удалось найти тайник с магическими предметами, которые помогли бы мне сбежать. Тут я, сделав шаг вперёд, вступила в круг света, отбрасываемый факелами, и направленный на меня взгляд заклинателя потемнел от гнева. Последив за его глазами, я похолодела: моя одежда намокла от дождя, и на одном плече отчётливо выступила надпись «Фэн Хай», а на другом – «Амулет».
– Значит, Фэн Хай? – сквозь зубы процедил он, хватая меня за руку и куда-то таща. Я не стала ничего отвечать: отчасти потому, что он и не ждал ответа, и отчасти – потому, что от его горящего яростью взгляда у меня пропал голос от страха. Заклинатель протащил меня по всем коридорам, пока мы не дошли до моей комнаты, и втолкнул внутрь. Сян-Сян с фонарём давно отстала, и теперь мы были одни, что пугало ещё больше – хотя в этом дворце не было ни одного человека, который бы осмелился возразить Хо Хэнъю.
«Сейчас он убьет меня», – четко осознала я, отступая спиной вперед.
Однако он, не пытаясь схватить меня, спросил:
– Почему он? Разве я плохо с тобой обращался?
В его голосе послышалась такая боль, что я даже остановилась.
– Ты шутишь? – дрожащим голосом отозвалась я. – Ты похитил меня! Ты хотел отравить шисюна! Ты собираешься развязать новую войну! Ты держишь меня тут против воли и постоянно мне что-то внушаешь! И как же я забыла про отраву, которой ты меня поишь!
– Думаешь, мне нравится давать тебе её? Знаешь, какая она вредная? – раздражённо выкрикнул заклинатель, и я поперхнулась от изумления: надо же, отравитель жалуется жертве, что ему тяжело её травить!
– Да ты вообще себя слышишь? – выкрикнула я, чувствуя разгорающуюся в груди ярость. – И ты ещё спрашиваешь, почему он!
– Посмотри на всё это, – Хо Хэнъю обвёл пальцем комнату, – разве я не дал тебе то, что не может дать тебе ни один мужчина на свете? Разве Фэн Хай поселил тебя в такой роскоши?
То есть он думает, что, если он поселит меня в красивые покои и подарит кучу платьев, я буду согласна на всё, словно я животное, которому достаточно только есть и спать, чтобы чувствовать счастье?
– Да не нужна мне эта роскошь, – отзывалась я, отворачиваясь, – и ты тоже не нужен, Хо Хэнъю, сколько бы зелья ты мне ни скормил.
Это переполнило чашу его терпения – подскочив ко мне, заклинатель схватил меня за предплечье и поволок вглубь комнаты, туда, где за ширмами находился квадратный мраморный бассейн. Он был доверху наполнен водой, и заклинатель, подхватив меня на руки, спустился по ступенькам в воду, к счастью, тёплую – наверное, Сян-Сян как раз готовила мне ванну, когда обнаружилось, что я не во дворце.
Я бросила на заклинателя взгляд, наполненный страхом – он что, собрался меня утопить? Однако он, опустив меня в воду, развернул к себе спиной и, прижав к борту бассейна, одним движением разорвал верхнее платье на спине чуть ли не до талии. На мне было ещё два нижних, и им пришёл такой же конец, и Хо Хэнъю рывком стянул все три слоя одежды почти до пояса – я лишь успела подхватить ткань спереди, прикрывая грудь. Впрочем, его больше интересовали плечи, точнее, надписи на них – ладонями зачерпнув воду, Хо Хэнъю тщательно оттёр чернила, а я засмеялась пополам со слезами от абсурдности происходящего.
Надписи на моих предплечьях уже исчезли, растворившись в воде бассейна, а пальцы заклинателя всё скользили по моей коже. Чувствуя что-то неладное, я оглянулась через плечо – и тут Хо Хэнъю, по-прежнему прижимающий меня к борту бассейна, наклонился и губами снял сверкающую в свете светильников каплю воды с моего плеча. Я застыла, парализованная ужасом, и, когда он развернул меня и прижался губами к моим губам, даже не закрыла глаза. Он целовал меня яростно, требовательно и почти больно, пытаясь вызвать хоть какой-то отклик, и в ответ во мне начала разгораться всепоглощающая, ослепляющая ярость. Высвободив одну руку, я со всех сил оттолкнула его и наотмашь ударила по щеке, отчего его голова дёрнулась. Медленно повернувшись ко мне, он смерил меня взглядом сузившихся глаз, и я отступила на шаг назад, упершись в каменный борт бассейна.
– По крайней мере, в тебе ещё остался тот огонь, что я помню, – вдруг грустно произнёс он и, устало вздохнув, прошел мимо меня к лестнице и выбрался из бассейна. Через минуту от него остались только лужи на полу, входная дверь хлопнула, и я осмелилась выбраться из бассейна.
От всего пережитого мои пальцы мелко дрожали, и я не смогла бы справиться с завязками платья, которое постоянно норовило сползти, если бы не появившаяся в дверях купальни Сян-Сян. Она помогла мне распутать мокрые завязки и переодеться в сухие вещи, и я, спотыкаясь, побрела в кровать.
Я уже собралась потихоньку порыдать, так, чтобы Сян-Сян не слышала, но тут дверь распахнулась и на пороге показался Хо Хэнъю. Он оставит меня сегодня в покое или нет?
Приблизившись, заклинатель смерил меня нечитаемым взглядом и молча кинул на одеяло знакомые керамические склянки. Три штуки. Не глядя на него, я села в постели, откупорила одну за другой и, выпив горчащее зелье, вернула заклинателю, после чего демонстративно отвернулась. Мужчина не стал настаивать на общении и вышел, забрав с собой мой чернильный камень, и я, упав на подушки, всё-таки разрыдалась.
Подбежавшая Сян-Сян, вздыхая, потопталась рядом с кроватью, а потом села на пол и гладила меня по плечу, пока я не затихла и не притворилась, что сплю. После этого я услышала её удаляющиеся шаги и легкий скрип дивана – она опять устроилась спать в моей комнате, чтобы я не сбежала.
Лёжа в темноте, я со страхом думала о завтрашнем дне. Завтра я уже не смогу вспомнить Фэн Хая – может, я вспомню его как своего соседа, до которого мне нет дела, но того, как я его люблю, уже не почувствую. Проклятый Хо Хэнъю, что же ему нужно от меня? Клан огня настолько богат, что он мог бы выбрать себе любую красавицу, и она с радостью побежала бы за ним – зачем ему я, обычная сирота, дочь служанки?
Возможно, сегодня последний день, когда я ещё помню Фэн Хая, – и, подумав об этом, я рывком села в постели. Сян-Сян мирно сопела на диване и, чтобы не разбудить ее, я на цыпочках прокралась в купальню. По дороге мой взгляд упал на блюдо с яблоками, стоящее на столике, и я взяла его с собой – то, что нужно.
В купальне тускло горели два светильника. Сняв с одного из них бумажный абажур, я взяла с блюда с яблоками маленький острый ножичек и аккуратно прокалила его на огне. Моя рука отбрасывала на стену зловещие тени, а тень ножа и вовсе казалось гигантской, словно у меня был в руках тесак, а не маленький овощной ножичек. Маленький и острый.
Глубоко вздохнув, я развязала завязки платья и спустила его с одного плеча, и, набравшись решимости, нанесла первый надрез. Тут же я пожалела, что у меня нет алкоголя – и для дезинфекции, и для храбрости, – но все-таки продолжила. Пять линий – иероглиф Фэн. Иероглиф Хай был сложнее и состоял из двенадцати линий, и я уже было приступила к нему, когда увидела выступившие из первого знака капли крови и благополучно сползла по стене на пол. Я не смогу написать второй знак полностью – просто буду отключаться, пока не настанет утро и меня не найдут. Подумав, я лишь слегка обозначила контур иероглифа и, перевязав предплечье отрезанным от подола куском ткани, пошла спать. Все равно понятно, что это за иероглиф.
По какой-то причине имя шисюна служило своеобразным спусковым крючком, который помогал мне сбросить внушение. Надеюсь, эти линии на предплечье помогут мне – и да, я надеюсь, что когда раны заживут, после них останутся шрамы, чтобы мои мучения не были зря.
Предплечье горело огнем, и, если бы не снотворное, которое Хо Хэнъю щедро плеснул в свое зелье, я не смогла бы уснуть. Мрачно улыбнувшись, я ещё успела подумать о том, что эту надпись Хо Хэнъю с меня не отмоет, и уснула.
Глава 29
Клан огня. День 4-й
– Госпожа, госпожа, проснитесь, – кто-то легонько потряс меня за плечо, но от этого осторожного жеста полруки вдруг взорвалось такой болью, что я, зашипев, села в постели.
– Я вас напугала? – Сян-Сян, оторопело отпрянувшая при моём резком движении, осторожно приблизилась. – Простите, завтрак остывает, и я решила разбудить вас, чтобы вы потом не ели холодное…
– Ничего, – морщась от боли в плече, отозвалась я. Почему так болит? Может, ночью меня кто-то укусил? Какой-нибудь жук? Хотя по ощущениям похоже, что жук пилил руку, недопилил и ушел.